Пока я искренне возмущался тому, что в заборе дырка, Мэри вновь заговорила.

— Просто… тут такое дело… ну… я… это…

— Очень информативно, — кивнул я.

— М-м-м…

— Мэри, я верю, что у тебя получится.

— Э-э-э…

— Но моя вера с каждой секундой улетучивается.

— Почему ты не хочешь в университет? — быстро выпалила Мэри.

Я с подозрением посмотрел на неё. Знаю, что не это она хотела сказать. Ну да ладно, раз уж спросила…

— Не знаю. Вот хоть ударь меня, не знаю.

— Но разве это не хорошо, открывать в себе что-то новое, бывать в других местах?

— Да как бы тебе сказать…

Ты даже не представляешь, на что приговариваешь бедных людишек, отправляя меня к ним. Не будь чудовищем, стань милосерднее и не подписывай им смертный приговор. Гильотина и то гуманнее меня будет. Побывал я уже в новом месте, теперь там царят болезни и хаос. И много нового узнал о себе. Например, мне дай волю, и я не смогу остановиться, так как не умею абстрагироваться и безэмоционально взвешивать всё. Ещё хуже, что мне это нравится.

— Я думаю над этим короче, — закончил я.

— Просто… может тебе понравится? Новые люди, новые знакомства, ведь это столица и центр фракции Дня!

Словно это что-то меняет. Та же самая монета, только с другой стороны. Восхваляют одних, угнетают других.

Мэри тем временем встала со скамейки, поправила подолы платья и отошла, после чего обернулась. Она была смущена.

— И… вот… Просто ты приехал весь хмурый… я подумала, что что-то случилось, и мне стало жаль тебя, хотя ты меня в рабство затолкнул, — она густо покраснела. Кажется, сейчас скажет то, что хотела сказать до этого. — Просто… я смотрю на тебя и словно что-то тут, — она коснулась ладошкой сердца, — становится теплее. И… вот… я живу как не жила до этого. Без наркотиков, прессинга со стороны стражи и бандитов, без смертей, без ночёвок в переулках. Могу общаться с другими… Просто может ты и не плохой человек, подумала я. Может ты просто… борешься как умеешь. Просто ты пытаешься стать счастливее… и… отвечаешь на зло ещё большим злом. Потому что может именно этому тебя и учили. Может… я это… понимаю… А может ты и не врал насчёт меня и тебя…

Сейчас я не знаю, кто был краснее — я или она. Но Мэри на пятёрку вывела меня в смущение.

— Я тебе не пара, Мэри, — кое-как справился я со смущением настолько, чтоб смог выдавить из себя членораздельные звуки. — Не потому что ты мне не нравишься. Просто я не лучший вариант для тебя и тебе лучше не связываться со мной. Я могу обеспечить тебя деньгами, ты сможешь уехать хоть на край света и найти своё счастье. Но рядом со мной ты его не найдёшь. В конечном итоге я антигерой, мой удел — смерть и разрушение.

— Что и требовалось доказать, — странно улыбнулась она, смотря в землю и краснея. — Ты всё равно стараешься заботиться обо всех при всём, что пережил. Даже ты хочешь иметь семью и дом. Просто пока не нашёл путь, по которому пойдёшь.

Она посмотрела на меня, и в её глазах блеснуло что-то отдалённо знакомое.

— Спасибо.

С этими словами Мэри развернулась и ушла. Легко, словно плыла над травой, и гравитация была лишь словом. Под солнцем, которое так редко посещало наше место.

На моих губах впервые за долгое время появилась улыбка, а на душе стало легче. Моё прошлое дало мне передышку. Да, я виновен и буду ещё виновен во многих грехах этого мира. Но я пока сохранил себе хоть что-то человеческое.

Я встал и направился к поместью. Может мне стоит действительно стать сильнее и глянуть на мир. Может действительно я увижу что-то новое.

С этими мыслями и приподнятым настроением я спустился вниз, прошёл через второй этаж, где жили девушки. Кто кивнёт мне, кто подмигнёт, кто помашет рукой. Казалось, что я стал видеть немного больше, немного шире.

Я спустился вниз, приветствуя служанок, которых стало заметно больше, включая онрё Кстарн, которая теперь одна из нас. Здесь даже чище стало, так как мы начинали делать ремонт, восстанавливая подземное поместье.

Я дошёл до кабинета Клирии, постучался, подождал, пока мне разрешат войти, но… глухо. Да ладно! Клирии нет! Филонит, сучка! Унитазы вне очереди драить хочет!

Я толкнул дверь, и та совершенно легко отворилась, открывая мне комнату, где пахло… не чесноком. Подозрительно… Почему пахнет чем-то сладким, словно она хомячила сладости или где-то лежит труп? Хомячила труп? Не-е-е, она же не служанка Ависия, которая кушала трупы в клетках. Кстати, надо будет к ней заглянуть и всё проверить, а то мало ли чо там каннибалка делает.

Значит всё-таки перебивает запах какими-то ароматизаторами.

Кстати, с прошлого раза её комната изменилась. Здесь стало немного уютнее. Кровать уже не представляла из себя коробки с матрацем. Это была одноместная настоящая кровать на ножках, аккуратно заправленная с одеялом и простынёй в голубой цветочек. Здесь же на стене висел ковёр, который закрывал собой убогую каменную стену. Да и пол был чище и более ровным, словно она сама тут его выкладывала. Старую мебель сменила новая из белого и кремового цвета — туалет, тумбочки, шкаф, комод и так далее.

Это у меня до сих пор матрац на ящиках, старый комод и прочий мусор, который нашли на свалке, а она постаралась сделать всё аккуратно и уютно. По сути, оставалось сделать ремонт самого помещения, и это будет ничем не уступающая комнатам в поместье спальня.

Ну… раз дверь не заперта, то значит скоро мисс-чесночница вернётся. Поэтом я решил пока подождать её здесь.

Я прошёлся по её комнате, оглядывая то, как она всё тут устроила и не поленился даже сесть за стол. Тот стол она сменила на более новый, добротный, лакированный стол. В нём было множество ящиков, подставок и прочих вещей, которые помогали ей держать документы в порядке. Я вообще не был против трат, если они шли на благо. Я толком нихуя на благо не делал, потому и ничего не тратил.

Блин, но стол заебись, ничего не скажешь, я бы даже подрочил на него. Это типа компа, который ты с любовью собираешь, крепишь каждый проводок, ставишь его так, чтоб всё было уютно и потом сидишь за ним. Здесь я ощущаю то же самое. Клирия делала своё уютное гнёздышко.

Пока я сидел за её столом, представляя, как уютно она тут устраивается при свече с кружкой чая и разбирает документы, зацепился взглядом за один из ящиков, который был приоткрыт. Не то что я любитель лазить по чужим столам, вообще никогда подобным не страдал, однако всё равно открыл его.

Стопки бумаг. От крыл другой — стопки бумаг. Открыл третий… конечно бумаги.

Блин, да тут всё бумагами с отчётами, расчётами и прочим забито.

И когда я уже собирался свалить отсюда, заметил ещё один ящик, он был меньше остальных, практически незаметный, и располагался прямо под крышкой стола. Туда бумаги явно не могли поместиться. Интересно, чо там?

Понимая то, какой же я конченный не моралист, что лажу здесь, быстро протянул руку и открыл ящик. Как и предполагал, здесь не было бумаг. Лишь вещи, который видимо были дороги Клирии. Тут были спицы, что купил я ей ещё в первые дни знакомства, всякие безделушки типа перьевых ручек, резинок для волос, подобия скрепок.

Но не это меня интересовало. Вернее, не это сразу привлекло моё внимание.

Здесь я увидел фотографию. Она была в самом конце ящика, слегка потёртая, старая, со сломанным уголком. И меня не смутило, что делает фотография в этом мире, где подобное было на уровне фантастики.

Меня интересовали люди, что были на нём изображены. Это был… какой год? Судя по заднему фону зелёного двора, я тогда ещё не ходил в школу и был единственным ребёнком в семье.

В центре этой фотографии стоял паренёк, который в будущем убьёт не один десяток людей, перейдя все границы. Но тогда он был запечатлён маленьким, не ведающим своего жуткого будущего дитём со счастливой улыбкой, на которую способны лишь дети. Маленькое чудовище.

Это был я.

В сердце кольнуло грустью.

Но на этом мои открытия не заканчивались.