— Конечно-конечно! — обрадовалась еще больше девушка. — Вот, смотри, какие у меня еще есть.

Она достала очередное полотно. Я не сразу понял, что там нарисовано. Даже хотел выразить слова соболезнования о том, что ее картину обгадил голубь, но я вовремя прикусил язык.

— Ну? Как? — затаив дыхание, спросила Ирина.

— Неописуемо! — выдохнул я. — Просто… неописуемо!

— Правда⁈

Девушка залилась звонким смехом.

— Ирина, послушай, а твои работы только здесь висят, в мастерской?

— Почему же? Законченные в коридоре есть, на втором этаже, в библиотеке, в кабинете отца.

— Так может быть и их посмотрим? — осторожно предложил я.

— С удовольствием проведу для тебя экскурсию!

«А я с удовольствием осмотрюсь», — подумал я.

Мы принялись ходить по дому. Ирина увлеченно рассказывала о своих картинах, о том, как их создавала, чем вдохновлялась, какие краски использовала. Я слушал ее в пол-уха, все больше высматривая интересные детали в доме Кривощекиных. Посмотреть было на что.

Род был зажиточным, это виделось во всем великолепии обстановки. Во многих местах на стенах висело оружие, старое, раритетное. Но я не сомневался, что рабочее. Много драгоценного камня, много серебра. Какие-то очень странные картины, на которых изображены люди в белых одеяниях и с серпами в руках. Однако хоть какой-то зацепки уловить не удалось. Вот если попасть в кабинет Кривощекина… там наверняка есть что-то интересное.

— Ирина, а что насчет твоего отца? Он тоже ценитель твоего творчества? Готов поспорить, что у него в кабинете висят самые лучшие твои картины!

Ирина смущенно захихикала.

— Вот умеешь ты льстить!

— Мне правда интересно!

— Вообще-то отец не разрешает без своего разрешения ходить к нему в комнату…

— Так мы же быстро, только взглянуть на картины. Уверен, там висят такие шедевры, что я не забуду об этом никогда. Внукам своим буду рассказывать!

Я чувствовал, что девушка вот-вот сломается и отведет меня в нужное мне место.

— Даже не знаю… — продолжала ломаться Ирина. — Папа всегда ругается…

— Он не узнает…

— О чем не узнаю? — голос Кривощекина раскатисто прогромыхал за нашими спинами.

Ирина вздрогнула.

— Александр просто хотел…

— Я просто хотел выпить чего-нибудь покрепче, — перебил я девушку. — На балу дают только шампанское, а я не сильно его люблю. Хотелось выпить чего-нибудь покрепче. Вот и просил Ирину налить стаканчик. Она, как скромная дочь своего отца, побоялась, сославшись на то, что вы будете возражать.

— Ну это ты зря, дочь, — произнес отец, подойдя к нам ближе. — Если парень хочет выпить, то налей ему выпить. Признаться, я и сам не особо люблю шампанское. Бабский напиток.

Кривощекин улыбнулся, но улыбка получилась холодной.

— Только вот, дорогие мои, вы не туда зашли.

— Что вы имеете ввиду? — осторожно спросил я.

Мне стоило невероятных усилий не потянуться за оружием.

— Бар не в этой части дома, — пояснил Кривощекин. — Так что потрудитесь ответить, что вы тут делаете на самом деле?

В голосе зазвенела сталь и даже некоторая жесткость.

— Мы еще картины смотрим, пап, — ответила Ирина. — Александр не только хороший стрелок, но и еще истинный ценитель прекрасного!

— Тебя послушать, дочь, так этот парень хорош со всех сторон!

— Ну, может быть, так оно и есть? — игриво ответила девушка.

— Ишь ты, лиса! — улыбнулся отец. — Поди лучше что-нибудь принеси нам с Александром выпить. В горле и в самом деле пересохло.

«Вот ведь черт! Отсекает свидетелей!» — понял я.

— Хорошо, — кивнула девушка.

И удалилась.

Некоторое время мы молчали. Кривощекин изучал меня, нагло, не скрываясь. Я же держал взгляд, понимая, что сейчас от этого мгновения очень многое зависит. Бой взглядами — очень важный момент в дуэли, если не самый важный. Кто не выдержит взгляда — наверняка и пулю пропустит. Сейчас между мной и Кривощекиным тоже происходило что-то вроде дуэли, только скрытой.

Я побывал на множестве поединков, но этот был самый сложным. Кривощекин обладал какой-то способностью, пытаясь задавить меня ментально, практически сминая мою суть. Но я держался. Из последних сил, но держался. И вскоре это давление начало отступать. Проверка была завершена.

— Значит, неплохой стрелок? — спросил глава рода.

— Да так, любитель, — пожал плечами я, незаметно смахивая с виска капельку холодного пота. — Иногда, когда есть хороший тир, люблю пострелять.

— Тир? — сморщился Кривощекин. — В тир ходят мещане! Не ходи туда, ты ведь из благородного рода. Нет, тир не для меня. Лес — вот где нужно стрелять настоящему аристократу. Разве тебя твой отец этом не научил? Он любил охоту.

— Вы ходили с моим отцом на охоту? — удивился я.

— Конечно! Мы с ним были закадычные друзья.

Вот так поворот! Я присмотрелся к Кривощекину, пытаясь понять говорит ли он правду, или же обманывает. Выходило, что все правда. И это переворачивало мои мысли. Так кто такой этот Кривощекин? Ключ? Гезе говорил, что ключ. Но не говорил, что враг. Значит я ошибся?

— Не раз вместе ходили на лося. Да вот, фотография даже имеется.

Он подвел меня к стене, на которой и в самом деле висела фотография, на которой были изображены Кривощекин, Шпагин и еще несколько человек. Обнявшись, они стояли с ружьями на фоне леса и нескольких добытых тушек дичи.

— Знатные времена были! — с нескрываемой ностальгией произнес Кривощекин.

Он вдруг словно опомнился, сказал:

— Пошли ко мне в кабинет? Там у меня есть недурственный коньяк. Выпьем.

И вдруг, положив руку на мое плечо, словно отсекая мне путь к отступлению, взглянув прямо в глаза, добавил:

— Тем более, что я вижу, что ты хочешь задать мне несколько вопросов.

— Несколько вопросов… — стараясь держать самообладание, произнес я. — Возможно.

Неужели понял, подлец, что копаю под него? Догадался? Или использовал свои ментальные способности и все прочитал прямо у меня из головы? Этих арахнидов не разберешь какими они талантами обладают.

— Да брось! — произнес Кривощекин и хлопнул меня по плечу.

Тон его голоса заметно изменился, из напряженного, подозрительного, стал веселым.

— Ты же ведь сын Шпагина! Моего друга! Пошли ко мне в кабинет, поболтаем. Вижу, что ты похож на папку. Нормальный парень. Ты не серчай, я говорю прям в глаза, не за спиной и не скрываясь, остальная вся твоя родня — дрянь. Им от главы семейства только и нужно, что деньги. А на похоронах и не плакал даже никто.

Кривощекин вдруг опомнился, дернул плечами.

— Ладно, не будем о грустном. Пошли, заодно и коллекцию свою покажу.

Это была удача!

Мы прошли по коридору, зашли в кабинет главы рода. Помещение было большим, просторным. Богатое убранство было выдержано в одном строгом стиле. Кожаное черное кресло, такой же черный шкаф, на котором уместились книги с толстыми корешками — явно по магии, огромный дубовый стол. Удивительно, что нигде не виднелось ни одной головы животного, какие обычно любят вешать заядлые охотники — чучело оленя, кабана или медведя.

Вместо них на стене висели ружья. Хватило и одного взгляда, чтобы понять, что оно коллекционное и весьма редкое.

— «Нок Ган», первая модель, 1778 год, — сказал я, кивая на висящую по центру стены жемчужину коллекции.

— Верно, — приятно удивился Кривощекин. Знание мной модели и года выпуска заставило хозяина кабинета расплыться в довольной улыбке. — А ты понимаешь в хорошем оружии! Мне даже некоторые знатоки ошибочно называли другую модель.

— Ружье и в самом деле сильно похоже на «Гранаду» 1785 года, но в той модели механизм отвода искр немного другой. У «Нок Гана» много недостатков — тяжесть, сильная отдача, к тому же летящие искры могли поджечь паруса. Но при всех своих недостатках это классика.

— Верно! — почти выкрикнул Кривощекин, расплывшись в улыбке. — И я так говорю! Это — классика! Александр, почему я раньше не знал, что ты так хорошо разбираешься в оружии? Твой отец мне этого не говорил. Да он и сам не особо разбирался.