Я пригляделся. Судя по характеру брызг, кружку не просто уронили. Она отлетела. А отлететь она могла, если кто-то чересчур бурно жестикулировал руками.

Или наносил хлесткий удар наотмашь…

— Дарья? — вновь позвал я, оглядываясь.

Еще несколько деталей, не заметных на первый взгляд, попались мне. Сдвинутый чуть в сторону коврик. Отпечаток мужского ботинка. Оброненный на пол пульт от телевизора.

Какого черта тут произошло⁈

А где слуги? Где Лисенок?

Я рванул в другую комнату. Никого. Во вторую. Третью. Никого.

И только в последней, кладовке, обнаружил то, что заставило меня покрыться холодным потом. Среди швабр и тряпок лежала связанная Лисенок. Она была без сознания.

Я развязал ее, привел в порядок.

— Лисенок, что произошло⁈ Где Дарья?

Состояние девушки было не важным. Я ощущал, что на нее было оказано какое-то магическое воздействие, оглушившее маши, да так сильно, что она до сих пор плохо понимала, где находится.

— Они… — едва слышно выдохнула она. — Они пришли…

— Кто — они?

— Они похитили ее… забрали…

— Да кто же? Кто⁈

Но Лисенок не смогла ничего ответить — не хватало сил. Она лишь сипло выдохнула и кивнула головой на стену. Я обернулся. И вновь покрылся холодным потом.

Там, прямо на белых обоях, виднелась надпись. Увидеть ее сразу мы не могли, комната располагалась за поворотом коридора. И это было сделано так же намерено, чтобы мы не сразу смогли ее обнаружить и тем самым дать форму тем, кто проник в дом.

Я сжал кулаки. Во мне кипела ярость. Я все перечитывал и перечитывал слова, и понимал — война объявлена. Официально. И мне ничего не остается, как вступить в это противостояние, хочу я этого или нет.

Твоя сестра у нас

— гласила надпись.

А чуть ниже был нарисован символ — гусеница, завернутая в знак бесконечности, вокруг которой кольцом роятся насекомые.

— Инсекторы… — сквозь зубы прошипел я.

И схватив с постамента вазу, швырнул ее прямо в надпись.

— Что происходит? — осторожно спросила Славия, не понимая ничего, но догадываясь, что ситуация явно не запланированная.

— Они, — я кивнул на знак инсекторов, — похитили мою сестру. И они за это ответят.

Я готов был рвать и метать. И попадись сейчас мне на пути интсектор, то от него не осталось бы живого места.

— Александр, не спеши, — остановила меня Лисенок, потирая голову и морщась от боли. — Эмоции тут опасны. Нужно действовать с холодным разумом.

Вот тут она права. Как не хочется рвануть прямо сейчас в их гадкое логово и не оставить там камня на камне, но делать этого не стоит. Сначала следует все тщательно обдумать и разработать план. И только потом…

Я сжал кулаки.

Да, пришла пора взять спрос за все — и за тот отряд инсекторов во главе с японцем, который я вместе с собой отправил в другой мир, и за сестру, и за шпионов, которые хотели проникнуть в дом. И спрос этот будет со всех причастных. В том числе с братца Бориса. Он первый начал это. Не смог смириться с тем, что его оставили не у дел и решил выправить ситуацию. Но, как всегда, получилось все у него криво. Неужели он не понял, что он лишь марионетка в руках инсекторов? Они просто используют его и выкинут, когда он будет не нужен.

Я позвонил Теодору.

— Александр Константинович! — сразу же взволновано ответил тот. — Я как раз хотел вам позвонить!

— Правда? И по какому поводу?

— Так повод у нас один, — усмехнулся доктор, — химейра коммуниус!

— Чего?

— Химейра коммуниус, или химера обыкновенная. Правда слово «обыкновенная» я бы все-таки заменил на что-то более эффектное, «титаническая» или, скажем, «агрессивная». Более красиво получается, не правда ли?

— Теодор, ближе к делу. Что с химерами?

— Они готовы, — коротко ответил тот.

— Так быстро⁈

— Ну вы же поставили задание. Я привык его выполнять, причём качественно. Я — человек слова. Работа проделана сложная, необычная, и есть результаты. Причем без лишней скромности очень хорошие. Я бы советовал вам приехать на ферму, глянуть. Заодно я бы рассказал об итогах своих трудов, показал бы кое-что…

— Я еду прямо сейчас! — ответил я.

Новость о том, что звери прошли некое преображение и могут выполнять мои приказы обрадовала меня, хотя и понимал, что раньше времени делать какие-то выводы не стоит. Сначала нужно убедиться во всем самолично. Поэтому и рванул.

На ферму я примчался минут за двадцать. Теодор встретил меня у входа. Он тоже был весь в нетерпении.

— Признаться, я и сам не ожидал, что все так быстро получится, — признался Теодор, крепко пожимая мне руку. — Эти химеры невероятно агрессивные существа! А какие сильные! Пруток в сантиметр из черного метала за двадцать минут перегрызают, представляете⁈ Хорошо, что у нас клетки из каленой стали сделаны. Я этих химер и инъекциями, и растворами, и артефактами. Ни в какую! Как заговоренные! Но я установил одну интересную особенность. Это получилось у меня чисто случайно. Я шел за реактивами, чтобы провести несколько опытов с поглощением, как вдруг обратил внимание, что подопытные перестали проявлять агрессию. Кроме того, они даже стали внимательно следить за мной и моими движениями. Я стал анализировать что же привлекло их внимание.

Теодор улыбнулся.

— Не сразу у меня получилось понять, в чем же причина. Попотеть пришлось изрядно! Но я докопался до истины.

Доктор с гордостью выпятил грудь.

— Туча, бывший хозяин фермы, не часто меня радовал какими-то прибавками в жаловании или премиями. Но однажды, когда я уже серьёзно подумывал об увольнении, он подарил мне одну штуку.

Теодор достал из кармана небольшой амулет.

— Это «малахит»? — спросил я, разглядывая зеленоватый камешек.

Не самый редкий артефакт, и не самый дорогой. А если говорить откровенно, то и вовсе простая безделушка, с помощью которой никаких серьёзных магических конструктов не сделаешь. Только фокусы детям показывать — искры зеленые в воздухе выписывать пальцем, да свечение создавать, чтобы в темной комнате подсветить.

— Верно, — кивнул Теодор. — Это «малахит». Так, пустяк.

Мы прошли по коридору и оказались возле клеток с химерами. С момента последней нашей встречи звери преобразились. В прошлый раз они были испуганные и оглушенные крепкими ударами клехов. Сейчас же искрились яростью в глазах, и едва нас увидев, принялись угрожающе рычать.

— С помощью «малахита» можно управлять химерами⁈ — удивленно спросил я.

— Я тоже так вначале подумал, — кивнул Теодор. — Однако…

Он принялся водить камнем перед прутьями решетки. Звери на это никак не отреагировали, продолжая рычать. Некоторые даже бросились на прутья, желая их переломить и откусить Теодору руку. Мощь у этих зверей была невероятной.

— Тогда что же… — спросил я у доктора, не понимая к чему он ведет.

— В моем кармане, помимо «малахита», был еще одни артефакт. Я трепетно слежу за своим здоровьем и со мной всегда есть «живохвост» — полезен для нервов, для печени, для кожи опять-таки полезен. Если чувствуете, что потянуло селезенку — первое средство! Приложить к больному месту и обмотаться теплым. Лучше, конечно, поясом из собачьей шерсти. Советую. Так вот, отвлеклись мы от главного. Как только эти два камешка соприкасались…

Теодор достал прозрачный камешек и приложил его к «малахиту». Ничего видимого не произошло — камни не вспыхнули, цвет не поменяли. Но…

Звери тут же вытянулись по струнке и замерли. Их взгляды были направлены на Теодора. И не было уже в их глазах ни ненависти, ни злобы, они больше напоминали стекляшки чучел.

— Видите? — улыбнулся доктор. — Они слушаются меня!

И доктор продемонстрировал свои слова.

Он принялся водить рукой с камнями, и звери внимательно следили за каждым его шагом.

— Видите? Какой эффект!

— Вы уверены…