— Не указывай мне, — буркнула она недовольно.

— Не будь дурой. Ты воспитала отличную умную девушку, у которой многое впереди. Но сама ведёшь себя, словно тебе десять лет… Ну конечно… — усмехнулся я, глядя, как она вытирает губы. Сколько ей лет?! — Тебе ещё самой надо вырасти.

— Кто бы мне это говорил.

— Я. Так как твоя дочка? Давай, это приказ, Констанция, отвечай, — мягко улыбнулся я ей.

Та скривилась, поморщилась и выдавила из себя:

— Нормально.

— Вот и отлично. Итак, тут так получилось, Констанция, что у нас неожиданно появилась заложница… — я внимательно посмотрел на неё, однако никаких признаков беспокойства не заметил. То ли она ещё не знает, что одна из графинь пропала, то ли хорошо притворяется.

— И какое дело это имеет ко мне? — спросила она.

Я толкнул к ней листок, который, плавно левитируя по комнате благодаря моей магии, проскользил прямо к ней под руки. Констанция поймала его, опустила взгляд и несколько секунд внимательно всматривалась, меняясь в лице.

Но… как мне показалось, не слишком убедительно. Не знаю, но мне кажется, что она если не знала об этом, то точно догадывалась. Уже была готова к этой новости подсознательно. Да, точно догадывалась, так как я не вижу на её лице гнева. Уж я насмотрелся на Констанцию, которая бесится, потому могу увидеть, когда она реально злится, а когда пытается притвориться возмущённой. Например, у неё едва начинает дёргаться глаз, а сейчас они просто прищурены.

Констанция, ты палишься.

— Понятно… — вздохнул я. — Как узнала?

Решил действовать сразу в лоб.

— Не поняла? — вскинула она бровь.

— Я же вижу, что для тебя это не сюрприз. Как узнала?

— Я не пойму…

— Констанция, — перебил я. — Прибереги пиздёж для Эви, он тебе скоро очень понадобится. Лучше скажи, как догадалась, что что-то происходит. Давай, добровольно говоришь или мне сразу приказать?

Констанция выдохнула, откинула лист на пол и смерила меня злобным взглядом.

— Я ненавижу тебя. Так, для справки.

— Ага, а я тебя обожаю. Особенно, когда твоё лицо становится похотливым во время минета. Так что харе сводить в сторону тему. Как узнала?

— Называй профессиональным чутьём.

— Точнее.

— Мы за всеми следим из своего ковена. Постоянно. Эвелина как в аквариуме с пираньями, где любой неправильный шаг может стать последним. Я слежу за каждой из них, чтоб предотвратить подобные нападки на неё.

— Прямо за каждой? А что касается других групп?

— А то ты не знаешь, что там есть свои крысы, — фыркнула она.

— Значит поняла, когда она перестала выходить на связь?

— Когда перестала появляться в своём поместье. Это заставляет насторожиться. Не бить тревогу, однако понять, что что-то не так. Зачем она тебе?

Я задумался. Ответить или нет? Хотя… отвечу, чего уж там.

— Хочу отправить её голову Эви как подарок, — ответил я.

— Что прости? — хлопнула Констанция ресницами, не сразу поняв, что я сказал, видимо.

— Я хочу отрезать её голову и отправить к Эви.

— Ты… рехнулся?! — возмутилась Констанция. — Ты блять головой думаешь?! Какой отправить голову Эви?! Даже не думай о подобном!

Ну началась бурная реакция. Это надолго. Когда речь заходила об Эви, фемка становилась прям вся из себя агрессивная, праведная и верная. Удивительно, что в самом начале она невзлюбила Эви. А тут прямо грудью на баррикады готова броситься.

— Констанция, Эви хоть раз убивала людей? — спросил я, прерывая этот словесный поток. — Отправляла их на пытки, верно?

Констанция только открыла рот, но тут же закрыла, явно не сильно горя желанием раскрывать тёмные делишки Эви. Но я и без неё знаю, что та успела сделать за время своего правления. Невозможно править злом, будучи добрым. Одних слухов, которые витают вокруг Эви, достаточно, чтоб понять, сколько она успела накуролесить за всё своё правление.

— Тогда хули ты выёживаешься?! Так удивляешься, что я собираюсь отправить ей голову одной из графинь, как будто это что-то из ряда вон выходящее. Сами-то как много народу угрохали. Да чего далеко ходить, вон, Дракула, например. Или скажешь, что с не вашей лёгкой руки его ребёнка познакомили с предками?

Констанция промолчала. Тужилась, пыжилась, словно страдала сильным запором, но ничего так и не ответила, потому что говорить было нечего. Как это так, нам смеют посылать чью-то голову? Мы всё можем, и убивать, и грабить, а другим ни-ни. Какая же лицемерка, пиздец просто.

— Зачем тебе это? — наконец-то смогла она выдавить из себя членораздельные звуки, пусть и полные ненависти к моей персоне.

— Я хочу собрать ваш совет. Всех графов вместе.

— Ты хочешь… — по лицу было видно, что до неё дошло сразу же. — Ты рехнулся…

— Почему же? Как по мне идеальный план.

— Убить всех разом? Я тебе не позволю.

— И что ты сделаешь? — поинтересовался я.

— Ты не можешь просто прийти и убить всех графов!

— Почему?

— Потому… потому что… потому… — она повторяла это слово-паразит не в силах найти причину, почему я не могу этого сделать.

Потому что причины не было. Потому что это в голове не укладывается, верно? Не укладывается то, что тех, с кем вы так долго сюсюкаетесь, можно прийти и убить всех разом, вот так просто. Что тех, кто кажется такими неубиваемыми, так легко убить. Стоит лишь просто прийти и (вот неожиданность) убить их. Всегда так, смотришь на какого-нибудь босса и думаешь — до него не добраться, он там такой неубиваемый. А всего-то надо просто подойти и воткнуть в череп нож.

И всё. Люди сами создают для себя иллюзии, основанные лишь на чувствах. Нет неубиваемых, есть те, до кого сложно добраться.

Но и это решается. В данном случае нашей Констанцией.

— Я лучше сейчас умру, чем позволю тебе навредить Эвелине.

— А твоя дочь? — поинтересовался я спокойно.

Констанция в ответ только губы поджала.

А я встал, подошёл к сидящей фемке, обхватил её лицо руками и приподнял к себе.

— Дура. Ты как была дурой, так и осталась, Констанция. С чего ты вообще взяла, что я хочу смерти Эви?

— Ты повесил поводок на меня. Ты подвергаешь опасность свою дочь, — чуть ли не прошипела она в ответ. — Ты подвергаешь свою родимую кровь смертельной угрозе ради своего плана. Как я могу знать, чего ты хочешь?!

— Давай я тебе подскажу. Есть такая вещь, как язык. Надо просто спросить меня. И нет, я подвергаю её смертельной опасности потому, что её мать дура. Потому что её мать не думает головой, но думает пиздой или жопой. Тебя же иначе не удержать, Констанция. Ты не думаешь головой и делаешь, как посоветует твоя благородная душа. Ты же не будешь слушать меня, разве не так? Тебя пока не прижмёшь, ты не остановишься.

— И ты используешь свою дочь.

— Потому что своими действиями ты родную дочь, сама того не понимая, и погубишь. Для тебя особо ничего не изменилось, Констанция. Что так твоя дочь рисковала жизнью, что так. Однако теперь у неё есть все шансы жить долго и счастливо.

— Я тебя ненавижу, — повторила она внеочередной раз.

— Я знаю. Ничего страшного, Констанция. И Эви, если ты сделаешь всё правильно, ничего не будет угрожать. Вам не нужны другие графы, эти конченые отморозки. Сделай всё правильно, как мы тебе скажем, и с Эви всё будет хорошо.

— Я предам её из-за тебя.

— Она простит, — похлопал я её по плечу. — Та Эви, которую я знаю, тебя простит. Узнает, что стояло на кону у тебя, поймёт и помилует. Тебе ничего не будет, будет мне.

— Ты словно хочешь, чтоб тебя все ненавидели.

— Если меня уже все ненавидят, то зачем останавливаться на достигнутом, — пожал я плечами. — Кстати, что-нибудь есть насчёт хранителей?

— Ты в последнее время часто ими интересуешься, — ответила она как-то приглушённо.

— В последнее время они объявились на горизонте и немягко намекнули, что будут мешаться под ногами.

— У нас ничего на них нет. Есть упоминания о таких людях, но не более. Я ничего о них не знаю, как и не знает кто-либо из наших людей.