Обожаю распри. Особенно обожаю моменты, когда союзники готовы порвать друг друга на части, если не сошлись во мнении. Я ещё, наверное, полчаса наблюдал за тем, как один пытается успокоить её, понимая, как эта ругань выглядит со стороны, а другая ничего не видела и не понимала, упёршись рогами и споря. Была даже попытка договориться со мной вновь сойтись на этом месте, пока они не решат, что делать, но я сказал, что следующего раза не будет.

Кончилось тем, что графиня, вся красная от праведного гнева, пыхтела, а толстяк устало вздыхал, понимая, что выставили они себя ну пиздец в каком свете. Как он не пытался вразумить её остановиться и потом поговорить на эту тему, успехов так и не добился, так как девушка оказалась идеалисткой до мозга костей, не понимающей реалии.

Ну или глупой.

— Значит мира не будет, — посмотрел свин на меня. — Мы начнём сражение прямо сейчас, так как вы отказываетесь сделать то, что мы просим.

— Я же вроде согласился, — насмешливо ответил я.

— Слишком поздно, — по-гнилому улыбнулся он.

Вот именно, слишком поздно. Я пообещал себе, что жирного уёбка мы скормим живьём местному зверью. Если ему так просто раскидываться жизнями, врать всем в лицо о жертвах и так далее, то и смерти обычной он просто-напросто не заслужил.

Никто не забыт, уёба, ничто не забыто…

Когда я вышел на улицу из палатки, жирный поднёс к ней спичку и поджёг, что символически означало конец нашим переговорам. Однако я всё равно видел, как графиня была не согласна с этим. Какая хорошая девушка, надо будет поговорить с ней после нашей победы, а пока…

Я вернулся в крепость к Констанции и Эви.

И вторая тут же спросила:

— Что они сказали? — Эви была похожа на ребёнка, который расспрашивает родителя о том, что сказали о нём на родительском собрании.

— Что отказываются от мира.

— А что ты предложил?

— Предложил отдать тебя, Эви, — совершенно спокойно ответил я.

— Меня? — удивилась она.

— Ага, было интересно посмотреть, как они ищут предлог, чтоб отклонить предложение и всё равно напасть.

— И какой был предлог? — спросила Констанция.

— Странный. Не хотели отводить войска, говорили, что мы нападём на них в спину, словно они будут не в состоянии отбиться. Ну так вот, те двое ещё и посраться успели между собой. Там была такая молодая девушка…

И я кратко рассказал об их распрях и о том, что там вообще произошло. Слушая это, Констанция только недовольно хмыкала, а Эви изредка улыбалась, скорее для приличия, чем из-за хорошего настроения.

— Значит будет скоро штурм, — вздохнула она.

— А ты словно надеялась на мир, — хмыкнул я.

— Нет, но… теперь это, знаешь, как прямая перед финишем, когда ты точно знаешь, что подобное будет неизбежно.

Только вот этого «неизбежно» нам ещё пришлось и ждать. Как выяснилось, атаковать сразу же они не сильно-то и спешили.

План, который изначально я хотел использовать, пришлось отложить на неопределённое время, так как враг собирался штурмовать нас, а это значит лучше всё провернуть, когда он уже будет во всю активен. Это принесёт больше профита и может изменить ситуацию, перевесив победу в нашу сторону, если что пойдёт не так.

Изначально я хотел взорвать всё, однако траты пороха и кристаллов были бы огромны и слишком расточительны. Даже несмотря на обилие такового у нас, мы рисковали таким образом просто лишить себя его и как следствие, огневой поддержки пушек и ружей, которые может и требовали немного, но при постоянном использовании жрали порох в довольно больших количествах.

Я не знаю, почему уёбки медлили и чего ждали, однако Констанция сказала, что это была тактика морального выматывания. Суть его заключалась в том, что едва ли не каждую ночь они устраивали набеги: шумные, под дуделки и барабаны, осыпая стрелами стены и так далее, но стоило нам выйти на оборону, как становилось тихо. Просто никого нет. Этот же фокус они повторяли с завидной регулярностью.

Так что было не удивительно, почему через несколько дней все были уставшими и не выспавшимися.

При таких набегах они не ленились обстреливать нас из луков, накрывая сверху смертельным дождиком. Однако потерь у нас из-за этого было мало: потеряли в первый раз из-за внезапности человек двадцать. А после этого дежурили уже только в полном обмундировании.

Но скорее это был психологический эффект, когда стрелы, словно рой, летят на тебя, бьются о камень, об броню и так далее. Давило на психику довольно сильно, хотя ты и понимаешь, что они тебе вреда не принесут.

Попутно они обстреливали нас из катапульт и в основном ночью. Подгоняли и без предупреждения начинали закидывать снарядами, после чего тут же отгоняли, чтоб избежать ответного огня. Вот от этого разрушения были уже посильнее, пусть и не настолько критичные. Мы потеряли от этой хуйни ещё человек двадцать и нам порушило несколько оборонительных строений.

Попутно эти катапульты закидывали к нам ночью горящие снаряды, отчего у нас было два крупных пожара, в котором погибло двадцать семь человек.

Иногда нас обстреливали маги. Им требовалось подойти гораздо ближе, чтоб достать нас, однако и ебали мозг они сильнее, то обстреливая нас камнями, то сосульками, то фаерболлами и так далее. Короче, стандартные магические атаки, которые ебали мозг. Несколько раз пытались разрушить часть стены, однако многометровая каменная кладка оказалась им не по зубам, особенно под градом наших стрел, хотя трещину небольшую с внутренней стороны они пустили. Благо не пробовали ещё раз нападать там же, так как неизвестно, выдержала ли она такого напора.

Себя же от стрел они прикрывали магическими куполами. Мы бы могли шмальнуть в них из ружей, но раскрывать козырь сразу не собирались, потому отстреливались из луков.

И чаще всего такой пиздец происходил ночью, когда все спали, а они могли безнаказанно атаковать и отходить. Иногда это происходило и днём, особенно один раз поимели нам мозг, когда началась метель и видимость упала до нескольких десятков метров. Пидоры не поленились на всём её протяжении обстреливать нас из катапульт, порушив часть стены, одни ворота, что разделяли коридор в крепости на секции, стену в ратуше и обвалили одну из башен.

В общей сложности, если быть точным, такие вот ночные и дневные побудки отняли жизни ста семидесяти трёх человек и сделали наших солдат нервными и уставшими. С красными глазами от недосыпа они не отличались от зомби. Они просто выматывали нас этими псевдоатаками, заставляя находиться в тонусе.

Пришлось даже сбить нервозность солдат в один из дней алкоголем и небольшим скромным пиром.

Из-за таких нападений Констанция даже разработала особые правила поведения и системы знаков, которые помогали оценить угрозу и подать остальным сигнал. Таким образом это помогало почём зря не поднимать всё войско на защиту.

Хотя я вставал всё равно каждый раз на всякий случай, а спал, когда был отбой. Моей работой было вставать в таких ситуациях и оценивать опасность. И такая хуйня длилась больше месяца.

БОЛЬШЕ.

МЕСЯЦА.

Ублюдки, даже несмотря на зиму, не спешили атаковать, пытаясь нас сначала извести своими выходками, попутно ища способы пробиться через наши ворота. И делали они это без особой спешки.

Как я понял и как доносили наши разведчики, они имели очень хорошее снабжение армии, что помогало избежать голода. Плюс они подготовились к осаде зимой, отчего не рисковали замёрзнуть нахуй. Потому имели достаточно времени, чтоб сначала подготовить почву для штурма, а потом уже одним ударом накрыть нашу крепость.

Но не только плохие новости сопровождали нас.

Например, король вовсю боролся с печеньем, которое я натравил на территории Дня, и у него пока что с трудом получалось его сдерживать. Однако учитывая особенность мучного изделия, а именно его размножение, вытаскивать сражения в свою пользу ему было нелегко. Быть может он даже запросит подмогу из армии, что будет нас штурмовать. А это значило, что им нужно было как можно быстрее начать атаковать, чтоб сохранить численное преимущество и потом отправить войска ему на подмогу.