— Это… сложный вопрос, чтоб ты понимал это, Патрик. Иногда люди случайно переносятся, просто пересекают грань и всё. Куда чаще их призывают с помощью обрядов. А иногда их словно что-то связывает, и их просто перетягивает в мир. Тебя перетянуло.

— И ты знала, что меня перетянет?

— Чувствовала. Я многое чувствую… чувствовала, пока были хоть какие-то силы. И я чувствовала, что тебя перетянет. Как перетягивает меня.

— Я понял, тогда другой вопрос. До этого ты носила медальон? До того, как отправилась искать претендентов?

— Да, — кивнула Клирия.

— Понятно… После смерти ты умерла и воскресла в моём мире. А после того, как вернулась в этот, когда ты его надела?

Теперь взгляд Клирии был внимательным, буквально сканирующим, словно она стремилась понять, что я хочу вызнать у неё.

— После того, как я вернулась, у меня не было возможности вернуть его с прошлого тела. Потом я умерла, вновь вернулась к жизни и вернула его в тринадцать лет.

— До или после того, как подставила меня?

— После.

Понятненько.

— А узнала, что я появился здесь…

— Мне помогла Богиня Удачи. Удачно совпало, что именно в тот момент письмо пришло куда нужно.

Большой брат следит за тобой. Если тебе кажется, что он за тобой не следит, то значит тебя уже держат за яйца и очень крепко. Мир предугадывает, как ты отреагируешь на то или иное событие, едва заметно где-то да подмухлёвывая. Там случайно будет дождь, там случайно увидишь что-то и тебе захочется пойти другой дорогой, способов много. Конечно, ты можешь сделать выбор, однако твои действия уже предугадывают, а ты этого не знаешь. Потому на тебя можно повлиять.

Клирия не сразу надела медальон после возвращения. И после рождения здесь, уже в тот промежуток, когда я попал в этот мир, она так же не надела его перед отправкой письма. Предугадай, как поступят люди и просто в нужный момент едва заметно подтолкни их.

А теперь можно обратить внимание, что каждый раз после возрождения Клирия не сразу получала возможность надеть медальон и находилась некоторое время под взглядом всевидящего ока системы. Система не может влиять напрямую, что ограничивает её силы, но может кого-нибудь надоумить что-нибудь сделать.

Например…

Прийти к ней домой и попытаться похитить.

Один бог пропадает за другим, Клирия. Те, кто знают правду и могут изменить мир. Ты не думала, что вас просто убирают? И то, что ты была следующей целью?

Насколько я помню из видений, ты его не носила в тот раз, когда за тобой пришли и убили Мора. После этого он появился на твоей шее, и ты скрылась из виду. Каждый раз ты появлялась в мире без него и быть может тебя просто не успевали поймать. А потом ты исчезала вновь. Последняя богиня стала той, кого мир не мог изловить. Не мог подстроить всё. Ведь люди слишком непредсказуемы и не всегда можно всё предугадать и предвидеть.

А что касается меня…

Маятник должен двигаться. Зло-добро-зло-добро-зло-добро. Но не существует вечного двигателя, иногда приходится толкать маятник, чтоб он продолжал раскачиваться.

Кто мне скажет, если я сейчас загляну в учебник истории, да и просто пробегусь по прошлому, как много найду тех, кто почти всё изменил до меня? Один? Пять? Десять? Десять сотен? Сколько проектов вела система, чтоб дать гарантию, что хотя бы один из них даст плоды? Сколько было проектов, которые должны были запустить маятник? Какой я по счёту проект, который должен был его толкнуть? Не получилось бы у меня, нашли бы другого, который прошёл бы этот путь. Просто мне это сделать удалось.

Этот мир действительно не идеален. Его главная проблема — отсутствие полного контроля. Даже того влияния системы на мир не даёт ей возможности контролировать всё. Лишь едва заметно влиять, стараясь предугадать и в нужный момент оказать ту самую малость давления, которой хватит для перевешивания чаши весов.

Другими словами, если хранительница не соврала, то в какой-то момент всевидящее око системы могло с помощью Клирии попытаться сделать новый проект по запуску маятника. Быть может, её почти нагнали, но решили использовать ради всеобщей цели. И едва заметно то тут, то там повлияли на неё.

Хотели ли моей смерти? Не знаю. Может хотели убрать за собой, чтоб ничего не осталось. А может я, так хотящий выжить любой ценой, поступил нелогично, рискнув жизнью ради какой-то девки. Этого теперь мне не узнать. Но быть может, что и воскрешён я был неспроста, но и это точно теперь никто мне не скажет, так как никто не знает, дали ли ему возможность это сделать или они вышли из-под контроля.

Но насчёт Клирии… Я не знаю. Она могла сама решить это сделать, да. Но могло быть и так, что её надоумили, подтолкнули.

Какой же пиздец… Везде пиздоболы, один пиздобол скачет на другом пиздоболе, подгоняя третьего и уходя от четвёртого. И всё это происходит на ладони пиздобола. И пойми, это кто-то пиздит про всё, у кого-то глюки или же такова суровая правда жизни.

Я вытащил из снятых тряпок брелок, что дала мне хранительница. Такие весы, на одной чаше которых был меч, а на другом роза. Символ войны и мира, наверное.

— Клирия, ты хоть раз слышала о шарах истины?

— Почему ты спрашиваешь, Патрик?

— Ответ на мой вопрос, Клирия.

Она нахмурилась, но всё же ответила.

— Да, существуют такие артефакты. Не знаю ни количества, ни истории возникновения, ни чего-либо ещё. Однако мне известно, что они могут показывать мир.

— Показывать мир? — переспросил я.

— Показать то, что было, что есть и что будет.

— Ты хоть раз заглядывала в него?

— Всего один раз, однако я не помню, что он показал мне.

Пиздит полюбас. Ладно, потом выбью правду.

— И… какова точность того, что будет? — поинтересовался я.

— Я не знаю, Патрик. Однако если они это показывают, то, насколько мне известно, так оно и будет. Но куда больше меня интересует, почему ты это спрашиваешь? — она буквально сверлила меня взглядом, словно дрелями для металла. — Что произошло?

Клирия встала с края кровати и подошла ко мне в плотную, коснулась пальцами щёк и тихо сказала.

— Ты можешь меня ненавидеть до глубины души всю оставшуюся жизнь, но знай, что я всегда буду на твоей стороне. Если что-то произошло, ты можешь довериться мне. Или можешь поставить печать на меня, чтоб раз и навсегда решить вопрос о доверии.

— Не примасливайся, — отодвинул я её от себя. — Я тебе ничего не скажу и вряд ли скажут тебе те трое, так как они ничего не знают.

— Я поняла. Только… ты так интересно меня отодвигаешь от себя, Патрик, — Клирия красноречивым взглядом посмотрела на мои руки, которые упёрлись в её грудь. — Я буду не против, если ты меня и притянешь обратно.

— Ты слишком ебливая какая-то, — поморщился я.

— Скорее я любвеобильная по отношению к тебе, Патр-р-рик.

— Нет, ебливая. Я знаю, как это называется, тебе меня не обмануть. К тому же… — я бесстыдно засунул руку в платье и пощупал грудь. — Сиськи у тебя больше не стали. Это как-то не айс. Ты же беременна!

— Патр-р-рик, милый, грудь не становится при беременности по щелчку пальца больше. Однако я не буду против, если ты лично проверишь это.

— Так и скажи, что ты хочешь потрахаться.

— Я хочу потрахаться, — даже не моргнув глазом, сказала Клирия. Совершенно спокойная, словно сообщила мне обыденную новость. Я бы так с каменным лицом бы не смог.

Хотя с другой стороны, мне хотелось немного разрядиться. От Клирии фонило тьмой. Опять. Но не так сильно, как обычно. Между рукой и Клирией разницы практически не было, хотя вторая имела преимущество в виде сисек, неплохой жопы и тёплого тела.

— Ладно, Клирия-тян, ложись, по-быстрому всё сделаем.

— По-быстрому? — она явно рассчитывала на продолжительное представление, но лишь кивнула не возразив. — Как скажешь.

Потому она просто легла, спустила трусы по колено, и задрала юбку, показав на свет свою мохнатку, и покорно стала ждать. А я заново спустил штаны и навалился на неё сверху. Прицелился, провёл по щёлке и аккуратно вошёл. Клирия же вся напряглась, но через пару секунд, почувствовав уже знакомое чувство заполненности, расслабилась.