— Два!..

Отстраниться от всего. Поймать биение сердца. Почувствовать его упругие толчки. Ощутить горячую волну дара, растекающуюся по телу. Увидеть черную точку ствола противника.

И все стало как в замедленной съемке. Дар заработал, останавливая время, делая все таким, будто мы были сейчас в густом киселе. Обострилось зрение и другие органы восприятия.

— ТРИ!..

Я мягко нажал на спусковой крючок.

Котовский тоже.

Грохнуло.

Две наши пули — свинцовые шарики, способные раскрошить кости и плоть словно бумагу, — полетели по одной линии. И ровно посреди разделяющего нас поля встретились друг с другом, слепившись в один сплошной комок. Раздался звук — чавк! — и все затихло, погруженное в пороховой дым.

Именно так, как я и задумал.

Убивать противника нельзя. Отказаться от дуэли — тоже. Остается только сделать так, что моя пуля не попала в противника, а его — в меня. Что у меня сейчас и получилось.

Около минуты на школьной площадке царила гробовая тишина. Все взгляды были устремлены в лежащий на земле свинцовый блинчик, сплавленный из двух пуль.

А потом среди толпы раздался шепот:

— Стрелок!

И тут же подхватили другие:

— Стрелок! Стрелок!

Да, сделать такой трюк и не выдать себя не получится. Придется что-то придумывать.

— Стрелок!

Котовский не сразу понял, что произошло — он просто зажмурил глаза, ожидая смертельного ранения. И лишь когда толпа оживилась, открыл глаза. Оглядевшись, противник с удивлением обнаружил, что жив. Но удивление его было еще больше, когда он увидел, что и я в порядке.

— Какого… — произнес он.

И взгляд его упал на пули. Он сразу же все понял — и про то, что я стрелок с даром, и про то, что только чудом остался в живых, ведь шанса выжить у него при таком раскладе не было ни единого. Сегодня ему чертовски повезло, считай второй день рождения.

Дрожащей рукой Котовский вытер пот со лба.

— Выстрелы произведены, — произнес он.

— Верно, — кивнул я. — Дуэль окончена. Вопрос закрыт.

— Вопрос закрыт, — повторил Котовский, еще не веря в свою удачу.

Он развернулся и поспешно ушел прочь.

Толпа продолжала изучать меня, словно видела в первый раз. Я подошел к Ирине, спросил:

— Ну так что, наш уговор в силе?

— А разве я могу отказать? — спросила девушка, улыбнувшись. — С такими талантами к стрельбе убежать от тебя я точно не смогу.

— Просто повезло, — ответил я. И чтобы все слышали, повторил громче: — Просто повезло!

Едва ли они поверили в это, но отходные пути нужно для себя сейчас выстроить. В случае чего буду давить на эту версию.

— Ты чертовски удачлив! — игриво произнесла Ирина.

— Есть такое. Пошли.

Мне хотелось покинуть площадку как можно скорей не только, чтобы поговорить с Кривощекиной, но и чтобы скрыться наконец от посторонних глаз.

Под любопытные взгляды мы пошли прочь.

— Так куда пойдем? — спросила Ирина, когда мы вышли за территорию школы.

— А не все ли равно?

— Есть одно место, классное!

Девушка взяла меня за руку и потянула прочь. Я глянул на ее ладонь и увидел на пальце кольцо в форме паучка. На брюшке восьминогой твари виднелся красный камешек, весьма необычный. Я почувствовал мягкую силу, волнами идущую от него.

— Интересное украшение, — произнес я.

— Родовой перстень, — ответила Ирина. — Пошли!

Мы перешли дорогу и оказались возле заведения «Барин», в которое любили заглядывать ученики после уроков, чтобы украдкой пропустить по пиву. Внутри было приятно прохладно, играла ненавязчивая музыка.

Мы заказали шампанского, выпили. Начали разговаривать. Ирина спрашивала откуда я научился так метко стрелять, как дошло до дуэли и множество других вопросов. Я отвечал скупо, особо не вдаваясь в подробности. Пытался и сам кое-что выяснить про девушку, чтобы втереться в доверие. Девушка отвечала неохотно.

Но когда я упомянул картину, висящую на стене «Барина», и сказал о том, что она неплохо нарисована и что палитра подобрана хорошо, Ирина оживилась. Заказав еще одну бутылку, она принялась долго и обстоятельно рассказывать мне про законы постройки композиции, про смешивание цветов и еще много чего.

Я понял, что попал в нужную точку.

— Искусство мне нравиться. А ты тоже рисуешь?

— Да, — кивнула девушка. — Я бы могла тебе кое-что показать из своих работ.

Ирина захмелела. Взгляд ее стал блестящим и смотрела она сейчас на меня с плохо скрываемой похотью.

— С большим удовольствием посмотрю! — охотно ответил я.

— Пойдем со мной! — произнесла вдруг девушка, поднимаясь с места.

И взяв меня за руку, потянула в подсобку.

— Куда мы… — только и успел произнести я.

Едва мы зашли в комнату, как Ирина набросилась на меня, начала горячо целовать и сама положила мою руку себе на грудь.

Но что-то меня смутило — я и сам не понял, что именно.

В подсобке было темно и лишь кольцо девушки сияло во мраке красным огоньком. И в этом красном свете я видел что-то, чего никак не мог понять. Словно какие-то канаты были за спиной девушки.

— Давай сделаем это прямо здесь! — произнесла девушка. — Я так завелась!

Я пригляделся, пытаясь понять, что это там такое прячется во тьме. Не давал покоя этот красный огонек…

И только теперь я понял, что же на самом деле обозначал тот паучок на кольце Ирины.

— Арахниды! — выдохнул я, глядя на преображение девушки.

— А ты догадливый! — произнесла не своим голосом Ирина и из-за спины у нее показались огромные хитиновые паучьи лапы с огромными шипами на концах, словно серпы.

Лапы угрожающе задрожали, раскинулись в стороны, отрезая мне путь к отступлению.

Девушка ухмыльнулась и стала приближаться ко мне.

А я онемел от увиденного и ничего не мог произнести, лишь чувствовал, как спина уперлась в стену — бежать было некуда.

Ненавижу пауков! А арахниды — это те же пауки. Жаль, что не сразу я понял, что род Кривощекиных из них.

Арахниды — это особые люди с особенными способностями, которые вросли в их суть. Впрочем, люди ли? Точно я не мог на это ответить, как и многие ученые.

Каждый род оттачивает собственные умения, уделяя больше внимания любимому делу. Кто-то неплохо управляется со стихией ветра, кто-то из аристократов владеет магией порталов, кто-то хороший менталист, кто-то — мастер плоти (да, бывают и такие, так называемые некросы). А кто-то — арахнид, то есть тот, кто повелевает сутью паучьей и сам в своем роде паук.

Признаться, таких аристократов мне еще не приходилось видеть, а видел я всякое. Арахниды держаться закрыто, скрывают свою суть. Оно и понятно — не многие захотят иметь дело с такими. Говорят, у них даже какие-то секретные кланы и объединения есть.

Есть еще инсекторы, эти еще более мерзкие, могут управлять насекомыми, превращаться в них, обладают некоторыми их свойствами — маскировкой, физическими способностями, силой, ядом. Но вот до инсекторов мне нет дела. Тараканов я не боюсь. В отличие от пауков… Пауки — это такие жуткие создания, с мохнатыми лапками, и жвалами, и множеством глаз… Б-р-р!

— Иди ко мне! — не своим голосом прострекотала Ирина и приблизилась еще ближе.

— Предупреждаю! — прорычал я, сжав кулаки. — Еще один шаг — и я атакую!

И я не шутил. В голове лихорадочно крутилось десятка два заклинаний, которые я перебирал и соединял, пытаясь создать атакующий магический конструкт. Чем эффективно прихлопнуть арахнида? Создать огромный магический тапок?

Ирина замешкалась. В горящих красным цветом глазах появилось вдруг смятение.

— Я тебя напугала?

Девушка была явно растеряна.

И вдруг, взглянув на мои кулаки, просияла, улыбнулась.

— Александр, ты неверно понял меня!

Прежнее обличие вновь вернулось к ней, теперь это была просто девушка, без паучьих лап.

— Прости, просто я когда выпью не могу себя контролировать. Еще и завелась, — Ирина стыдливо скосила взгляд. — Ты такой горячий! Прости, это случайно.