Эви успокаивалась очень долго, уже было за полдень, когда она наконец смогла взять себя в руки, а я поговорить с Богом Скверны, который поспешил меня пригласить к себе в гости.
Твоя дочь и её суженный до сих пор у меня.
Я заметил это, обмудок. Ты подтёр жопу после того, как жидко обосрался от страха и побежал плакаться в свой вшивый мирок?
А ты проплакался над своей шлюшкой?
Да.
И я да.
Тогда скажи, как мне найти тебя, чтоб убить, пожалуйста. Не хочу долго ждать того момента, когда вышибу твои сраные мозги.
Без проблем. В ратуше найдёшь мой знак, мой символ. Коснись его и просто подумай о том, что хочешь увидеть меня. И окажешься в моём мирке.
Я обязательно приду.
Я даже не сомневаюсь. Что-что, но ты всегда идёшь до конца, что мне и нравится.
Он знал, что я приду. А я знал, что он на это и рассчитывает, ведь там его мир, там концентрация его силы и так далее. Я за раз столько осколков не перетащу, чтоб вытащить всю энергию оттуда. Спрятался у себя там и думает, что теперь его точно не достанут. Мудло блять… Ну ничего, скоро я приду туда и лично вырву ему кишки. Или вышибу мозги.
Что касается Эви…
— Что дальше? — тихо спросила она хрипло меня с опухшим от слёз лицом.
— Отнесём Констанцию отсюда.
— А потом?
— Суп с котом.
Эви хрипло усмехнулась, даже хихикнула, хотя в душе, наверное, считала это кощунством, смеяться, когда подруга умерла. Но психика требует выхода, так что…
— Всё шутишь…
— Ничего не остаётся, — пожал я плечами. — Сначала давай помогу перенести её обратно.
Сказано — сделано.
Было неприятно нести бездыханное тело Констанции на ту сторону, однако… кто-то должен был сделать это. Больнее мне было оттого, что передо мной было её спокойное красивое лицо. Констанция словно спала у меня на руках. Смотришь и кажется — толкни её, и она откроет глаза, недовольно взглянет на тебя, типа не охуел ли ты часом?
Я выложил её на той стороне сразу у входа, положив на пол какой-то палатки, за стенками которой шумели люди. Настолько отличается от совершенно мёртвого во всех отношениях города. Хорошо, что всё идёт к концу, иначе никто вообще бы не дожил до конца.
Я наклонился и поцеловал её на прощание в щёку.
— Мне жаль… — в никуда сказал я напоследок и с помощью Кстарн попытался шагнуть обратно в зеркало, но меня остановила Эви, схватив за плечо.
— Ты куда собрался?
— Мне надо кое-что закончить, — ответил я обернувшись. — Без тебя.
И увидел, как вытягивается её лицо. Приехали.
— Нет! — воскликнула она. — Патрик, нет!
— Эви, я иду…
— Я с тобой!
— Нет.
— Ты не можешь! — обошла она меня и упёрлась руками в грудь, словно так надеясь меня остановить. — Констанция умерла, и ты тоже хочешь умереть?!
— А что ты предлагаешь?
— Ты не можешь! — она топнула ногой словно избалованная девчонка. — Хватит убегать! Ты постоянно убегаешь! Чего ты боишься?! Ты же даже не просишь у нас помощи! Да даже просить же не надо, мы сами поможем!
— В любом случае, это ничего не меняет.
— Достаточно уже! — она едва не кричала. — Чего ты добиваешься?! Почему ты всё время такой?! Тебе недостаточно её смерти?! Если бы ты в тихомолку не пытался бы всё решить, она бы не погибла!
— То есть это я виноват? — спокойно спросил я.
— ДА! — выкрикнула Эви. Слёзы вновь бежали по её лицу. Но, видимо опомнившись, она быстро заговорила. — Нет. Нет, ты не виноват, но если бы ты сразу принял помощь! Ты убегаешь, словно какое-то старое животное, которое ищет место, чтобы…
И присмотревшись, Эви окончательно всё поняла. Ну, недостатком мозгов она никогда не страдала.
— Нет… нет-нет-нет! Этого просто не может быть!
— Чего не может быть? — попытался я сыграть в несознанку.
— Ты идёшь туда умереть!
— Не говори глупостей, Эви…
— Я двадцать лет Эви! Я вижу это в твоих глазах! Так идут только на убой! Я видела этот взгляд, полный решимости и обречённости, у солдат! Я могу его увидеть! Словно ты уже… — И ещё одно озарение. Ей сегодня везёт, прямо джекпот выпал. Эви отскочила от меня, тыкая в мою сторону пальцем. — Не может быть!!! Этого просто не может быть!!!
— Эви, — попытался я успокоить её.
— Ты смотрел в этот шар, да?! Ты смотрел в него!!! Ты видел своё будущее!!! Этот долбаный шар истины! Ты знаешь, что умрёшь, потому и не хочешь, чтоб с тобой кто-либо шёл!!!
— Я не смотрел в…
— НЕ ЛГИ МНЕ!!! — взвизгнула она. — ХВАТИТ ЛГАТЬ!!! ХВАТИТ УЖЕ С МЕНЯ ЭТОГО!!!
Она выглядела озверевшей. С выпученными глазами, оскаленными зубами, дрожащим телом. Милашка Кстарн так вообще спряталась в спасительное зазеркалье от неё.
Мы стояли друг напротив друга, словно собрались драться. Но победитель уже определён, как это не печально.
— И что ты предлагаешь, Эви? — тихо спросил я, после минутной тишины. — Тебе нельзя, так как власть держится на тебе и Элизи. Клирия умерла. Констанции больше нет. Тогда кто спасёт мою дочь? Учитывая тот факт, что туда отправиться могу только я?
— Ты не можешь… — задрожала она, не желая признавать простой факт.
— Значит предлагаешь умереть Фемии?
— Нет! — эта мысль словно показалась вообще ей богохульной.
— Тогда выбор, Эвелина, — я сделал полный грудью вдох, беря себя в руки. Здесь достаточно одной сходящей с дистанции девушки. Двух мир не потянет. — Выбор, Эви. Всегда приходится делать выбор. Жертвовать одним или другим.
— Я тебя ненавижу… — заплакала она, хотя по сути Эви просто не могла признаться в том, что не хочет отпускать ни меня, ни Фемию. Пытаясь отпустить любого из нас, Эви чувствует себя предательницей, отчего и разрывается. Но я знаю, что ей тяжело выбирать. Знаю, что она не скажет: «Патрик, умри, но спаси её» или «Патрик, останься, пусть Фемию умрёт». И я не буду заставлять делать Эви такой выбор. Тот, за который она себя возненавидит.
— А вот я тебя люблю, иди сюда, — сказал я тихо, сам подошёл и обнял её, прижав к себе. Эви задрожала, заревела, обняла меня, прижавшись, словно ища тепла в моём теле. — Я потерял многих на своём пути. И сейчас, под конец, когда я вижу, как люди, дорогие мне, уходят один за другим, и знаю, что оттуда уже никто не выберется, ты мне предлагаешь привести ещё и тебя на верную гибель.
— Но ты тоже умрёшь, — простонала Эви мне в грудь.
— Ну что ж теперь сделать? Но будешь ты и Фемия с мужем же… Она будет жить дальше, и кто-то должен следить за всем этим делом.
— Ты должен остаться…
— Я пойду, что бы ты ни решила, Эви. Что бы ты ни сказала, я всё равно направлюсь туда. Даже просто потому, что она моя дочь. А ты банально не сможешь туда попасть, даже если захочешь.
— Просто… просто вы умираете… все… — всхлипнула Эви. — Я не могу выбрать тебя, но не могу оставить её. Я люблю её как дочь, но ты… тоже…
— Успокойся, Эви. Посмотри на меня, — поднял пальцем я её лицо за подбородок. Она подняла ко мне свои заплаканные глаза, и опухшее, словно у утопленника, лицо. — Я люблю тебя, малышка. И что бы ты мне сейчас ни сказала, какую бы гадость ни выдала, я буду знать, что ты тоже меня любишь и прощу всё, что угодно.
— Иногда я тебя просто ненавижу… — шмыгнула она. — Но… я знаю, что правильно… мне больно и я знаю, насколько больно тебе терять других и бороться сейчас со мной…
Эви ещё раз посмотрела мне в глаза, сделала глубокий вдох, через силу улыбнулась своей самой мягкой и доброй улыбкой, на какую только была способна, встала на цыпочки и чмокнула в губы. Солёная и мокрая, но живее всех живых.
Она нашла в себе силы не делать мне больно и дать уйти так же спокойно, как дал я эту возможность Констанции.
— Иди, Патрик. Спаси свою дочь, ту, кто мне дорог так же, как и ты с Констанцией. Я отпускаю тебя, чтоб твоя душа была спокойна.
— Спасибо, — тихо ответил я. — Теперь мне действительно спокойно на душе. Спасибо, Эвелина.
Я отвернулся, не желая растягивать прощание дольше чем необходимо, и шагнул в зазеркалье. Пора было закончить начатое.