Я видел, как она пытается справиться с гневом, как очень медленно затухает в её глазах безумие и ярость. В конце концов, она смотрела на сына. Упёртого, хитрого и по-своему извращённого, но родного её сына.

Она начала расхаживать из стороны в сторону по комнате, чтобы успокоиться и взять себя в руки. Причём её шагов было раза в два меньше необходимо, чтобы пересечь её, чем нам. Постепенно зубы начали прятаться под губы, и вена на лбу уже не так угрожающе пульсировала. Формы становились прежними, и ей потребовалось несколько глубоких вдохов, чтобы вернуть себя в форму.

И она не уставала всё это время причитать:

— Асака… Асака Рандомьер… Эта маленькая сучка, жена будущего наследника… солнце светлое… Маленькая шлюха… ублюдский грязный род торгашей… Эти прохвосты… — её взгляд переметнулся на Диора. — Диор, вот что ты сделаешь прямо сейчас. Соберёшься, возьмёшь с собой людей, поедешь прямиком к ним и скажешь, что свадьба не состоится. Сейчас же!

Но он промолчал, не сказав ни слова.

— Диор, ты меня слышал?

Диор смотрел на неё спокойным холодным взглядом человека, который уже разыгрывал какую-то партию. Мы оба знали, что так будет, и мы оба знали, что нам придётся встретиться с матерью.

— Диор! Да и ночь с тобой… — махнула она рукой. — Я сама съезжу к…

— Нет, — непоколебимо и резко произнёс он, заставив её замереть к нему в пол оборота. В её глазах появилось неверие.

— Что ты сказал?

— Ты не поедешь к ним, мама.

— Ты слишком повзрослел, Диор? — прошипела она. — Стаи попутал?

Она развернулась к выходу, но наткнулась уже на меня, перегородившего ей дорогу.

— Тэйлон? Ты… Да вы совсем одурели здесь одни?! — рявкнула она, но никто не вздрогнул. Мать обернулась к Диору и потом снова на меня. — Вы забыли, кто здесь хозяин?!

— Я, — всё так же спокойно, но твёрдо ответил Диор. — Теперь я здесь хозяин. И прости, мама, но ты никуда и ни к кому не поедешь. Свадьба будет, потому что я так сказал, и того ничего не изменит.

— Да как ты… отец…

— Отец далеко и ничего не узнает, — спокойно ответил Диор. — Не хотел я, солнце свидетель, но ты останешься в поместье, пока всё не закончится. Так или иначе.

— Ты… Диор, а ну закрыл рот! Твой отец — глава рода, не ты! И он узнает! Он бы никогда не согласился на эту свадьбу! А сейчас я исправлю ту несусветную глупость, что вы с Тэйлоном учудили. Тэйлон, брысь с дороги!

Но я не двинулся с места.

— Тэйлон, я кому сказала! — рявкнула она мне в лицо, слегка щёлкнув зубами.

— Ты сейчас не имеешь здесь власти, мам, — спокойно ответил Диор. — И ты не можешь приказывать нам. Что касается отца, то он просто и не узнает. А когда узнает, менять что-то будет поздно.

— Диор! Тэйлон! Вы два маленьких паршивца! Вы знаете, кто ваш отец?! Знаете, что он сделал ради того, чтобы воспитать и дать достойное будущее вам?! И вы так ему хотите отплатить?! Два неблагодарных щенка, решившие, что они теперь здесь хозяева! Клянусь солнцем, я высеку вас обоих, как в детстве! А теперь прочь с моей дороги!

Но я не сдвинулся с места. Как, собственно, и Диор.

— Тэйлон! — рявкнула она визгливо. — А ну прочь!

— Прости, мам, — покачал я головой.

— Тэйлон! Ладно Диор идиот, но ты-то куда?! Ты же всегда был…

— Сопливым неудачником, на которого всем было наплевать и об которого вся семья вытирала ноги? — спросил я.

— Да как ты… как у тебя язык так поворачивается говорить? — выдохнула она, будто это ранило её в самое сердце. А может и действительно ранило.

Она попыталась взять меня за плечо, чтобы отодвинуть в сторону, но я перехватил её руку. Сжал достаточно сильно, чтобы дать понять, я что применю при необходимости силу. Она могла меня оттолкнуть в сторону одним взмахом, и я бы впечатался в шкаф, но…

Мать не оттолкнула меня. Даже не дёрнулась, когда я отвёл её руку и слегка откинул в сторону.

— А если я попытаюсь пройти силой, ты и ударишь меня? — сипло спросила она.

— Если придётся, — ответил я невозмутимо, однако это был словно удар ей под дых. Глаза матери начали наполнять слёзы. На лице появилась неверие и боль. Она смотрела на нас, будто не могла узнать в наших лицах сыновей, которых взрастила. Наверное, потому что мы никогда не были ими и никогда их не заменим.

— Да что с вами? — совсем уж сникшим голосом произнесла она. — Вы же мои дети, мои мальчики…

— И что?

Это, наверное, было добивающим ударом, так как мы сказали это с Диором одновременно. Она сделала шаг назад, потом ещё один, после чего осела на пол и расплакалась.

Признаться честно, мне было сложно понять её. Буквально пару минут назад мать тут кричала на нас, хотела тут едва ли не с кулаками выйти, а сейчас сидит и ревёт.

Мы с Диором переглянулись.

По крайней мере мы её остановили, верно? Хотя, судя по всему, и прошлись по живому. В любом случае, она могла бы наломать дров ещё больше, если бы нам не удалось её остановить. Если отец узнает, он примчится сюда на всех парах, а это значит, что весь наш план, все наши жертвы пойдут собакам под хвост.

Диор был прав, отца волновало только одно — стабильность и спокойствие. Он был умным человеком, однозначно, иначе бы не смог продержаться так долго и удержать род едва ли не на лидирующих позициях среди остальных. Но он был консерватором. А когда мир вокруг стремительно меняется, консерватизм становится из опоры угрозой.

Если не умеешь приспосабливаться, ты обречён.

Род с Зароном был обречён.

Мать так никуда и не ушла. У неё была истерика, и мы даже не смогли поднять её с места, что не удивительно. Пришлось звать служанок, которые бы за ней присмотрели и успокоили. Уж что-что, а они, особенно пигалицы, умели притираться так, что на душе становилось тепло.

— По крайней мере остановили, — спокойно сказал Диор.

— А если попытается убежать потом?

— У стражи есть чёткие инструкции, так что далеко не убежит. Да и вряд ли убежит — мы ей разбили сердце.

Подготовки к свадьбе вообще не было. Мы решили провести её в поместье, за стенами, чтобы скрыться от чужих глаз. В полной секретности к нам приехали едва ли не лесами родители Асаки, чтобы засвидетельствовать свадьбу лично.

Мы устроились в самом большом зале, плотно завесив окна шторами и усилив охрану по округе. Даже подняли для этого дела Рагдайзера, чтобы он помог с людьми. Не хватало лишь Росси, который возвращался сейчас от Юноны.

Ничего удивительного, шикарного и впечатляющего не было от слова совсем. Небольшой ковёр до места, где их ждало доверенной лицо, что зарегистрирует брак тихо и без шума. Столик, на котором стояли кольца, да служанки, но скорее для создания массовки, чем для дела. Ничего общего с тем торжеством, которое было у меня. Никакой пышной свадьбы, гостей, угощений и так далее, и тому подобного. Едва ли не походило на какую-то репетицию или постановку.

И, естественно, здесь присутствовали родители Асаки, Коджер и Ясия, которые не выглядели ни счастливыми, ни расстроенными. Скорее оба были заинтересованными, как наблюдатели за операцией, чтобы та прошла гладко.

С нашей стороны свидетельствовали свадьбу мать и я.

Она была буквально убита горем, будто её сына приговорили к расстрелу. Она смотрела на Асаку, и я был готов в любую секунду броситься её защищать от гнева будущей разъярённой свекрови. И одновременно мать выглядела просто лишённой сил, будто она потеряла весь смысл жизни.

Но не только наша мать была несчастлива. Хлина, будто что-то понимая, сверлила Асаку грустным взглядом разочарованной девушки, которая будто перестала верить в чудеса. Не плакала, но мордаха была грустной.

Что касается Асаки… ей было плевать почти на всё. Разве что разглядывала всех вокруг, будто в зоопарк попала.

— О, мои родители, — на ней было какое-то белое платье, сделанное на скорую руку силами служанок, чтобы скрыть все шрамы, что покрывали её тело. — Мне кольцо дадут?

— Дадут. Тебе всего дадут, — ответил Диор.