Женщины медленно засуетились. Я же перевернул солдата на спину. Тот пытался сопротивляться, но я прострелил ему второе колено, после чего сдёрнул шлем и отправил баиньки двумя ударами. При звуке выстрела все задвигались ещё активнее, словно скот какой-то при щелчке плети.
— Давайте быстрее! Скоро закат, надо управиться с этим делом до него! Давайте! — подгонял я их. Сейчас войдут в темп, займут мозги работой и им станет полегче. Многие здесь уже были бабами, поэтому пусть их и насиловали, но такое уж они точно смогут пережить. А вот детки… детки, это да, проблемка.
— Так, вы, — кивнул я на мамаш-орчих и каких-то старух, — найдите сейчас целый дом, большой. У вас здесь есть такой?
— Да… зал со…
— Да мне насрать. Всех детей туда перетащите, туда же матрацы, сегодня все они спят в куче. У вас есть целитель или знахарка?
— Я знахарка, — протянула вверх старуха иссохшую руку.
— С устройством женщин знакома? Дети как рождаются, как всё выглядит там, как подлечить и так далее?
— Да, да, да, — закивала она.
— Отлично, значит найди себе помощницу… Нет, двух помощниц, — это чтоб занять делом как можно больше народу и не дать им лишний раз уйти в свою тоску и апатию. — Бабы потерпят, а детей всех сейчас проверить. Лечить, компрессы, я не знаю, что вы тут делаете. Короче лечить.
— Да-да…
— Тогда пулей в ваш зал. Сейчас туда детей подгонят, будешь принимать.
Хотя я на сто процентов уверен, что там большинство, если не все, с разрывами.
— Отлично, так, вы, — кивнул я на мужиков, конкретно побитых. — Сейчас лопаты в руки и на кладбище, потребуются места. И ещё большую яму подальше нужно для солдат, чтоб животных не привлекали. Завтра ещё будет работа. Всё, идите.
— А почему ты командуешь?! У нас е…
Удар по ебальнику заткнул возмущающегося сразу. Несильный, нам нужны рабочие руки.
— Ещё раз кто раскроет свою пасть, я сначала выебу его черенком лопаты, а потом убью. Доходчиво изъясняюсь? — тихо, но отчётливо спросил я. Моя аура мне в помощь.
Все испуганно закивали, включая того, кто получил по ебалу. А то как заняться делом — молчат. А как начать возмущаться, так хлебом не корми. Люди, которые вечно недовольны, но нихуя не делают.
— Валите, — бросил я и подошёл к следующей группе. — Вы, сейчас обираете трупы. Снимаете с трупов броню, золото и остальные ценности. У вас есть тут какой-либо фонд или общий сбор на нужды деревни?
— Только… сбережения деревни, — неуверенно ответила довольно знатная женщина с большой грудью…
Так, стоп, это же арахна, да? Я чо-то в пылу сражения и гневной проповеди даже и не приметил её.
— Так, ну-ка встань, — махнул я ей рукой.
Та слегка испуганно поднялась на все свои лапки. Ну да, классическая арахна — две довольно мощные лапки прямо под туловищем спереди, восемь классических тонких, большое брюшко. Два глаза как у человека, и ещё по два над каждым на лбу, более маленькие. Ну и тело, естественно, по пояс человеческое. И сейчас на ней было одето платье, свисающее практически до земли и прикрывающее собой и брюшко тоже.
— Арахна… Не часто ваш род встретишь.
— Боюсь, что-с да-с, — осторожно ответила она, смотря на меня шестью глазами. И ведь непонятно, в какие смотреть.
— Мне казалось, что вы все на западе у гор, в графстве госпожи Элизи.
— Не все-с. Я-с осела здесь.
— Понятно… — я обернулся к мельтешащим людям. — И старосту ко мне! Где староста?!
— Я-с и есть староста, — напряжённо сказала арахна.
У вас чо, старасту по сиськам выбирают? Но надо сказать, это была приятная женщина зрелого возраста, в которой сохранилось и обаяние, и очарование. Многие ценители сказали бы сейчас: классная милфа. В принципе да, не считая особенностей строения, она выглядела как очень обворожительная зрелая женщина в самом соку, которую и трахнуть хочется, и страшно тоже. Прям как Клирия…
Блеать, меня аж передёрнуло слегка.
— Ясно-понятно. Всё золото, всё такое драгоценное собираешь в общак, поняла? Доспехи… тоже в принципе. Их продать можно, если что, или переплавить на гвозди на крайняк. Так… ещё… ещё-ещё-ещё… Вы, — кивнул я на женщин около арахны. Там даже родственницы Анчутки были, ну из его расы, я имею в виду. — Готовьте есть. Причём на всех. Детей кормите в последнюю очередь.
— Но это же де… — начала было одна.
— И чо? — перебил я женщину. — А работать они будут? Таскать трупы, чинить дома и так далее? Кормить в последнюю очередь, ещё раз говорю.
Выживание, оно такое — жестокое и беспощадное. Хочешь, чтоб человек выжил, придётся ему пострадать немного. Ну это я про детей, если что.
Работа закипела, люди замельтешили, ну и я помогал, естественно. В любом случае, уже близился вечер и мне надо было где-то встать на ночлег. А учитывая то, что тут есть деревня, которой долг требует помочь, идея остановиться именно здесь была очень даже ничего.
А завтра уже двину в путь дальше. И кстати…
— У вас есть здесь гонцы или ещё кто? — спросил я. — Передать инфу надо.
— Письмо? Я-с могу только сказать, что-с раньше мы-с передавали с тем-с, кто-с идёт в другую деревню, с налоговыми сборщиками и торговцами. Сейчас же-с… не знаю, — ответила арахна.
Её шипящий голос действовал на меня слишком умиротворяюще. Есть те, у кого диалект буквально заставляет уши сворачиваться — рваный, гавкающий, или ещё какой-нибудь. А есть очень даже приятный — более гортанный, гулко рычащий или вот как этот, шипящий.
— Понятно… Плохо, что могу сказать.
— Вы-с останетесь у нас-с?
— На сегодня если только, — пожал я плечами. — Мне надо переночевать.
— Я-с поняла вас-с. Я найду вам-с место.
Я с подозрением покосился на неё.
— С чего вдруг такое дружелюбие?
Арахна же, осторожно наклонилась (учитывая её рост из-за лапок паука, я даже в прыжке до её лица не достану банально) к моему уху и тихо прошипела.
— Мой-с господин. Я-с знаю, кто-с вы-с. Наш-с род знает тех-с, кто-с добр к ним-с. Знает своих-с покровителей. Мне-с жаль, что-с мы-с так грубо вас-с встретили, но мне-с радостно, что-с вы-с помогли нам-с. Я-с благодарю вас-с. Я-с бы склонила колени, но… вы-с кажется не хотите публичности.
— Нет, спасибо, что держишь мою личность в секрете… А как тебя звать?
— Я-с Приалишшинь, — сделала она несколько шагов назад и кивнула мне головой вместо поклона. — Я-с наслышана о вас-с.
— Надеюсь, что только о хорошем. Так, ладно, я помогу с могилами пока, девчата перетаскивают трупы. А ты бы не могла… запаковать товарища? — кивнул я на воина.
— Да-с, слушаюсь.
И паучиха довольно жутко вытянулась вверх на трёх лапках, став куда выше, после чего выпятила вперёд конец брюшка, где пыли паутинные железы. Затем подхватила тело передней парой длинных и кроткими мощными лапками спереди, после чего начала его крутить, буквально опутывая паутиной, которая тянулась из брюшка словно из веретена.
Пиздец… Мне было реально страшно, почему я поспешил побыстрее ретироваться оттуда.
Уже под вечер я вновь встретился с ней, когда люд закончил основные дела, которые просил сделать и сел ужинать. К этому моменту я успел знатно накопать могил, после чего ещё потом помогал и с большой ямой для трупов. Хорошо быть сильным. А как пришёл, с общей кучей довольно тихой сел есть. Во время ужина некоторые начинали всхлипывать, явно вспоминая тех, кто не смог к ним присоединиться, но меня это вообще никак не трогало. Мой долг был исполнен.
— Так, а где пленник? — спросил я, отложив тарелку.
— Он-с в моей-с избе, — прошипела Приалишшинь. — Лежит спокойненько под кроватью.
— Ясно. Кстати, а вы людей не едите?
— Если только голодное время. Однако у нас-с, арахн, рацион неотличен от людей. Всё то же-с самое едим.
— Понятно… Слушай, а можно личный вопрос?
— Да-с, конечно, — кивнула она. — Любой вопрос.
— А… — я перешёл на шёпот, — как вы спариваетесь?
— Простите? — не поняла арахна.