— Нужно найти Марта, — сказал я, хватая телефон. — И сообщить ему обо всем, что произошло. А потом немедленно отправляться к Императору и доложить ему обо всем.

Я принялся набирать номер.

— Сейчас позвоним Марту, попробуем назначить встречу. Алло…

Трубку взял другой человек.

— Слушаю вас? — ответили на другом конце.

— Кто это? — спросил я.

— А кому вы звоните?

Эта игра отвечать вопросом на вопрос меня начала раздражать.

— С вами говорит адъютант Его Величества Александр Пушкин. Представьтесь пожалуйста.

— Добрый день, Александр, — звание и фамилия сказали собеседнику многое, тон из официального, стал более участным. — С вами говорит старший следователь тайной канцелярии Венгеров.

— А Март? Где он? — я понял, что что-то произошло — когда вместо собеседника по телефону отвечает следователь, то точно что-то случилось.

— Марта нет, — ответил господин Венгеров. — Он мертв. Его убили.

Новость прозвучала как гром среди ясного неба.

— Как это — убили? — только и смог вымолвить я.

Разве есть такие силы, которые могут убить магистра Марта? Я знал его не долго, но даже этого хватило, чтобы понять — сил у него очень много и любой поединок окончиться точно не в пользу дерзнувшего напасть на магистра. Именно Март спас меня от странных сущностей, которые напали на меня прямо на дороге.

— Мы пока разбираемся с этим, — скупо ответил следователь. — Ситуация запутанная. А вы знали его?

— Да, знал, — ответил я. — Могу я приехать взглянуть на него?

— Господин адъютант, вы еще спрашиваете? — усмехнулся следователь. — У вас есть гораздо больше полномочий, чем у меня. Только…

Говоривший замялся.

— Если конечно вас не смутить жуткий вид тела.

— Что вы имеете ввиду?

— Убийство было совершено с крайней жестокостью. Мы вообще сомневаемся, что это сделал человек. Больше похоже на дикое животное. Может быть. Тигр или рысь. Сейчас как раз проверяем соседние усадьбы на наличие диких животных. Богатые люди любят держать диковинных животных. А они ведь на то и дикие, то могут вырваться и охоту устроить.

Следователь назвал адрес, по которому мы могли встретиться и я немедленно туда поехал. Это был морг.

— Господин Пушкин? — следователь первым приметил меня.

Он был невысокого роста, усат с выправкой боевого офицера.

— Меня зовут Трофимов, — представился он. — Разрешите задать вам пару вопросов?

Я кивнул.

Вопросы были стандартные — как давно знаете Марта? Были ли у него враги? С кем он общался? — на которые я довольно скоро ответил, ничего нового, однако, следователю не сообщив. Я мало знал Марта.

— А могу я увидеть тело?

Трофимов покрутил ус, закряхтел.

— Если уверены, что готовы увидеть жуткое зрелище, то, конечно же, можете — ваша должность это позволяет. Но я еще раз хотел вас предупредить, что труп сильно истерзан. Даже наши видавшие всякого эксперты были в шоке.

— Я готов.

Мы прошли по выложенному кафелем темному коридору, свернули в одну из комнат.

— Он на столе. Леша, открой, — кивнул он санитару.

Я подошел к столу. Санитар стянул простынь и я обомлел от ужаса. От Марта мало что осталось. И в самом деле было похоже, что на магистра напало хищное животное, целая стая хищных животных. Кожа содрана до мышц, в некоторых местах проломлены даже кости.

— Жуткое зрелище, — произнес подошедший Трофимов.

— Когти были достаточно большими, — сказал я, сквозь отвращение, рассматривая раны.

— Верно, — кивнул внезапно санитар. — Сантиметров по десять. Даже трудно представить какое это животное. Разве что медведь? Огромный мощный медведь.

— Мы сейчас как раз обходим соседние дома, чтобы установить — есть ли у кого-то дикие животные, — сказал Тромифов.

Я же не сомневался, что этот опрос ничего не даст. Животное явно было не из нашего плана бытия. Об этом можно было сказать и по когтям — их, судя по следам, было на лапе три, и по характеру укусов — казалось, будто пасть у загадочного монстра раскрывалась сразу в три стороны, словно лепесток.

И я видел на лице санитара смятение, он тоже понимал это и, кажется, даже не представлял, что писать в отчете.

Я еще некоторое время рассматривал Марта, потом спросил у Трофимова, нужна ли от меня еще какая-то помощь и вышел на улицу. Мне хотелось на воздух.

Я уже не сомневался, что убийство Марта связано с нашим делом. Кто-то хочет запугать нас? Или устраняет по одному тех, кто способен противостоять злу? Сначала Калинин. Теперь Марта. Дальше я?

С Калининым тоже мутная история. Он явно замешан в краже Кристалла. Думаю, он был исполнителем в руках чьего-то разума. И после того, как сделал свое дело, был устранен.

А еще я понимал, что сущность, совершившая все это, очень сильна. Она не из этого мира. И готовит вторжение. Сколько таких скрытых точек входа в виде закрытой деревни она сотворила? Одну? Две? Десять? Сто? Я даже приблизительно не мог на это ответить. И это меня сейчас сильно напрягало.

Звякнул телефон, вырывая меня из задумчивости. Это была Смит.

— Александр, ты должен приехать! — без всякого приветствия сказала глава Школы.

— Что-то случилось? С вами все в порядке? — обеспокоенно выпалил я.

— Со мной все хорошо, — ответила Смит. — Не переживай. Прости меня за порывы эмоций. Просто я сидела над твоим заданием и вот, наконец, оно получилось. Думала, тебе эта информация пригодится. Там есть на что посмотреть. В общем, приезжай.

И положила трубку. Я конечно же отложил все дела и рванул к Смит. Зная ее способность докапываться до самой сути вещей, я не сомневался, что она действительно обнаружила что-то нужное, важное.

К госпоже Смит я прибыл минут через двадцать. Она уже ждала меня, у порога, нетерпеливо заламывая пальцы и хрустя костяшками. Такой я видел ее впервые.

— Я, признаться, не знаю, будет ли информация тебе полезной, но она уникальная, честное слово! Никогда такого не видела. Проходи. Прямо в мой кабинет.

Мы прошли по длинному коридору, оказались в просторной комнате госпожи Смит. Здесь я всегда чувствовал себя каким-то маленьким, совсем крохотным. Огромные сводчатые потолки и массивные стеллажи, до самого верха заставленные массивными фолиантам заставляли любого невольно вжать голову в плечи. Рассматривая корешки книг, я невольно зачитался. Коллекция была знатной, тут тебе и «Ведьмины обряды» Юдоха, и «Окульт Озворна», и «Гексаграммы времени», и даже запрещенные специальным государственным указом «Обряды и ритуалы малых народов севера», про которые я только знал, что там описаны две тысячи способов пыток.

— Я долго корпела над твоим заданием, — произнесла Смит, подходя к своему столу, на котором были разложены всевозможные принадлежности — от свечей, до ритуальных ножей.

Было видно, что госпожа Смит скрупулезно и ответственно подошла к своему делу.

— Я разбирала, снимала слой за слоем, практически ювелирная работа была проделана! — не без гордости отметила Смит. — В какой-то момент даже стало интересно. Школьные свои годы вспомнила.

Глава Школы смахнула скупую слезу.

— Ты, надо отметить, тоже постарался на славу и сделал слепок очень качественный. Все семь слоев памяти поймал у этого сияния. Я всегда говорила, что в нашей Школе самые лучшие ученики. Вот в Школе Протулина ни один школяр даже до третьего слоя не сможет такое повторить… Впрочем, я отвлеклась. Вот что я обнаружила, когда добралась до последнего, седьмого слоя.

Смит провела в воздухе рукой, выписывая какой-то элегантный символ округлой формы. Воздух подсветился желтоватым мягким свечением, и прямо передо мной вдруг возник полупрозрачный шар, словно бы из хрустался. Он был тонок, хрупок и даже мое дыхание заставляло подрагивать его грани.

— Это — воспоминания злости, — прошептала Смит.

— Что это такое?

— Очень тонкая штука. Признаться, я такое вижу второй раз в жизни. Злость — это мощная эмоция. Для людей, кто имеет большие внутренние силы, эта эмоция может стать неким подобием конструкта. Хотя таковым не является. Чем больше злость, тем больший отпечаток в ткани бытия она оставляет — так называемое воспоминание злости. Образно можно сказать, что злость имеет форму иглы. И вот эта самая игла записывает на ткань бытия воспоминания, которые породили ее. Как граммофонная пластинка. Понимаешь?