И мы все одновременно бросились на противника.

Искариот вскинул руку, готовый отразить атаку. Но мощная волна арахнидского заклятия поглотила всех сразу, без остатка.

Все смешалось в какофонию звуков, света, боли. Поплыл разум, а вместе с ним и реальность. На короткое мгновение мне даже показалось, что заклятие, которое я применил против врага, расплавило ткань бытия.

Потом все окунулось в толщу круговерти.

Взрыв оглушил, а яркий свет, заполнивший, казалось, все, ослепил и пришлось некоторое время приходить в себя. Когда же первый ступор прошел, я понял три вещи. Первое: я лежу на спине на какой-то твердой каменистой поверхности. Второе: я нахожусь совсем в другом месте, где был еще секунду назад. И третье: тут вечер.

Неужели так быстро прошло столько времени? Или нас вырубило так сильно? Верно вырубило. Применение конструкта такой мощи не проходит бесследно. Хорошо, что я вообще жив.

Я поднялся с земли, огляделся. Рядом, в пыли, лежала Лисенок. Постанывая и потирая голову, она тоже поднялась. Пушок зализывал раны.

Вокруг — какая-то пустыня, колючки, вдали виднеется огромный кактус. Какого черта⁈ Где мы? Где родовое поместье? Где, в конце концов, башня? Где Искариот?

Я не мог ничего понять. Это какой-то мираж? Предсмертная иллюзия?

Я стал проигрывать в голове произошедшее. Искариот открыл врата. Вырвался. А на выходе из башни встретили его мы. Встретили горячо, с распростертыми объятьями. Ударили все разом. И даже Пушок прыгнул на вражину. А потом…

Вспышка. Боль. Пелена.

Но за мгновение до этого я увидел, как вспыхнула Агхара янтарным светом, который нас и поглотил. Кажется, Пушок вцепился противнику в руку, вырывая камень. Или показалось?

— Пушок? — позвал я монстра.

Тот глянул на меня.

Я впал в ступор. Что я хотел от него услышать? Он даже говорить не умеет.

— Где мы? — спросила Лисенок, оглядываясь.

— Боюсь, тебе это не понравится.

Я понимал, что произошло, потому что сопоставил все факторы. Искариот вырывался. Мы попытались его остановить. Провели лобовую атаку. Слишком смелую и отчаянную, практически самоубийственную. И наверняка бы умерли, если бы не Пушок. Он умудрился выхватить у Искариота Агхару и каким-то образом активировал ее. А потом…

— Открылись двери, — произнес я. — В другие миры.

Лисенок удивленно глянула на меня.

— В те миры, которые наверху башни.

Карамзин говорил об этом. Башня — это перекресток миров. А Агахара — ключ.

— Открылись двери⁈ — переспросила маши.

— Да. И нас всех — тебя, меня и Пушка, — засосало туда. В смысле, сюда.

Я показал рукой округу.

— А Искариот? — осторожно спросила маши.

— Тут два варианта. Либо его тоже отправило вместе с нами, — ответил я. — Либо он остался в нашем мире…

Оба варианта меня нисколько не устраивали.

Уважаемые читатели!

Это второй том, не забудьте добавить книгу в библиотеку. Приятного чтения!

Но даже не это сейчас сильней всего напрягало. В другой мир мы попали с помощью ключа — Агхара, — который в тот момент находился у Искариота. Однако его сейчас поблизости нет. Соответственно и ключ, чтобы отпереть двери обратно и уйти, тоже.

— Твою мать… — только и смог выдохнуть я.

В голове назойливо крутилась одна мысль, которую я все упорно гнал прочь, но уходить она не хотела. Мы заперты в чужом мире!

Видимо моя тревога передалась и остальным спутникам. Лисенок подошла ко мне, тихо произнесла:

— Мы что-нибудь придумаем.

— Боюсь, что без ключа мы едва ли что-то можем придумать, — ответил я.

Подошел Пушок, ткнулся носом в коленку. И вдруг, глянув мне прямо в глаза, словно прочитав мои невеселые мысли, замахал своим шипастым хвостом.

— Чего? — не понял я.

Пушок отошел чуть в сторону и принялся кашлять, точь-в-точь, как кот, отхаркивающий комок волос.

— Помирает животина? — с едва скрываемым отвращением спросила Лисенок.

Пушок изогнулся в дугу, крякнул и вдруг отрыгнул какой-то комок.

Лисенок брезгливо отвернулась. Зверь же замахал хвостом еще больше, схватил предмет и подтащил к моим ногам.

— Пушок, не нужно этой гадости! Убери, оно все в волосах! Хотя, постой…

Я присмотрелся. Сквозь сплетение непереваренных жил и волос проглядывалась ровная желтая грань.

— Это что? — с замиранием сердца спросил я, наклоняясь.

Пушок радостно закрухал.

— Это камень⁈ — я схватил комок, очистил его.

И с удивлением обнаружил… Агхару!

— Пушок!.. Ты как… Ах ты… Хороший мальчик! Хороший… то есть девочка!

Я принялся гладить и хлопать монстра по загривку, а тот довольно махал лапой и радостно фыркал, что пригодился в общем деле.

— У нас есть ключ? — не поверив собственному счастью, спросила Лисенок.

— Да! И все благодаря Пушку! Только… — я огляделся. — Найти бы еще сами врата, которые отпираются с помощью этого самого ключа.

— Что же делать? — спросила Лисенок.

Хотел бы я знать ответ на этот вопрос. Хотя логично, что нужно выбираться отсюда. Оставаться на одном месте, даже с ключом, бестолку. Однако первый же осмотр показал — никакой башни поблизости нет. Портала или врат тоже. Магические эманации… ощущаются, но как-то слабо и иначе. Потоки идут с равнины. Возможно, там есть кто-то, кто сможет подсказать нам, где находится выход.

— Пошли, — махнул я рукой своим спутникам.

Мы двинули по каменистой равнине, поднимая клубы пыли. Нужно было быть осторожным, все-таки чужой мир и неизвестно чего ожидать, поэтому оружие у меня было в руках. Но мы прошли первую сотню метров, вторую, третью, но так никого и не встретили. Безжизненная пустыня. В какой-то момент даже стало не по себе — а вдруг тут просто никого нет? Когда-то были — а теперь нет.

Те же самые мысли читались и в глазах Лисенка и даже Пушка. Зверек вообще трусил больше всех и все время скулил.

Но нам повезло. Вдалеке мы увидели какой-то объект, похожий на треугольный камень, широкий у основания и заострённый кверху. Пройдя пару десятков метров, я понял, что это было нечто иное.

— Жилище! — произнесла спутница, оживившись.

Я же радости ее не разделял. Кто обитает в этом незнакомом нам мире? Люди? Монстры? Или вообще какие-нибудь призраки?

Впрочем, проверить стоит — чем черт не шутит? Может быть, там знают, как выбраться отсюда.

Мы двинули к жилищу. По мере приближения поняли, что оно было построено на манер шалаша или чукотского чума. Восемь длинных жердей, связанные на верху и расставленные у основания широко в стороны, были покрыты звериными шкурами. Из самого верха жилища через небольшое отверстие курился дымок.

Этот дым и подкупил. Там, внутри, тепло, очаг, еда. Мы ускорили шаг.

Уже подходя к дому, я осмотрел округу. Возле жилища были разбиты грядки. Правда земля была плохой, сплошной песок и выжженная пыль, но тем не менее там росла фасоль, обвивая воткнутые жерди. Аккуратность огорода говорила о женской руке.

— Есть кто живой? — предупредительно спросил я. — Мы путники, пришли с миром.

И задумался. А известен ли местным жителям мой язык?

— Есть кто живой? — повторил я громче.

— Ну чего разорался? — раздался старческий скрипучий голос из чума, и я облегчённо выдохнул — язык понимают. — Кого там ветры принесли?

Впрочем, эта была какая-то странная особенность этого мира. Едва хозяин произнес вторую фразу, как я обратил внимание, что говорит он не совсем на моем языке — слышалось чуть больше шипящих звуков, растягивание гласных. Но каким-то образом я понимал слова. Функция мира по умолчанию — автопереводчик?

— Меня зовут Александр, со мной мои спутники, — я глянул на Пушка и на мгновение растерялся — не отпугнет ли он своим видом хозяина?

Внезапно помог сам Пушок. Увидев в моих глазах сомнение, он вдруг вильнул хвостом и обратился… в собаку! Я выпучил глаза. А Пушок то не простой! Верно сказывалось долгое обитание вблизи магических камней. Нахватался зверек силы. А может и проглоченная Агхара дала такой неожиданный результат.