Лицо человека, который подобно остальным сгинул в этом мире, бесследно исчезнув.

— А ты сомневаешься? Забыла брата? — усмехнулся он, взъерошив рукой волосы на её голове. — Смотрю, ты изменилась.

— Но ты же… умер? — слишком пискляво и нетипично для себя ответила Клирия.

— Десятки сотен, если не тысячи раз, — усмехнулся рыцарь. — Как и ты. Но смотрю, до сих пор борешься.

— Я… — она поджала губы, так и не договорив.

А он протянул руку медленно, взяв её волосы, перебирая их в руке и рассматривая.

— Вижу, что борешься. Этот мир оставляет свой отпечаток на нас, верно?

— Я… не знала, что ещё кто-то остался… — вновь пропищала Клирия слишком тонким голосом.

— Да будет тебе, сестрёнка, — усмехнулся он, — похлопав её по спине. А Клирия уже размазывала сопли и слёзы по лицу, невзначай пытаясь скрыть то, что было слишком очевидно. — Как была рёвой, так и осталась, как погляжу.

— Я не рёва, — буркнула Клирия сквозь слёзы, надувшись. — Просто рада видеть тебя.

И очень нервно и странно хихикнула.

Усмехнулся в ответ и Отвага. Простояли так несколько секунд, прежде чем выдержка Клирии не закончилась первой. Она просто рассмеялась весёлым звонким смехом, который вряд ли услышит кто-либо ещё, ну может кроме её собственного ребёнка. Быстро шагнула к нему и обняла за шею, повиснув на ней, как делала много раз до этого, будучи ещё богиней. Чмокнула в грубую, покрытую шрамами щёку, уколовшись его щетиной.

Отвага же лишь спокойно улыбался, как и положено старшему брату, более сдержанному, более сильному и смелому. Аккуратно прижал к себе, словно таким образом пытаясь оградить от остального мира.

— Я думала, что осталась одна, — всхлипнула Клирия, шмыгнув носом. — Думала, что последняя. Я думала, что вы сбежали.

— Тоже думал о том же до поры до времени, пока фраги втаптывал и лут собирал.

— Ну и слова… — прошмыгала она носом. — И как же… я рада видеть тебя, Отвага…

И расплакалась смеясь.

Клирия нечасто плакала будучи нынешней, но раньше, ещё богиней, самой младшей, она была тем ещё ребёнком: слишком наивной, мягкой и ранимой. Плакала при малейшем поводе, отчего вызывала снисходительную и мягкую улыбку у старших братьев и сестёр.

И сейчас, словно шагнув обратно в прошлое, Отвага видел ту же самую рёву, кто так быстро расстраивалась и бежала плакаться брату Добру или сестре Любви, которые вечно её утешали, чтоб через несколько минут вновь озарять всех улыбкой и беспросветной и непоколебимой надеждой. Самая стойкая из всех, которая боролась даже сейчас, неся своё проклятие.

Младшая всеми любимая сестра.

Но теперь перед ним была другая девушка — ожесточённая, отрастившая панцирь, но всё такая же неумолимо уверенная и не теряющая надежду, когда у остальных даже сил на неё не осталось.

— Ты так и не потеряла надежду, — погладил Отвага её по голове. — Ты моя маленькая храбрая Надежда.

— Меня теперь зовут все Клирией, — шмыгнула она носом.

— А меня рыцарем без страха и упрёка.

— Я… я слышала о тебе, но не думала, что это ты… О тебе говорили многое…

— Да и сейчас говорят, — улыбнулся он. — Этот мир сводит с ума. Ты и сама почувствовала это, Надежда, не так ли? Вон как изменилась.

Отвага мягко отодвинул её от себя, окинув взглядом.

— Но есть изменения к лучшему, — улыбнулся он, коснувшись её живота ладонью, словно тем самым желая прикоснуться к чему-то необычному и прекрасному. — Вижу, ты продолжила жизнь, не потеряв надежду. Жизнь, будь она с нами, была бы счастлива.

— Я устала, — вытерла она слёзы. — Очень устала…

— Я знаю. И ты молодец, что прекратила это бессмысленное занятие. Пора уже смириться даже тебе с этим.

— Но ты не смирился, — окинула Клирия его взглядом.

— Ни капельки, — покачал Отвага головой. — Но я схожу с ума здесь. Больше не могу бороться, и возможно это в последний раз. Этот мир… это зло, против которого мы боремся, оно ищет нас.

— Зло?

— Береги себя, Надежда, — вытер он пальцем слёзы под её глазами. — Ты уже нашла свой путь, потому не стоит лезть больше в это. Затаись и быть может она до тебя не доберётся.

— Она ищет нас?

— Каждого. Поэтому не надо, — чмокнул он её в лоб. — Сохрани то, что имеешь и больше никогда не возвращайся в этот мир.

— А ты?

— А я…

Но не успел Отвага договорить, как резко обернулся и одним ударом своего огромного кулака в стальной перчатке пробил грудную клетку прыгнувшему ему на спину убийце. Успел схватить второго за шею, и швырнуть его в ещё двоих, что показались из метели.

Словно какой-то мусор, стряхнул убийцу с пробитой грудной клеткой на снег.

Поставил блок правой рукой, и меч ещё одного противника треснул. Отвага схватил его за руки и что было сил пнул, оторвав тому обе верхние конечности. Убийца улетел в дерево, врезавшись с весёлым хрустом в него и насадившись на обломанный сук.

И тут же Отвага развернулся, с локтя ударив ещё одного прямо в прыжке, разломав ему череп. Тот лопнул, словно шарик с краской, забрызгав всё.

Ещё один попытался его ударить, но Отвага успел поймать меч и просто пнуть противника, который весело улетел обратно в метель и уже не смог встать. Но убийцы лезли как тараканы из метели, выпрыгивая чёрными пятнами и бросаясь на бывшего бога.

Они, пользуясь своей подвижностью и ловкостью, начали нападать поочерёдно на него со всех сторон. Закручивали, словно волки огромного быка, нанося удары и уходя нетронутыми. Ему набросились на спину, начали колоть в стыки между доспехами. Подкатами проскальзывали под его ударами, ударяя в уязвимые места. Доставали там, где Отвага не мог защититься.

Один из убийц даже попытался достать Клирию, но в последний момент его за ногу схватил Отвага, раскрутил и ударил об дерево. Брызнула кровь, раздался смачный хруст и человек, если он был таковым, превратился просто в мешок с мясом.

Отвага, словно разъярённый медведь, дёргался в разные стороны, сбрасывая с себя нападавших, бил их трупом, пока у того не оторвалась нога, пинал и буквально рвал на части — одному он воткнул руки в грудь и просто порвал на две половинки.

Схватил щит и бил им врагов, явно иногда используя способности, тараня, топча, давя. Вытащил свой меч и словно газонокосилка проходился по врагам, которые могли противопоставить ему только ловкость и команду.

Он ревел, словно зверь, кричал малопонятные Клирии слова типа: «фраги, больше фрагов», «я освобожу вас», «мобы», «пора собирать опыт», «жёсткая катка» и «больше мобов — больше лута». Его безумие проступало, просачивалось из всех щелей во время схватки, показывая, как же сильно он обезумел без очищения. Как сильно боги извратились в этом мире

И Клирия на примере него понимала, как же сильно изменилась она сама.

Через минут пять беспощадного и безостановочного боя, где Отвага победил целую свору убийц, окрасив поляну полностью в красный, наконец опустилась относительная тишина, нарушаемая только воем ветра.

Клирия видела, что Отвага был ранен. Достаточно сильно ранен, чтоб теперь ему приходилось нелегко. Он тяжело дышал, немного хрипел и едва заметно прихрамывал, пытаясь скрыть это от своей младшей сестры.

— Я всегда думал, что ты умеешь заводить друзей, сестрёнка.

— Ты не ошибся, — слабо улыбнулась она. — Теперь нам надо уходить, так как, скорее всего…

— Да, сюда идут ещё. И думаю, что я смогу всех уебашить, позорные фраги, думают, что… — тут он замолк, сделал несколько глубоких вдохов и выдохов, после чего заговорил нормально. — Ты должна бежать.

— Да, и…

— Одна, — и прежде, чем она успела возразить, добавил. — Наше время прошло, Надежда, и теперь его не вернуть. Миру уже не нужно ни добро, ни отвага, ни любовь. Теперь у мира новый хозяин, и здесь мы лишние. И потому он так хочет от нас избавиться.

— Но при чём тут ты!? Мы должны…

— Ты должна бежать. Я задержу их, Надежда.

— Ты просто хочешь умереть! — заплакала Клирия.

— Нет, просто не могу позволить, чтоб они преследовали тебя. Не могу позволить, чтоб забрали единственное, что осталось у нас. Они будут гнать нас, пока мы не выбьемся из сил, а после просто закопают. Потому правильнее встретить их сейчас, когда силы ещё при мне.