— Верно, терять тебе нечего, — Тела задумался. — Ну что же, твои чувства мне понятны. Любопытство — наш главный враг, который всегда мешал нам жить. Но тебе в любом случае грозит смерть, сегодня ты из трюма живым уже все равно не выйдешь, так что задавай вопросы. Я отвечу на них. Приятная беседа с остроумным молодым человеком мне по душе.

При этих словах он колко и с упреком глянул на здоровяка.

— Расскажи про проект «Вепрь», — произнес я.

— О! А я гляжу ты глубоко в теме! — Телай улыбнулся, но его улыбка мне не понравилась — холодная и острая, как тот скальпель, что лежал на столе. — И откуда тебе известно об этом?

— Я расскажу, все расскажу. Мы же договорились. Но сначала ты.

— Далеко бы пошел! — рассмеялся Телай. — Ну что же, слушай.

Он отошел в сторону, достал из темноты стул, сел на него. Закинув ногу на ногу, он начал говорить:

— Проект «Вепрь» создавался давно. Кто его создатель и действующие люди — не спрашивай, я все равно не знаю. Могу лишь сказать, что люди серьезные, сидящие в Думе и Высоком Совете. Целью проекта — создание боевых роботов.

— Это я уже понял, — ответил я. — Только зачем?

— А для чего еще нужны боевые роботы, кроме своего логичного прямого предназначения? — едко спросил Телай. — Боевое — они и есть боевые. Чтобы вести бои.

— Против кого?

— Ясно против кого — против Российской Империи.

Лицо мое не смогло сдержать эмоций, и Телай вновь рассмеялся.

— Да ты не переживай, ты уже этого не застанешь! Умрешь.

— И зачем же вести боевые действия против Российской Империи? — осторожно спросил я.

Телай долго не отвечал — подбирал слова. Было видно, что ответить односложно он не хотел, желая развить тему.

— Я лишь маленький винтик в этой системе. Мне неведомы ни даты наступления, ни количество техники, ни планы. Ни-че-го. Но я знаю, что оно точно будет. И после этого наступит новый миропорядок. Император уйдет. Придет новая система, новая кровь. Понимаешь? Сейчас все это похоже на гнойник. Его не обрабатывали, его запустили, и он зреет, грозя перейти в гангрену. Нужно выпустить гной, нужно коленным железом уничтожить заразу. И тогда будет выздоровление.

Я не верил во все эти сказки и потому спросил прямо:

— Что же ты получишь с этого?

— Много чего. Новую жизнь. Новую должность. Новую власть. Я стану всем. Тех, кто помогал, не забудут. Им уготовано особое место в новом мире. Даже он, — Телай кивнул на здоровяка, — получит свое вознаграждение. Может быть, станет какими-нибудь князьком в небольшом городишке с парой сотен тысяч душ. А почему бы и нет?

— Слабо вериться.

— Зря. Высокий Совет устарел. Вся система устарела. Неужели ты этого не понимаешь? Рейтинг Аристо — ну что это за ерунда? Туда попадают только определенные группы. Роды объединяются в кланы, чтобы не дать другим семьям попасть в этот Рейтинг. Постоянно идет страшная грызня. И кому от этого хорошо? Только тем, кто в Рейтинге. А они свои интересы только продвигают и на интерес народа им глубоко плевать. Система сгнила. А Совет? Все тоже самое. Бойня среди родов, и ничего более. Мы изменим этот порядок.

— На точно такой же? — усмехнулся я.

— На честный порядок.

— И для этого вы захватили чужой завод, на котором изготавливаете боевых роботов?

— Не захватили, а взяли для нужд великой цели, а это разные вещи, — поправил меня Телай.

— одного не понимаю: зачем же делать такой большой крюк? Зачем переправлять их деталями в Америку и там собирать? Ведь все равно, судя по вашим великим целях, роботы эти пойдут атакой на Российскую Империю.

— Так безопасней, — ответил собеседник. — Роботов будет много. И чем их больше с каждым днем, тем сложней прятать тут. Уж лучше держать в надежном месте, где о них не будут знать до времени. А потом уже и атаковать огромной армией. Все логично.

— А встречают в порту тоже свои люди?

— Мне они не знакомы, каждый раз новые. Впрочем, меня они тоже не знают. Так безопасней. Идентификацию проходим с помощью этого.

Телай показал висящий на запястье браслет, на котором болтался небольшой кулон — мордочка хорька.

— По нему меня и узнают. А дальше… — Тела вдруг замолчал, словно что-то вспомнив. — Впрочем. Что будет дальше тебя уже не должно волновать. Я и та слишком много тебе рассказал. Пора и честь знать. Настала твоя очередь, Александр, говорить.

— Скажу я лишь одно, — улыбнулся я. — Ты поставил не на ту лошадь!

Телай удивленно глянул на меня.

— Какая еще лошадь? Я ничего не понимаю.

— Ты проиграл, — шепнул я, улыбнувшись еще шире.

За спиной Телая что-то сухо щелкнуло. Он обернулся, но ничего не увидел, кроме силуэта своего телохранителя громилы. Но и тот стоял не долго. Захрипев, он вдруг дернулся и упал прямо под ноги Телаю. Артерия на шее здоровяка была перерезана, из нее хлестала кровь. В ране торчал скальпель, засевший там по самую рукоять.

— Что… — только и смог вымолвить Телай, растеряно глядя на тело и на кровь, которая хлестала прямо на его ботинки.

— Ты проиграл, — повторил я.

И одним движением смахнул со своих запястий опутывающие меня веревки.

Пора было ставить точку. В руках моих был скальпель, я направлялся к противнику.

— Как… — только и смог выдохнуть Телай, удивленно глядя на меня.

Но удивление его длилось не долго. Поняв, что ситуация приобрела совсем другой оборот, он быстро спохватился. В руках у Телая блеснул огромный хирургический нож.

Не медля ни секунды, противник ринулся в атаку.

Выпад был стремительным. Лезвие свистнуло у самого виска, и только рывок в сторону спас мне жизнь.

Я увернулся, выскочил из-за спины противника. И контратаковал.

Крепкий тычок в бок заставил Телая крякнуть и отскочить к стене. Но лишь для того, чтобы развернуться, перехватить нож удобней и вновь атаковать.

Вновь засвистела смертельная сталь лезвия, рассекая воздух.

Телай, злобно оскалившись, наступал. Он не боялся ничего, понимая, что если не справиться со мной сейчас, то все его дело полетит к черту. Ставки высоки, Слишком высоки.

Пришлось отступать. Безумные в своей опасности атаки заставили меня поменять тактику. Я внимательно следил за ножом, вымеривая смертельные дуги. Телай полосовал как бог на душу положит, но все же определенная систематика в этих ударах прослеживалась. Делая несколько взмахов наискось, он непременно уводил потом руку в сторону, делая широких мах снизу вверх.

В один из таких махов я и решил контратаковать.

Небольшой конструкт, укрепивший руку и делающий ее неуязвимой, заставил немного успокоиться. Я резко выдохнул, прыгнул вперед.

Кулак врезался противнику прямо в грудь, выбивая пыль из его легких. Телай ухнул, отступил. Попытался встать, но не смог — перехватило дыхание.

Закрепляя успех, я обрушил на противника конструкт из серого дыма, заставляя Телая испытать ту самую боль, о которой он так долго и с наслаждением говорил.

Противник истошно закричал.

Но оказался на удивление крепким. Пересилив себя, он принялся махать ножом, уничтожая элементы конструкта. Потом и вовсе поднялся и вышел на меня. Вид у Телая был жуткий — кожа свешивалась с лица кровавыми лоскутами, глаза горели безумием, а рот перекосило в жутком оскале.

Прорычав что-то по-звериному, противник ринулся в атаку.

Я увернулся от выпада, но едва не попался под обманку. Лезвие свистнуло у лица, заставляя все внутри живота сжаться в тугой комок. Я ударил противника в бок, в лицо, в живот. А потом, выгадав момент, схватил руку с ножом, вывернул ее на полете и подставил под удар коленом. Локоть с противным сухим хрустом вывернулся в другую сторону, в какую обычно не должен выворачиваться. Телай злобно зыркнул на меня. А потом, когда боль начала доходить по нервам до мозга, начал кричать.

Я сделал противнику подсечку, повалил его на землю. Рывком выхватил из ладони нож и вонзил его в горло. Противник захрипел, начал дергаться. Потом движения его стали слабеть. В горле начало булькать и клокотать. Потом все стихло. Поединок был закончен.