Зато пигалицы нашли себе новое развлечение, хватаясь за меня, чтобы я их возил. Несколько раз смеющихся и бойких я просто выбросил в сугроб — разгонялся, несясь к берегу, после чего резко сменял направление, и те с визгом врезались в снег. Иногда они и вовсе начинали хороводом кататься по льду, похожие со стороны на гигантскую сколопендру.

— Не надо туда ехать, — остановила меня укутанная девчонка, в которой я узнал Палию. Она остановила меня, когда я уже пересёк половину озера, направляясь ко второй половине.

— Почему?

— Там лёд очень тонкий, — пояснила она. — Провалитесь, утонете, мы расстроимся. А ведь ещё вылавливать вас придётся!

— Какая забота. Это ты волнуешься, что меня придётся вылавливать или что я утону?

— Ну, одно другому не мешает же, — подняла она палец вверх и ловко сделала круг вокруг меня. Прямо одним движением ноги объехала меня по кругу и остановилась передо мной. — Так что осторожнее, господин Тэйлон.

Откуда-то из-за наших спин раздался радостный возглас одной из служанок:

— Смотрите! Палия к господину пристаёт!

И всё, волна была поднята. Девчонки столпились в метрах десяти от нас, дразня подругу.

— Влюбилась! Влюбилась! — начали скандировать они.

— Да ничего подобного! — возмутилась та. — Я лишь хотела предупредить господина, чтобы он близко не подкатывался к тому краю озера.

— Признайся, тебе он нравится! — крикнула одна.

— Да ей хочется ещё раз грудь ему показать!

— Кто-то хочет господина!

— Что же ты постоянно на него смотришь и вызываешься подать ему обед?!

Девчонки обрушили шквал на Палию, заставляя её краснеть так сильно, что это было видно даже сейчас, когда света было мало — её красные щёки и нос пятном выделялись на общем фоне.

— Ничего подобного! — выкрикнула она, но подруг было не остановить.

Я знаю, им было весело, и, скорее всего, они ничего плохого ей не желали, просто дразнили, подшучивали и подначивали. Но на волне веселья вряд ли кто-то понимал, что такое может сильно задеть. Да, шутки шутками, но я сам становился свидетелем, как парни на подобные безобидные вещи реагировали слишком остро, и потом начиналось…

Собственно, под шквалом насмешек и шуток Палия тоже начала злиться.

— Да ничего подобного! Дуры!

— Влюбилась, влюбилась, на пареньке женилась! — проскандировали они под дружный хохот. — Грудь показала — женой себя назвала, к пареньку сбежала!

Я, честно говоря, не знал, чего такого обидного в этом было, но Палию это прямо-таки задело.

— Да конечно! Просто сами на лицо не вышли, вот и завидуете! — крикнула она.

И всё бы ничего, но в этот момент она резко развернулась на месте и полетела стремглав к другому концу озера, хотя буквально до этого предупреждала, что там опасно.

И не успела она проехать и двух десятков метров, как неожиданно просто провалилась с треском вниз. Была, и нет её, только дырка во льду и осталась.

Девчонки, которые до этого скандировали детские кричалки, в ужасе смолкли, тупо пялясь на дыру, где только что была их подруга. Та на мгновение с визгом появилась в дыре, попыталась схватиться за край, слишком сильно навалилась, и лёд вновь треснул под ней. Палия снова ушла под воду.

— Ну круто… — пробормотал я и, сбросив ботинки, к которым крепились коньки, бросился к дыре.

За это время Палия ещё раз или два показалась, визжа и прося о помощи, после чего просто ушла на дно.

Я же, не добегая метров десяти, сбросил с себя штаны и зимнее пальто, после чего лёг на лёд, оттолкнулся и заскользил к краю дыры. Подкатился, бросил взгляд под воду и увидел лишь темноту. Лёд здесь был действительно тонкий, он начинал трещать с характерным хрустом, расходясь в стороны.

Блин… нырять или не рисковать? Спасать или нет?

Я бросил взгляд на дурочек, что столпились с той стороны озера, где было безопасно, совсем стихнув и со страхом глядя на меня. Честно говоря, это и решило всё. Не будь их, я бы, наверное, не стал рисковать, однако находясь под вниманием всех, просто подняться и сказать: «извините, но я рисковать не буду», не позволяли гордость и понимание, что потом мне им в глаза смотреть.

Вот же…

Набрав воздух, я просто соскользнул со льда в дыру.

Ощущения… были незабываемыми, как и всегда. Я знал, каково нырять в ледяную воду, но привыкнуть к подобному просто невозможно. Будто в тело воткнулись разом сотни ножей. Кожу обожгло, голову будто сдавил обруч, тело словно сжалось, и на мгновение у меня аж перехватило дыхание, хотя я и так уже не дышал. Пришлось замереть, так как от такого перепада я едва не вдохнул.

Секунда…

И шок от столь резкого перепада температуры немного отпустил как тело, так и сознание.

А я словно завис над бездной.

Над головой синеватый светящийся лёд и небольшое окошко света прямо над головой, откуда бил затухающий свет дня. Вокруг ледяная синяя вода и абсолютная тишина. А подо мной… где-то там, внизу, был тёмно-синий мрак, будто само озеро и не имело дна.

Тут вообще есть дно-то? И не слишком ли глубоко для озера? К тому же, если здесь тонкий лёд, то обычно это говорит о тёплых водах. Причём в одной части он толстый, а в другой наоборот, тонкий.

Все эти мысли пролетели пулей через сознание.

Я перевернулся вниз головой к бездне и поплыл.

Сердце стучало как сумасшедшее. Сами глазные яблоки замерзали. Кости пальцев болели от таких низких температур. И разве что кожу больше не жгло — я её не чувствовал.

Кажется, я плыл вечность.

Ощущение было такое, что я погружаюсь не в озеро, а в бездну. И где-то через десяток секунд я наконец увидел Палию. Её яркую шапку, которая была словно маячком там, где света почти не было.

Я загрёб, словно лягушонок, руками и ногами, подплывая к ней, пока не достиг наконец дна. Его, погрязшего в тине, было практически не видно из-за отсутствующего света, и казалось, когда отплываешь, что дна будто бы и нет. Забавно…

Но не настолько, чтобы над этим задумываться. Я подхватил девчонку и загрёб обратно к поверхности, молясь, чтобы не сдохнуть нахрен. Взгляд сразу зацепился за яркое пятно света, и я загрёб рукой и обеими ногами. Воздуха-то хватало, я бы ещё мог здесь поплавать при нужде, однако не ровен час, когда мышцы сведёт судорогой.

Гребок, гребок, гребок, и вот, прорубь уже была перед самым носом, когда ногу свело судорогой. И в мгновение ока нога превратилась просто в камень, которая потащила нас на дно. Я, немного охреневший, задёргал другой ногой, стараясь вытолкнуть нас обратно, но мы всё равно шли на дно. Из последний сил я просто отпустил тело девчонки, после чего согнулся калачиком и тупо со всей дури укусил себя за ногу. Укусил так, что прокусил кожу.

И ногу отпустило.

Не играя в джентльмена, я схватил тонущую за волосы и вновь погрёб к дыре во льду. Протянул руку… и с облегчением почувствовал, как ладонь обдало ледяным воздухом.

Схватился за край, подтянулся и наконец вынырнул, выдернув следом за собой за волосы Палию. Жадно глотнул ледяной воздух и закашлялся, не обращая внимания на то, что тело буквально обжигало холодным воздухом. Схватив её под мышки, я сделал несколько попыток выбраться, но лёд упорно продолжал подо мной ломаться, не позволяя выбраться.

С той стороны уже суетились девчонки. Кто-то даже попытался приблизиться, но я лишь махнул рукой:

— Не подходите, блин! — прохрипел я.

А то ещё и вас потом спасать.

Наконец лёд перестал перед нами ломаться. Изрезанными в кровь локтями я смог облокотиться на него, после чего, обхватив Палию под мышки, потащил за собой и выполз на сушу, медленно уползая от проруби подальше.

И только когда нас разделяло метров десять, я начал спасать утопающую.

Я приложил к носу щёку, но, честно говоря, нихрена не почувствовал, так как не чувствовал в принципе кожу. Я и рук с ногами не чувствовал, если уж на то пошло. Поэтому рывками просто начал рвать у неё на груди одежду, освобождая грудную клетку. Порвал всё до самой груди, увидев уже знакомые тёмные соски с ореолами.