И вервольф нагнал её. Нагнал, естественно, потому что она ему это позволила, однако какая разница?

Волчица остановилась на месте, но вервольф этого сделать просто не мог. Его переполняли эмоции, он прыгал вокруг неё как заведённый, носился туда-сюда и даже издавал нечто похожее на радостный лай. Белоснежная волчица наблюдала за ним чутким взглядом, даже можно сказать мягким, в котором читался ум. В отличие от простодушных глаз чёрного, где все эмоции можно было читать как по книге.

В какой-то момент, набегавшись и напрыгавшись, он вновь подскочил к ней, издавая радостные звуки и подскакивая на месте. Он был рад. Он был счастлив. Вервольф не знал, что надо делать, однако это было и не важно. Он чувствовал, что его приняли, он чувствовал внимание волчицы на себе. Ему было хорошо, и он был рад.

Он слегка напрыгнул на такую хрупкую (в зависимости от того, из каких размеров исходить) волчицу, после чего куснул за ухо и отпрыгнул, счастливо виляя хвостом. Подпрыгнул ближе, слегка пригнувшись, и вновь отпрыгнул, попытался тяпнуть её за лапу и получил по носу лапой. А потом и вовсе его тяпнули за нос, но скорее ласково, беззлобно и мягко, после чего волчица сорвалась с места и бросилась наутёк.

Играть.

Его звали играть. Вервольф бросился вдогонку.

Это была прекрасное время и прекрасные игры. Вервольф не выглядел в тот момент опасным хищником, несущим смерть любому, кто ему встретится, а белоснежная волчица и вовсе выглядела духом леса.

Они бегали друг за другом, носились по лесу, валили друг друга в снег и несильно кусались. Это было очень похоже на игры настоящих волков, беззаботные и беззлобные. Казалось, что даже волчица втянулась в игру, радостно напрыгивая на вервольфа и иногда кусая его за загривок или валя в снег, пусть по большей степени потому, что он сам позволял это делать.

А вервольф осторожно, можно даже сказать, ласково боролся с ней, толкал в снег, валил на спину, покусывая. Его чувства притупились, охотничий ум ушёл на задний план, подменяясь желаниями. Теперь вервольф был здесь и сейчас, с волчицей, которую хотел. На его взгляд, отличную волчицу, которой он желал овладеть.

Но потом. Сейчас ему было просто хорошо с ней, что было главным. Можно сказать, знакомство. Получше узнать самку, к которой его тянуло. И она была хорошей. Была здоровой, быстрой и юркой, весёлой и активной. Ему она нравилась. Он чувствовал влечение всё сильнее и сильнее, и быть может уже сегодня вечером или завтра днём…

В какой-то момент волчица вновь начала убегать от него. Виляя между деревьев, она ловко увеличивала между ними дистанцию — массивный вервольф просто не поспевал за ней, пусть иной раз аж по деревьям и ветвям скакал, пытаясь нагнать. Но даже если она убежит слишком далеко, он найдёт её. У него хороший нос, у него отличный нюх. Её запах один из миллионов, и он манит её, манит за собой, словно какой-то лёгкий наркотик, которым не можешь надышаться.

И он нагнал волчицу. Она, восхитительная и хрупкая, стоя на другом конце небольшого луга у опушки, громко завыла. Зазывающе, до дрожи в теле сладко. Она выглядела так, будто готова встретить его на себе. И в себе. Прекрасная. Очень прекрасная и от того ещё более желанная.

Вервольф, не раздумывая, бросился через поле к ней. Бросился… и на середине поля почувствовал, что что-то не так. Почувствовал носом, уловив помимо притягательного аромата белой волчицы какие-то посторонние запахи, знакомые и в то же время чуждые.

И не успел он об этом подумать, как в следующее мгновение раздался металлический щелчок.

Первой пришла боль. Сумасшедшая боль, будто ему отгрызают лапу. Казалось, что такое невозможно терпеть и легче умереть. Он взвыл на всю округу. Подпрыгнул на месте так высоко, будто надеялся удрать от неожиданной опасности, однако…

Звякнула цепь, и он рухнул на землю.

Огромный капкан, зубастый, из металла защёлкнулся на его задней лапе. От него шла толстая металлическая цепь, которая была обмотана вокруг ближайшего к нему дерева, тем самым не давая ему уйти.

Вервольф ни о чём не думал теперь — он чувствовал боль, он искал источник боли, от которого надо было избавиться. Зубы практически сразу же сомкнулись на капкане в надежде отбиться от опасности, но хруст… и в разные стороны полетели обломанные осколки клыков и резцов.

Вервольф взвыл ещё больше и задёргался, пытаясь снять надоедливую опасную, причиняющую столько боли штуку. Он бился и метался, но цепь не давала ему далеко уйти. Он бросил взгляд на то место, где была волчица… но её там не оказалось. Никого не было.

Вервольф завыл. Громко, зовя ту, кого он искал столько времени, однако на его жалобный, полный боли зов пришёл совсем другой гость.

Между деревьев, правее, где он видел в последний раз волчицу, медленно вышел огромный вервольф. Не просто огромный, громадный золотистый вервольф, который как минимум был в полтора раза больше его самого. Наверное, самым крупным из тех, кого ему приходилось встречать.

Чёрный предупреждающе зарычал. Он не доверял золотистому вервольфу. Он чувствовал угрозу от неё несмотря на то, что запах был очень знаком. Именно от неё — он практически сразу почувствовал, что вервольф напротив была самкой. Но это не делало её менее опасной.

Золотистый вервольф не выглядел напуганным. Он внимательно смотрел на чёрного, будто изучая, и ему то не нравилось. Встав на ещё целую лапу во весь рост, он развёл передние лапы стороны и завыл. Он предупреждал, предостерегал противника. Инстинкты предупреждали, что сила теперь не на его стороне, и он пытался спугнуть незваного гостя, но тот словно чувствовал его слабость.

Золотистый вервольф шагнул на поляну. Это было словно окончательным вызовом, и чёрный сорвался с места ей навстречу. Благо цепь была пристёгнута к деревьям рядом с ней. Однако…

Стоило ему пробежать чуток, как уже на передней лапе, ломая кости, сомкнулся другой капкан. Звякнула от натяжения цепь, и вервольф кувыркнулся через голову — новый капкан, только на этот раз прикованный к деревьям на противоположной стороне, не давал ему дотянуться неё.

Он ревел, дёргался, пытался вырваться, даже если бы это означало оставить в капкане часть шкуры и мяса, а может и всей конечности, однако поделать ничего не мог. Он видел цель, она была угрозой, она не уходила, а значит, будет драка. Он сразится и одержит верх, а потом найдёт ту волчицу, и всё будет хорошо.

Но сначала незваный гость.

Золотистый вервольф напала первым. Резко сорвавшись с места, она быстро набрала скорость и прыгнула на чёрного. Но тот и не думал давить его. Чёрный вообще не думал, он подчинялся своим инстинктам, подчинялся собственному телу, которое иной раз лучше знало, что делать. Как сейчас.

Резко пригнувшись, он пропустил её над собой, но изловчился и целой лапой ухватил прямо в полёте за шею. Мышцы напряглись, затрещали связки, и он дёрнул огромную тушу на себя, уронив её на спину прямо перед своими ногами. Это было настолько просто и быстро, что если бы вервольф умел удивляться, он бы точно это сделал.

Вместо этого чёрный дёрнулся стремглав вперёд, раскрыв пасть, уже готовый сомкнуть челюсти, когда ему на спину набросились и вгрызлись в затылок. Он взвыл, дёрнулся в сторону, пытаясь стряхнуть с себя незваного гостя, и золотистая, которую вервольф только что завалил перед собой, почувствовав, что хватка ослабла, крутанулась и сбила его с ног.

Он попытался отпрыгнуть, но цепи помешали это сделать нормально. Чёрный заревел ещё сильнее, но смог дотянуться до спины и швырнуть в сторону незваного гостя. И какова была его обида, когда это оказалась белоснежная волчица.

Чёрный был не в состоянии думать как человек, он не знал слова «предательство» или «подстава». Но что-то вроде обиды он действительно испытал. Ему нравилась белая волчица, потому драться с ней он хотел меньше всего.

Вместо этого чёрный попытался броситься в сторону, но нарвался на огромного вервольфа, которая его сбила с ног, он попытался ударить её лапой, но в неё неожиданно вцепилась волчица и начала оттягивать в стороны. Каким бы сильным он ни был, но одной рукой вот так просто перетянуть вервольфа чёрный просто не смог. Его практически распяли.