Кузякин был в ярости.

— Успокойтесь, — произнес я.

— Вы говорите мне успокоиться⁈ Да вы ничего не понимаете! Я мечтал об этой бутылке с тех самых пор, как заложил первый камень этого хранилища. Вы не представляете, как я долго ждал, когда «Императора» выставят на аукцион. А вы… вы просто взяли и забрали мою мечту!

— Я вижу, что она вам дорога. Поэтому я готов предложить вам сделку, — продолжил я, не давая ему опомниться.

— Сделку? — насторожился Кузякин. — Какую сделку?

— Вы получаете «Императора», а я…

Я сделал многозначительную паузу, заставляя Кузякина еще больше нервничать.

— Мне нужна ваша доля земли, которая расположена возле моего поместья.

Кузякин некоторое время молчал, соображая, о чем идет речь. Потом, глянув на Алену, все понял.

— Ему можно доверять, — сказала девушка.

— Ну так как мое предложение? — спросил я. — Вы получаете еще одну жемчужину в свою коллекцию, а я — кусок земли, поросший бурьяном? Как вам такое предложение?

— Нет, — перебил меня Кузякин, внезапно растеряв всю свою прежнюю уверенность. — Нет, это невозможно.

— Почему же? — удивился я. — Вы же сами только что говорили, что готовы на все…

— Да, но… — Кузякин замялся, — видите ли, эта земля… она не совсем моя. Вернее, она принадлежит компании, а я… я просто управляющий.

— И это меняет дело? — спросил я, прищурившись. — Вы хотите сказать, что не можете распоряжаться имуществом компании?

— Ну… — Кузякин замялся еще больше, — не совсем так. ЕрмакИванович… то есть, мой шеф, он… он очень строгий человек. И он не одобрит…

— Не одобрит обмен земли на бутылку виски? — закончил я за него. — Или он просто не знает о ваших маленьких слабостях?

Кузякин покраснел еще сильнее и опустил глаза.

— Что ж, тогда «Император» так и не окажется в ваших руках, — вздохнул я. — Впрочем, есть хорошая новость — я смогу попробовать виски, который делал сам Император Российской Империи!

Мои слова слово ножи ранили сердце Кузякина. Он сморщился.

— Этот виски создан не для того, чтобы его пить! — гортанно прошипел он.

— Ну это уже мне решать, — пожал я плечам. — Ведь бутылка то моя. Могу выпить, а могу и коктейль сделать. Говорят, с газировкой, льдом и ванильным сиропом вполне неплохо идет.

Кузякину от этих слов чуть не стало плохо.

— А вы продолжайте управлять землей, которая, к слову, вся заросла полынью.

Я поклонился.

— Приятно было получить новые знания в дегустациях. Пойду, применю их за ужином. Думаю, под икру и мясо этот виски будет в самый раз! Имею честь!

— Постойте! — выдохнул Кузякин. — Не спешите уходить. Мы еще не всё попробовали.

Кузякина раздирали сомнения. Нерешительность не давала принять ему решение, парня нужно было подтолкнуть.

— Послушайте, Вадим, — я понизил голос, — никто не узнает о нашей сделке. Ермаку незачем знать, как именно вы распорядились этим клочком земли.

— Но… — Кузякин все еще колебался, — а если он спросит?

— Скажете, что продали ее по выгодной цене, — пожал я плечами. — Или обменяли на что-то ценное для компании. Например, на акции какого-нибудь перспективного предприятия.

Кузякин задумался, теребя в руках пустой бокал. Я видел, как в его глазах борются страх и желание. Желание обладать «Императором» явно брало верх.

Я внимательно наблюдал за взглядом парня. И в последний момент, когда Кузякин уже готов был согласиться на сделку, когда его губы открылись, чтобы сообщить о обмене, на вхоже раздался громоподобный голос:

— Кузякин, пес ты плешивый, ты где запрятался? Сидишь в подвале своем, как крыса. Почему не встречаешь дорогих гостей?

Это был Ермак Валеев.

На пороге стоял высокий мужчина в дорогом костюме. Его лицо показалось мне знакомым. Кажется, я уже видел его раньше. Возможно, на балах, когда стрелялся с другими людьми? Такой типаж лица сложно забыть.

Ермак Петрович заполнил собой дверной проем, словно богатырь из русских былин. Высокий, широкоплечий, с крупной головой и коротко стрижеными седыми волосами, он излучал ауру силы и властности. Его лицо, обветренное и покрытое сетью морщин, напоминало гранитную скалу, а глаза, холодные и проницательные, как у хищной птицы, казалось, видели человека насквозь. И взгляд этот был неприятен. Так смотрят глаза хищника на жертву.

Валеев был одет в дорогой темно-синий костюм, идеально сидевший на его атлетической фигуре. Белоснежная рубашка и шелковый галстук подчеркивали его статус и безупречный вкус. Ермак знал себе цену. В каждом его движении, в каждом жесте чувствовалась уверенность и привычка повелевать. Он не просто вошел в подвал — он вторгся в него, как завоеватель на покоренную территорию.

Даже Кузякин, который обычно держался с высокомерием и самоуверенностью, съежился под его взглядом, словно провинившийся школьник перед строгим учителем.

— Ермак Петрович? — удивленно воскликнул Кузякин, бледнея на глазах. — Вы решили все же прийти?

— Собственной персоной, — усмехнулся мужчина, оглядывая подвал и его обитателей. — А это что за компания?

Его взгляд остановился на мне, и я почувствовал, как у меня по спине пробежал холодок.

— Это гости, которые пришли на дегустацию.

— Ну что же, давай, проводи свою дегустацию, — усмехнулся Валеев. — Тоже хочу пробовать виски. Да давай что-нибудь действительно хорошее, а не кислятину!

Кузякин сделал жест, и официанты начали суетиться.

Гости вновь принялись обсуждать выпивку, а я же внимательно следил за Валеевым, составляя его психологический портрет. Впрочем, долго разбираться кто такой Ермак не пришлось, он сам облегчил мне эту задачу.

— Кузякин, говорят, ты вчера на аукционе был? Ну, как сходил? Прикупил чего-нибудь?

— К сожалению, не получилось, — ответил тот. — Ермак Петрович, давайте с вами попробуем замечательный сорт «Граф Толстой»?

— Что? Опять эта сивуха? — сморщился тот.

— Ну что же вы так? — выдохнул Кузякин, в сердцах расстроившись. — Это двадцатипятилетний воски! Такого больше…

— Моча ослиная! Что у тебя, и выпить нечего?

— Ну так я же…

— Кузякин, ты мне не подсовывай эту ерунду, не держи меня как остальных за дурака. Давай, раскрывай свой подвал для настоящих гостей. Или я тебе не дорогой гость?

Ермак пристально посмотрел на парня. Тот потупил взор, вновь махнул официантам и те ушли в подсобное помещение.

— Так то лучше! — улыбнулся Ермак, откинувшись на стуле и закидывая в рот горсть креветок.

«Интересно, — подумал я. — Почему Кузякин его терпит? Я бы такого наглеца уже давно бы гнал грязно метлой и своего дома. А этот вальяжно раскинулся, еще и обращается с парнем, как с тряпкой. Неужели дело только в статусе и ранге гостя?».

— Так что ты там говорил насчет аукциона? — спросил Ермак, ковыряя ногтем в зубах.

— Говорю, что ничего купить не удалось.

— Я слышал, что тебя там какой-то покупатель уделал. Не дал тебе купить «Императора».

— Это торги, — сдерживаясь из последних сил, ответил Кузякин. — Побеждает тот, кто предложит большую цену.

— А у тебя значит денег не хватил? — спросил Валеев и рассмеялся. — Зачем вообще ходить на такие мероприятия, если денег в кармане нет? Зачем позориться?

— Деньги у меня были, — стиснув от злости челюсти, ответил Кузякин. — Просто…

— Просто их было недостаточно много! — перебил его Ермак.

И вновь разразился хохотом.

Кузякин не ответил. Вместо этого он подошёл ко мне, и повернувшись спиной к Ермаку, так, чтобы тот не видел и не слышал его, совсем тихо шепнул:

— Я согласен. Согласен обменять свою долю земли на «Императора».

Я кивнул.

— А это кто у тебя? — спросил Ермак, увидев меня.

И я понял, что весь наш план, который мы разработали с Аленой, летит к черту — прежде всего потому, что я не собираюсь терпеть подобно Кузякину такого хамского к себе отношения.

— Это… это… — Кузякин замялся, не зная, что сказать. — Это мой… знакомый. Александр Шпагин.