Интересно, а что чувствует Эви, глядя на это всё? То, какая она молодец, что из обычной девушки стала такой вот правительницей? Или неуют от навалившейся власти? Или как некоторые, что любят посидеть так, посмотреть, чувствуя внутри приятное ощущение, что весь этот город принадлежит им?

Хотя если такое представить… Да, приятно получается.

Я бросил взгляд на Эви, которая буквально тонула в большом мягком кресле напротив, и представил её такой, сидящей, чахнувшей над своим городом. Блин, с ума сойти, а ведь когда-то она была маленькой миленькой мёртвой девочкой, а стала прямо королевой смерти.

Учитывая то, что я про неё раскопал, титул «королева смерти» наиболее ярко описывает её заслуги. Наша Эви стала знатной некроманткой, поднимая мёртвых и травя душу королевству. Конечно, целые армии она поднять была не способна, однако неслабо подпортить жизнь, подняв сотню, а может и больше, вполне могла. К сожалению, точных возможностей я её не знал.

К тому же, она была ученицей Бабы-Яги, и мне кажется, что та её знатно поднатаскала, раз уж не съела.

— Кстати, как там поживает Баба Яга? — поинтересовался я, решив, что это немного странно, вот так сидеть напротив друг друга и молчать.

Уже сорок минут сидим и молчим, отчего становится даже как-то неловко. Всё-таки теперь нам придётся работать вместе, потому держать молчаливую оборону, не разговаривая, так себе вариант.

Заодно посмотрим, быстро она отходит от обид и злости или нет. Раньше, по крайней мере, она была человеком простым.

— Я не знаю, — ответила она из своего мягкого убежища безо всякого. — Я не виделась с ней уже девятнадцать лет.

— Сразу после войны?

— Да. Я предлагала присоединиться к нам или же просто жить рядом, чтоб мы могли ей помогать или полностью обеспечивать, однако она отказалась.

— Почему? — поинтересовался я.

— Сказала, что ей не интересны эти мирские дела, — пожала она плечами. — Говорит, что раз уж перестали люди на неё нападать, то и слава богу, а остальное она уже сама. Не нужно ей от нас ничего.

— Звучит…

— Так, словно она обиделась? — опередила меня Эви. — Нет, просто ей это не интересно. Она живёт своей жизнью в лесах в избушке на курьих ножках, и никого не трогает.

— Понятно… А сама? Обзавелась семьёй?

— Я мертва, — словно хотела она напомнить мне.

— Разве это проблема? — вопросительно взглянул я на неё. — Пёхаться тебе со мной это не помешало. Значит и мужа найти тебе не проблема. А ребёнка можно усыновить или удочерить.

— Я… боюсь, что такое пока не для меня. Не для такого образа жизни, которым я живу. И я хочу своего ребёнка.

— Ищешь способ сделать себя живой?

— Верно. И мне… возможно, удалось найти способ, — расплывчато ответила она, не вдаваясь в подробности. — Ведь у тебя получилось.

— Ой, — отмахнулся я, — я вообще много чего пережил, тут и не перечислишь.

— Да, я вижу. В последний раз ты был… слабеньким, — она так это сказала, словно обсуждала миленького щенка. — А сейчас вон каким вырос. Стал мужчиной, сильным, мужественным.

— Ты тоже изменилась, хочу заметить. Стала не такой… ребёнком. Более спокойной, размеренной, если судить по голосу.

— Да скажешь тоже, — улыбнулась она и махнула грациозно ручкой. Видно, что долго жест этот тренировала. — Когда речь не идёт о деле, я веду себя как ребёнок. Так Констанция говорит. И я до сих пор без ума от сырого мяса. Сложно побороть некоторые инстинкты. Так что я изменилась только в том, что касается дела. В остальном я та же. Мне по крайней мере хочется в это верить.

Мне тоже. Серьёзно. Не хочу держать под боком бомбу замедленного действия.

— Кстати, вижу у тебя в помощниках теперь та девушка, — посмотрела Эви на Клирию, которая хлопотала сейчас около Элизи. — Она раньше была работницей отца Элизианы.

— Ну теперь она со мной работает.

— Значит ты у Элизианы обосновался? Хотя мне всегда казалось, что вряд ли найдётся тот, кто сможет жить с той избалованной девицей. А как она тебе? Вы уже встречаетесь? Планируете семью? Семейные отношения?

У Эви прямо глаза засветились от любопытства.

— Нет. У нас с ней деловые отношения.

— Понятно… — тут же потеряла она интерес к этой теме. — А та черноволосая девица? Как она тебе? Доверяешь ей? Она же раньше работала на другого, а теперь он мёртв. Как ты с ней уживаешься? Я слышала, что у неё тяжёлый характер.

Ты даже не представляешь, какой. Вроде сука покладистая, спокойная и во всём слушается, подобно идеальной жене, но ты прямо чувствуешь, как она даже так умудряется делать по своему тебе на зло.

— Позже я тебе расскажу, как мы с ней уживаемся. Что касается работы, то теперь она работает на меня. Моя правая рука, если так можно выразиться.

— Правая рука? А как у вас так получилось? В смысле, после смерти графа Крауса она стала твоей помощницей или до?

— Ты слишком любопытна, — заметил я.

— В моём деле это залог успеха, — улыбнулась она мне в тридцать два зуба. Какая же ты милая. Словно назад в прошлое вернулись. — Так кто она? Или… у тебя с ней какие-то отношения?

Её глаза стали хитрыми-хитрыми.

— Это долгая история и слегка запутанная, полная боли, взаимной ненависти, вечно пропадающих носков и предательства, — начал уходить я от ответа. — Наши дела…

Но не успел я договорить, как за моей спиной выросла упомянутая личность. Она всегда появляется рядом, стоит упомянуть её, словно у неё срабатывает колокольчик «вас упомянули». Это несколько напрягает и пугает. И Клирия, естественно, тут же вставила свои пять копеек.

— Я его жена.

Брови Эви слегка взметнулись вверх от столь громкого заявления.

— Жена?

— Слушай её больше. — А сам повернулся к Клирии. — Так, рот закрыла. Нехрен всякую хуйню здесь нести.

Я сказал ей тихим, полным угрозы голосом. Клирия же смиренно поклонилась, как подобает слуге, хотя я буквально видел, как у этой плешивой суки искрятся от смеха глаза. Кажется, эту стерву подобное лишь забавляло, и она практически открыто веселилась над этой ситуацией.

— Прошу прощения, мой господин, я неверно ответила госпоже Эвелине, — затем она посмотрела на зомбяшу. — Я всего лишь вынашиваю его ребёнка под своим сердцем.

— Заткнулась, Клирия! — прикрикнул я на неё.

— Прошу прощения, — вновь поклонилась она. — Я лишь хотела уточнить.

— Пошла. Вон, — сказал я по словам.

— Как прикажете, — поклонилась она и отошла назад, хотя я буквально мысленно слышал её звонкий смех.

Даже когда Клирия ушла, я чувствовал её присутствие около себя. Словно она пыталась присутствовать рядом, чтоб контролировать меня. Нет, она именно так и делает! Я не знаю, как именно, но Клирия словно сама присутствует здесь, хотя её тело там.

— Так, Клирия, пошла вон отсюдова! — крикнул я и запустил в неё свой ботинок, словно в какую-то кошку. И к моей гордости, я умудрился попасть ей прямо по черепушке, угодив в район брови.

Клирия ойкнула, пошатнулась и, тихо сказав: «прошу прощения», вышла из комнаты. В принципе, её присутствие не обязательно, так как здесь над Элизи уже хлопочет Рубека. Сидит, исцеляет её. Говорит, что если яд повредил внутренние органы, то с этим она справится, однако всё равно придётся ждать, пока все токсины не выйдут естественным путём. А наша спящая красавица как лежит в отрубе, так и лежит.

— Значит… она сказала правду? — начала осторожна Эви, но при этом разгоняясь как локомотив. — Она беременна от тебя? Так вы женаты или нет? А ты её любишь? А…

— Остановись, Эви. Чот я не помню за тобой привычки заваливать других вопросами.

— Прости. Профессиональная привычка, — улыбнулась она.

— Ага, профессиональная, — усмехнулся я. — Ты раньше вообще была более простой что ли.

— Ну… может ты меня просто плохо знал? — пожала она плечами. — Одна ночь вместе ещё не делает нас близкими людьми. Хотя я удивлена, что ты выбрал себе в партнёры такую девушку.

— По пьяни.

— По пьяни? — кажется, её это удивило слегка. — Честно, я не думала, что ты будешь способен на такое.