Хлина не издала ни звука, но после четвёртой соскочила со стула и, заливаясь слезами с красными щеками, забилась в угол между прикроватной тумбочкой и кроватью, мокрыми глазами глядя на меня. Её губы, с одной стороны разбитые, безмолвно дёргались, когда она плакала, растирая слёзы кулачками.

Продолжать или нет?

Я поморщился, но всё равно подошёл, выдернул её за руку из укрытия и отвесил ещё несколько пощёчин. Если уж начал, нельзя заканчивать на полпути, иначе зря только мучал. После четвёртой она расплакалась уже вслух. После шестой она начала вырываться. После восьмой я её отпустил. Совсем ничего не понимающая Хлина тут же попыталась залезть под кровать, я в последний момент ухватил её за ногу и вытащил наружу. Посадил на кровать перед собой и сжал её ладони.

— Давай, Хлина, покажи что-нибудь.

Единственное, что она могла показать — это море слёз и попытки убежать подальше. Кажется, Хлина в первый раз при мне плачет. Я сдавил её ладони посильнее, однако эффекта было ноль, она продолжала плакать и вырываться.

Оставался ещё один вариант. Хайсер сказал, что у неё лицо было разбито, когда Тэйлон изменился. Возможно, он ударил, и она отключилась. Я слышал, да и видел несколько раз, как человек, потеряв сознание, просыпался уже с силами, но совершенно другой, будто агрессивный лунатик.

Возможно, здесь тот же принцип…

Я задумчиво посмотрел на Хлину, которая жалась к стене.

— Ну-ка, иди сюда…

Я подтащил её к кровати и поставил перед собой. Хлина жалась, плакала, прятала взгляд и не знала, куда деться. Я же не тянул время зря — быстрое движение рукой, и девчонка даже не успела сообразить, что происходит, когда её голова дёрнулась, и тело плашмя упало на кровать. Я сильно не усердствовал, однако удар был хорошим. Если и он не поможет… тогда не знаю. Продолжать избивать её — такой себе вариант.

Я осторожно взобрался на кровать и сел рядом с ней.

— Хлина? — осторожно потряс её за плечо. — Ты меня слышишь?

Ноль реакции, как и положено нормальному человеку. Я взял её за руки, подержал, приложил к вискам, положил себе на плечи, сам прикоснулся к её вискам — всё без толку. Она не реагировала. Только минут через пять начала приходить в себя, хлопая глазами и пытаясь взять в толк, что произошло. Здесь я тоже пытался разглядеть или почувствовать хотя бы отголосок каких-то видений, но тщетно.

К тому же, стоило Хлине немного прийти в себя, как она начала плакать. Под левым её глазом уже понемногу проявлялся отчётливый синяк, который увеличивался в размерах. Она ворочалась, пыталась встать, но координация была нарушена настолько после удара, что ей едва удалось сесть.

Возможно, Хлина нихрена и не провидец, а действительно глаза и уши Диора в поместье. Или проявляется дар у неё раз от раза. Как бы то ни было, сделать я ничего не мог.

Не избивать же её до полусмерти здесь лишь ради того, чтобы доказать то, чего не существует, верно? Вернее, существует, но с чужих слов и собственных догадок.

Осторожно я подхватил на руки всё ещё ничего не понимающую Хлину, которая хныкала и тупо хлопала ресницами, на руки и отнёс её в нашу санчасть к вечно недовольной бабке-лекарше, которая любила гундеть. Но опять же, она спасла столько жизней, что такое можно было ей простить. Без лекаря наши потери были бы заметно выше.

Без зазрения совести, когда она спросила, что же произошло, я ответил, что Хлина упала с лестницы, после чего оставил её там, практически выпуская на волю. Скоро та вновь будет везде и нигде, точно приведение поместья, неуловимая, как эльфы на деревьях.

По этому пункту можно было бы ставить прочерк, но едва я вернулся, как ко мне пришла мать. Видимо, у неё было какое-то чутьё на такие моменты.

— Я слышала, Хлина с синяками у лекаря, — начала она.

Нет, не чутьё, кто-то сдал.

— Да, слышал, — кивнул я. — Она с лестницы упала.

— Так ли упала?

— Так упала, — пожал я плечами и продолжил заниматься автоматом. Мне наконец почти удалось выковырять патрон из патронника.

— Тэйлон, не хотелось бы поднимать вопрос, но признайся честно, ты её ударил?

— Даже если это вдруг я, что сделаешь, отругаешь? — задал я встречный вопрос.

— Слишком взрослый ты, чтобы тебя теперь ругать, — вздохнула она.

— Тогда смысл разговора? — спросил я.

— Просто хотела, чтобы ты знал, что тебя любят в этом доме, каким бы ты ни был.

— То есть ты думаешь, что я якобы избил Хлину, потому что считаю, что её любят больше, чем меня?

— А разве это не так?

— Хех… нет, не так, — покачал я головой, при этом понимая, что в прошлые разы как раз это и было причиной.

Родной сын, который видит, что к обычной служанке отношение лучше, чем к нему самому, наверняка начнёт срываться, как он думает, на причине всех бед. Да это и унизительно, если уж так представить. Поэтому отчасти я мог его понять.

Не семья, а какой-то дурдом, если посмотреть со стороны. Или же так вообще везде?

— Тэйлон…

— Мам, если ты пришла меня убеждать, что любишь меня, то я это и так знаю, иначе бы не спасала меня в лесах. Если хочешь выяснить, кто ударил Хлину — нет, это был не я. Это была лестница. Поэтому оставим этот разговор.

А то меня он заставляет чувствовать себя неловко и последним говнюком, непонятно из-за чего.

— Хорошо, я поняла, — подняла она обе руки, но убегать не спешила. — Тэйлон, могу ли я спросить, что вы задумали с Диором?

Ну началось…

— Спрашивай, хотя странно, что Диор тебе ничего не рассказал.

— Я и спрашиваю — что вы удумали в отсутствие отца?

— Защитить род от севера и удержать свои предприятия, — ответил я спокойно. — Вроде при тебе обсуждалось, нет?

— И всё?

— И всё.

— Просто мне кажется, что Диор воспользовался ситуацией и избавился от отца под предлогом, чтобы лично поправить родом. Я люблю его, люблю, как и тебя, в конце концов, он мой сын. Но я могу взглянуть правде в глаза — Диор тот ещё фрукт. И его планы могут не останавливаться только на защите рода.

— Мне он ничего не говорил, — соврал я со спокойной душой. — По крайней мере, я ничего странного пока не заметил.

— Тэйлон, ты никогда не умел врать.

— Нет, — вздохнул я. — Я никогда не умел правильно преподносит правду, раз ей никто не верит.

— Тогда как насчёт того, что вы содержали пленников, о которых стража молчит, а слуги ничего не знают?

— Это были пленники из рода Рандомьеров, которых мы захватили. Их надо было где-то держать.

— У нас есть специальное место для этого, — напомнила мать.

— Да, но Диор сказал, что безопаснее держать их под рукой в доме.

У меня подозрения, что когда она собиралась меня спасать, Зарон попросил её и обстановку заодно разведать, как там обстоят дела у нас. Немного науськал её разнюхать, что здесь происходит во время его отсутствия, и не собираемся ли мы рисковать родом.

Я могу сказать, что, когда речь касается власти, всегда будет риск облажаться. И всё зависит лишь от того, насколько высоко ты хочешь подняться. Чем выше пытаешься взлететь, тем больше риски с треском упасть вниз. Но и приз будет куда лучше, чем пытаться взбираться по крохам.

Но есть риск оправданный, а есть неоправданный. В данный момент я считаю, что всё, что мы делаем, в пределах нормы. Да, рискуем, однако если всё удастся, можно будет уже не беспокоиться ни о чём. В противном случае смысла ввязываться в это с самого начала не было, можно было просто присоединиться к другим и надеяться, что нас самих не выбросят, как мусор.

Что же касается Диора с его амбициями, если он действительно пересечёт черту и будет рисковать почём зря, между потерей рода и потерей одного-единственного человека для меня выбор будет вполне очевиден. А пока что…

— Всё нормально. Ты зря волнуешься.

— Чувствую, что не зря. Тэйлон, если вы погубите род…

— Весь род находится на острове под охраной эльфов. Как и все документы, которые подтверждают это.

— Но если нам здесь будет не место, то тогда и рода считай что нет, вне зависимости от того, есть бумаги или нет. Наше поместье, наш Айсэрена Монтаро, наши земли — это и есть часть нашего рода.