— Вы дома, господин Тэйлон, — улыбнулась она в тридцать два зуба.

Будто я не вижу.

Поместье создавало эффект какой-то неприступности и стойкости к любой напасти. Монументальное строение было будто гарантом стабильности и власти семьи, которая в нём проживала, о чём они буквально кричали. Нет, оно вполне себе строгое и стильное, но всё равно кричало, что денег у хозяев чуть больше, чем дохера, и власть в их руках.

А ещё здесь было на удивление тихо и пусто. Пока мы ехали по дороге через огромную, как посадочная площадка, поляну с фонтаном, я не увидел никого. Так тихо и пусто, что, кроме цоканья копыт и скрипа кареты, ничего больше слышно не было. А я подсознательно взглядом искал признаки засады. Бегал глазами по округе, выискивая сам не понимая что.

Лишь когда мы подъехали ближе, на улицу вышел… дворецкий, кажется. Статный мужчина в возрасте с пышными усами и короткими волосами. А рядом с ним женщина… полноватая, одетая в чёрную юбку, блузку и белый передник. Служанка, наверное… В любом случае, они не выглядели какими-то опасными или враждебными. Обычные люди.

— Кенси! Ты что творишь!? — тут же встрепенулась полная женщина, когда дворецкий лишь внимательно смотрел на карету, видимо, пытаясь разглядеть, кто внутри. — Ты ездишь на подножке, как какая-то девка с юга! Слезь немедленно! Если хозяева…

— Миссис Ривингтон! Миссис Ривингтон! — та её даже не услышала. Она спрыгнула прямо на ходу, подбежала к ней, едва не прыгая от радости. — Мисс Ривингтон! Мы были в городе, а там… а там… — она словно задыхалась. — Господин Тэйлон, миссис Ривингтон! Господин Тэйлон вернулся! Я сообщу хозяевам!?

— Господин… что? А ну погоди! — она схватила уже убегающую за локоть и дёрнула на себя. — Неугомонная девчонка, о чём ты талдычишь?

— Господин Тэйлон! — она указала пальцем на карету, откуда уже вылезали мы. — Мы нашли господина Тэйлона в городе! Он вернулся! Я сообщу хозяевам, мистер Хайсер?! Могу я сообщить хозяевам?!

И тут миссис Ривингтон увидела меня, вылезающего из кареты.

Реакция была как у девушек. Её глаза округлились, а ладонь прикрыла рот. Она как призрака увидела.

— Господин Тэйлон… — только и выдохнула она.

Правда, когда я вылезал, мои ноги подогнулись, и я едва не сверетенился на землю. Мне вроде бы и стало легче, но тело всё равно было как после изнурительной тренировки. Я бы всё равно не упал, но меня уже бросились ловить хрупкие девушки…

Однако поймали крепкие руки дворецкого, который неожиданно оказался рядом.

— Мистер Хайсер, господину Тэйлону было плохо в городе! Мы едва дотащили его до кареты, — тут же сдала меня Фалька.

— Меня уже отпустило…

Меня-то отпустило, но хватка дворецкого стала буквально стальной. Хрена себе дворецкий. Я бы сказал, убийца какой-то.

— Господин Тэйлон, добро пожаловать домой. Мы рады, что вы вернулись, — вежливо и невозмутимо сообщил он мне. — Ваша матушка с отцом будут очень рады. Мисс Ди, вы можете сообщить отцу. Миссис Ривингтон, комнату и ванную для господина. Мисс Цимли, вызовите лекаря…

Он говорил спокойно, но в голосе слышались твёрдые нотки. Да, при нём тут по любому всё идёт как надо. Не растерялся, сразу начал раздавать указания, только…

— Я нормально себя чувствую, — осторожно, но настойчиво оттеснил я от себя дворецкого.

Кенси тем временем, у которой фамилия, как я понял, была Ди, уже умчалась в дом.

— Господин Тэйлон, — слегка наклонил он голову. — Вы проделали долгий путь. Не сочтите за грубость, но вы выглядите очень болезненно.

— Да, потому что устал, — отозвался я. — Сейчас это вообще дело десятое.

И всё же для меня не стало секретом, как он едва заметно указал на ворота глазами Фальке. Та кивнула, запрыгнула в карету и тут же умчалась. Предположу, за доком.

Собственно… и вот. Цель достигнута. Я добрался до дома этого парня. А теперь куда? И вообще, что делать? Я озадаченно оглядел присутствующих, заметив, как в окнах поместья начали появляться одинокие любопытные лица других обитателей.

Нет, на войне явно проще. Пришёл, увидел врага, убил врага. Я знал, в какую сторону двигаться, как и знал, как надо себя вести. Даже появись в неизвестном месте, я быстро мог сориентироваться в обстановке. Война везде одинакова. Но сейчас был в лёгком ступоре, так как это была не война и мои цели были непонятны. Я приехал, и что? К родителям парня идти или в комнату? Чем сейчас мне заниматься? Как здесь себя вести? Какова цель?

Секундная заминка, и план на ближайший час пришёл сам собой.

Логично будет сначала встретиться с предками парня. Показать себя и посмотреть на них, так скажем.

Как я понял, меня записали в списки убитых. На войне такое случалось нередко. А когда всё на бумаге, где нет общей базы данных и где случайно могли что-то перепутать, такое вообще было обычным делом.

Так что самым естественным для любого вернувшегося с войны было именно увидеть родителей и показать себя. Рано или поздно всё равно придётся. А дальше немного обвыкнуть и присмотреться. Возможно, ответ есть в комнате парня?

— Вообще, я бы хотел встретиться с матерью и отцом. Давно их не видел, — огляделся я.

— Конечно, господин Тэйлон. Позвольте проводить вас, — невозмутимо кивнул дворецкий. — Позволите вашу сумку?

— Нет, — тут же ответил я.

И только потом подумал, что правильно было бы всё же отдать. Но я как-то на автоматизме: в армии это дело такое — свои вещи держи при себе, так как могут украсть. Рефлексы.

В любом случае, он вида не подал, что это странно. Возможно, потому что сам знал, что люди возвращаются довольно странными с войны.

Кем бы ни был этот дворецкий, я видел в нём что-то знакомое и «родное». И дело не в его поведении, а в… блин, я просто вижу, что он был связан с военным делом, вот и всё. Интуиция, чувства, дурак дурака и так далее.

Тишину в столовой нарушало только тихое постукивание вилок и ложек о тарелки. Семья Бранье всегда ела в полном составе. Это была своего рода традиция, когда вся семья собиралась вместе, словно подтверждая самим себе, что они до сих пор вместе и единое целое. Здесь присутствовали отец семейства и глава рода, его супруга и верная жена, старший сын, старшая и младшая дочери.

Здесь не было ни разговоров, ни улыбок: как подобает по этикету, они медленно, даже немного величественно и церемониально предавались еде, в буквальном смысле слова не замечая ничего вокруг.

У дверей стояли, покорно опустив взгляд, две служанки, незаметные, в любую секунду готовые выполнить поручения своих господ. Они сами по себе были украшением этого зала: аккуратные, в чистой выглаженной форме и с полной покорностью на лице.

Обитатели этого поместья, благородные господа Бранье, были членами одного из крупнейших родов как в этих краях, так и в королевстве. Сильный, имеющий долгую историю, богатый и влиятельный, их род кровью и потом выбивал себе место под солнцем, добившись по итогу процветания и власти. Детей этого дома ждало безоблачное будущее.

Но на вопрос: «Какова была цена этого?», вряд ли бы смог кто-нибудь ответить точнее, чем сами Бранье. Ведь с властью и деньгами неизбежно приходят ответственность и обязанности. И свобода становится не такой уж и свободной…

Но они, даже не задумываясь над этим, принимали правила игры, как, не задумываясь, сыновья принимают дела своих отцов, считая это своим долгом, а дочери покорно выходят замуж за того, на кого им укажут.

И сейчас, сидя в кромешном молчании, они, словно механические куклы, ели, даже не глядя друг на друга. И этот обед обещал быть ещё одним из сотен других, если бы не новость, которую, сломя голову, несла одна из служанок.

Её топот услышали ещё задолго до того, как она собственной персоной влетела в зал. Все словно отошли от сна и непроизвольно посмотрели на дверь, откуда слышалось приближающееся топанье. В их, казалось, безжизненных лицах заискрился интерес. Всем слугам было известно, что ни в коем случае нельзя беспокоить господ, когда они потчуют, если только не происходит что-то требующее внимания главы рода.