— Я… я этого не говорил, — мне едва хватало сил, чтоб не начать заикаться.

— Он это сказал, — раздался ото всюду шёпот. Ебаные предательницы! Век вас палкой в сраку ебать!

— Нет, не говорил, — ну хоть на писк не срываюсь. Хотя другие знатно так отошли, прижавшись к стенам… Ах да, способка защищающая разум. Спасибо тебе. Но меня всё равно пробивает, и я сейчас дрожать начну.

Клирия наклонилась ниже. Её глаза были широко раскрыты. На бледной маске это выглядело пиздецки жутко. Вот она стала так низко ко мне, что мы касались носами. Её носик и мой нос. Теперь мне хотелось кричать от ужаса, потому что теперь у неё словно сорвало клапана.

— Ещё что-нибудь хотите сказать мне, мой господин? — прошептала она замогильным голосом.

Ага, последнее желание хо… Так, стопэ!

Я на мгновение принюхался, не показалось ли мне. Запах был очень знакомым!

Блять, чем воняет!? Так, я знаю, чем воняет!!! Клирия!? Ты чо!

Мой страх в мгновение ока сменился праведным возмущением, полностью разрушая её ауру.

— Клирия, — посмотрел я на неё очень строго. — От тебя чесноком воняет жутко. Если ты собираешься высосать из меня душу, то не могла хотя бы для приличия отодвинуться или там зубки почистить перед этим? А то у меня глаза слезятся и это рушит всю жуткую атмосферу, которую ты тут создала.

Казалось, что Клирия даже в таком смогла всё прекрасно понять. Её лицо довольно бодро возвращало себе живые оттенки и пропорции, а глаза вновь становились обычными тёмно-красными. Она оперативно встала с меня и отошла подальше, не забывая про балки. Попутно дыхнула себе в ладошку, словно хотела проверить, правду ли я говорю или нет.

Теперь напротив меня была обычная Клирия, которая выглядело слегка…

О БОГИ, ДА ОНА СМУТИЛАСЬ!!! КЛИРИЯ СМУТИЛАСЬ, СПЕШИТЕ ВИДЕТЬ!!! ДА ОНА ЕЩЁ И ПОКРАСНЕЛА!!!

Ебать, надо это запомнить.

Она ещё секунды две смотрела мне в глаза, после чего потупила взгляд.

— От меня не воняет чесноком, мой господин, — сказала она спокойно.

— Хочешь сказать, что я вру!? — возмутился я и аккуратно встал, чтоб не проломить головой балку. И тут до меня всё дошло. — Так вот оно что! Я блять думаю, какого хуя чесноком пахнет! Я думал, что это мне уже просто кажется, но нет! Чесночная душа лежала рядом! Клирия, ты сколько его сожрала, что от тебя аж фонит?!

— Я… — Клирия не знает, что сказать. Сегодняшний вечер — время открытий. — Я… От меня не пахнет чесноком.

— Тогда чего ты взгляд прячешь?! Или по-твоему я вру?! Ты нажралась чеснока и дышала всю ночь в мою сторону! — тыкнул я обвинительно в неё пальцем. Клирия же продолжала краснеть.

— Если только немного, — попыталась она спокойно ответить, сохраняя в голосе свою ясность.

— Немного? Это сколько? Зубчик? Пол головки? Или… — я внимательно посмотрел на неё и понял правильный ответ. — Ебануться, ты чо, головку чеснока постоянно жрёшь!?

— Мне всего лишь нравится его острота. Я сожалею, что доставила вам неудобства, — ответила она, но нотки в голосе изменились.

— Неудобства!? Я блять его на кухне обыскался! Весь замок провонял этим чесноком, выветрить теперь не можем! Везде эта чесночная вонь! Ты вообще зубы чистить пыталась!? Или у тебя зубная паста со вкусом чеснока!? Или ты вообще его на шею вешаешь!? Блять, Клирия, да за тобой шлейф остаётся!

К тому моменту чесночная душа уже теребила свою серую ночнушку, явно не зная, куда деваться. А мне куда деваться!? Тут же воняет им!

— Что ты от меня ещё скрываешь!? Может быть луком тоже от тебя несёт!?

Она ничего не ответила и стала просто пунцовой. Её взгляд буквально буравил пол перед собой, а губы стали тонкой линией.

— Ебануться… Пиздец… ну ты и предательница, — выдохнул я. — Ёбаны в рот, я спрашивал у всех, кто жрёт чеснок с луком, и ты сказала, что это не ты. Клирия, я доверял тебе, а ты оказалась настоящей пиздоболкой!

И тут Клирию прорвало. Кажется я ебанул по больной теме, так как она подняла на меня взгляд и… её глаза становились мокрыми. Она заморгала, задрала голову, чтоб как-то это скрыть, начала шмыгать носом. Но тут и слепому ясно, что она сейчас расплачется.

Я довёл Клирию до слёз. Ну вот что я за уёбок — я не то что автобус, Клирию аж до слёз смог довести.

А перед глазами всплыла ещё одна способность. Вернее, просто улучшенная.

«Улучшенный взгляд убийцы — вы заставляете плакать теперь не только маленьких девочек, но и взрослых женщин! Ваша суровость настолько сильна, что теперь вы раз в сутки сможете доводить до слёз одну девушку! Ну теперь-то точно вам есть чем гордиться!

Способность позволяет взглядом заставить расплакаться девушку. Перезарядка — сутки.»

Ага, но мне теперь на это и способности не надо.

А Клирия, опустив голову и посмотрев на меня своим тёмно-красными глазами, начала плакать. Из одного глаза слезинка, из другого, вот она нос сморщила, губы сжала и… отвернулась, чтоб скрыть лицо. Только шмыганье и слышно. Хуя её задело моё замечание по поводу вони из рта, по больному попал.

— Это было жестоко, — сказала за спиной Мамонта. — Сказать девушке, даже такой как Клирия, что от неё воняет чесноком и луком. Вы действительно умеете делать людям больно и находить их слабые места. Вы настоящий антигерой.

Всё это было произнесено очень серьёзным тоном. То есть то, что я довёл её до слёз, делает меня антигероем. А то, что её дыхание меня чуть до слёз не довело, это нормально?

А Клирия уже села и до нас доносились отдельные всхлипы.

И тут вообще случилось что-то очень странное. К ней подошла Рубека, присела рядом, приобняла одной рукой и начала гладить по голове другой. Уже через пару секунд рядом с ней села другая девушка, а потом ещё одна и ещё. Очень скоро там была просто большая куча девушек, которые сели кружком около Клирии и утешали её. Я не знаю, как там эта чесночная душа, но я слышал более частые всхлипы, чем в начале.

Бабы… Вы же её боялись. Что это теперь за женская солидарность у вас проснулась?!

Вообще блин… Только Мамонта стояла рядом со мной, да и то, наверное, потому что не хватило ей там места.

— Вам не стоило…

— Ой, всё, умолкни. Она бы душу из меня высосала.

— Вряд ли. Вы на неё наступили и сломали ей позвоночник. Помимо всего прочего, повредили ей внутренние органы. А потом наговорили много глупостей. Естественно она была рассержена. Никакой девушке не понравится, что её называют плоской. К тому же она не плоская.

— Даже не начинай, — ответил я и лёг там, где стоял, после чего укрылся.

Будут мне тут мораль читать. Я ещё и виноват. Она тут чеснок жрёт, людей своих смертоносным дыханием травит, а меня обвиняют. Зачем нажираться-то так? А я? А как же я? Я же умереть могу от такого запаха! Грустно всё это и несправедливо. Застукал её за тёмным делом, так ещё и виноват теперь. А то, что она меня чуть не убила своим зловонием, это не страшно?

Очень скоро девушки стали расходиться по своим местам. Не знаю, злятся ли они на меня или нет, да мне и плевать…

НЕТ, НЕ ПЛЕВАТЬ! Неприятно знать, что за твоей спиной тебя все ненавидят, поэтому мне очень важно знать, что они думают! Мне будет очень обидно, если меня возненавидят!

С такими мыслями я медленно засыпал, пока передо мной не легла Мамонта. Приехала блин.

— Тебе чего?

— Ничего. Я здесь сплю, — хрипло ответила она. — Чтоб ты больше никого не раздавил.

— Очень остроумно, — хмыкнул я и перевернулся на другой бок…

И тут же попытался перевернуться обратно! Но Мамонта, вшивая предательница, придавила меня, не давая сдвинуться!

А передо мной, широко раскрыв глаза, в которых играло жуткое пламя ада, лежала Клирия.

— Говорите, от меня чесноком и луком пахнет, мой господин? — она придвинулась ко мне поближе так, что я буквально оказался зажат между этими бабами.

— Ну… теперь нет, пахнет мятой, — ответил я тихо.

— Я очень рада, мой господин, что смогла вам угодить. Но от ваших слов мне было очень грустно.