Мой взгляд сместился к единственному отсюда выходу. Видимо, это был подвал дома, и, судя по сломанной стене, они вручную пробили проход от тех складов сюда. А что? Вполне удобно: пришёл сюда, надо что-то — ты не выходишь на улицу, лишний раз привлекая внимание, просто проходишь под землёй.

Я знаками указал двигаться дальше.

Судя по всему, мы уже были близко. Суцьиси говорила о том, что то место служит как штабом по сбору слухов, так и местом, куда сливаются все деньги. А глядя на то, сколько здесь барахла, предположу, что вещи могут быть как краденные, так и забранные за долги.

Друг за другом мы поднялись на лестницу. Уже на половине мы услышали голоса. Судя по смеху, который разошёлся после весёлой истории, человек шесть, что я и показал Ушастой знаком, после чего показал, что примерно. Я не оборачивался, но знал, что она в этот момент кивнула.

План был прост как дважды два.

Я спустился вниз, где подобрал какую-то тарелку, после чего поднялся обратно на лестницу. Арбалет спрятал за спину, вытащил ножи. Специальные, утяжелённые, чтобы хорошо входили. Вообще, я не любитель пользоваться метательным оружием, да и в принципе им редко пользуюсь, однако здесь перезарядка арбалета не играла на руку — полторы секунды было слишком много.

Ушастая поняла меня без слов. Лишь положила сразу две стрелы на тетиву, после чего кивнула и махнула в сторону комнаты головой.

Прежде чем войти, я забросил в комнату тарелку. Звон из противоположного угла практически сразу заставил смолкнуть и буквально подпрыгнуть на месте охрану. А дальше в дело пошли наши навыки.

Так как один из них стоял практически около прохода, я даже не стал тратить нож. Быстрый удар в район затылка ножом, и он молча осел. Рядом пролетело две стрелы, и два ближайших к нам охранника качнулись. В этот момент я уже запустил первый нож, который воткнулся ещё одному в шею.

Он и успел издать хрип, схватившись за нож. На шум начали оборачиваться двое оставшихся, но один получил нож прямо в гортань, а другой дёрнул головой назад, когда из его глаза выросла стрела. У нас заняло разобраться со всеми ими всего четыре секунды. Можно сказать, это была идеальная работа. В руке у меня ещё осталось несколько ножей на тот случай, если здесь было бы больше людей. В принципе, размеры комнаты позволяли мне докинуть нож до любой точки, но если что…

Рука коснулась кобуры револьверов.

Комната, куда мы вломились, была чем-то вроде холла, входной. Об этом говорили как закрытые ставнями окна около двери с маленькими прорезями, так и общее строение комнаты. Вот лестница на верхние этажи, а здесь, как я понимаю, что-то типа гардероба, правда, сейчас там валялся мусор. Да и вообще, всё выглядело довольно старым и готовым вот-вот развалиться.

Кроме двери.

Бывшая гостинца?

Не знаю, о чём думала Ушастая в этот момент, поняла ли, что это за место, но я уже примерно представлял, где может располагаться необходимая нам комната.

— На тебе верхние, — едва слышно шепнул я.

— Приняла, — кивнула Ушастая и уже было дёрнулась, когда я поймал её за руку и вложил револьвер.

— На всякий.

Она сначала хотела поспорить, но передумала и кивнула, забрав ствол. После этого едва слышно побежала наверх, держа наготове свой верный лук. Под ней даже не скрипели ступени.

Я же медленно начал прочищать первый этаж. Все технические помещения: от комнаты персонала до кухонь, чаще всего располагались на первом, так что надеюсь, в этом мире не другие правила. К тому же, смысл заселяться на последний, если вдруг что случись, и единственный выход, кроме главного, внизу?

Прямо в коридоре, пока шёл, я убил ещё двух охранников. Они неожиданно вышли из комнаты, будто только и ждали, пока я подойду поближе. Я не раздумывал ни секунды: стрела первому, после чего бросок ножа, что был зажат в руке, и он втыкается в шею другому. Тот хрипит и всё равно упорно тянет руки к ружью за спиной, но удар приклада прямо в лицо не только ломает ему нос, но и успокаивает.

В комнате было пусто. Я долго не задерживался и двинулся дальше творить бессмысленную жестокость, как называли подобное особо одарённые гуманисты.

Я не раз слышал, как люди говорят, что нельзя опускаться до уровня подонков. Если они убивают, мы не должны так делать: не должны мстить, проводить карательные операции и бла-бла-бла. Такие люди просто никогда не теряли близких и родных людей. Они никогда не боялись за то, что их ребёнок может не вернуться, и никогда не хоронили собственных детей.

Главное правило любой защиты — заставь бояться, чтобы предотвратить. Они убили людей? Убей в два раза больше. Напали на твою базу? Уничтожь их. Казнят граждан твоей страны? Отбомбись по ним. На жесткость отвечай ещё большей жёсткостью, чтобы каждый понял, что за содеянное обязательно воздастся в ещё большем масштабе.

Только так можно остановить насилие. Как это ни парадоксально, насилие предотвращает насилие. Это не бессмысленная жесткость, если, убив врага, ты спасёшь ещё больше людей, как своих, так и чужих. И тем более не жёсткость, когда ты убиваешь животных. Когда бешеная собака нападает на человека — собаку убивают.

Я зачищал комнату за комнатой. Одну за другой. Открыл, убил, пошёл дальше; открыл, убил, пошёл дальше. Арбалет исправно делал своё дело, а боевые наконечники не оставляли противнику шансов, разрывая мягкие ткани и ломая или раздвигая кости. Медленно и неотвратимо я продвигался вперёд, а тревоги было не слышно.

Правда, радость была недолгой.

Меня всегда учили доверять не столько своим глазам, сколько слуху. Именно поэтому я услышал сухой щелчок металла, что дало мне шанс отпрыгнуть, когда грохнул выстрел. Честно говоря, меня всегда поражала любовь людей взводить курок с оттяжкой. С тем же успехом они могли сказать — я сейчас в тебя выстрелю.

Я даже не понял, откуда был выстрел, но выяснять этого не собирался: не вижу врага, который стреляет — отступаю. Я сделал кувырок назад, отбросив арбалет и выхватив револьвер. Одним прыжком зашёл за угол и замер. Буквально за мгновение до того, как я успел запрыгнуть за угол, в коридор выскочил человек и выстрелил — от попадания пули угол прямо перед моим лицом разлетелся в щепки.

Это было близко.

И как-то круто, я бы сказал.

Я замер, вслушиваясь в шаги противника, но было тихо. Подозрительно тихо. Как если бы противник замер на месте и ждал, пока я высуну свою голову.

Немного подумав, я достал нож и как зеркальце высунул его из-за угла, готовый в любую секунд отпрыгнуть, но в отражении тоже никого не разглядел. Нахмурился.

А через секунду резко пригнулся, когда ОПЯТЬ услышал щелчок курка. Из-за стены. Этот ублюдок стрелял через тонкую стену.

Мне даже больно стало от такого в душе. Нет, я не хочу, чтобы меня убили, но так и хотелось ему крикнуть, чтобы он не взводил с таким остервенением курок. Это оскорбляло мои понятия о бое, об убийстве другого. Если есть этикет в обществе, то есть и этикет убийства — нахуй так им, блять, щёлкать?!

Штукатурка вместе с щепками разлетелась как праздничное конфетти, подняв над головой небольшое облачко пыли. Я, не раздумывая, просто упал на пол и выпустил все шесть пуль в стену веером, пытаясь достать противника.

В ответ полетели пули, которые едва не задели меня, и, если я правильно посчитал, он отстрелял их все. Пока выдался перерыв, я начал быстро заправлять пули в барабан…

И стена передо мной разлетелась, как от взрыва. Из облака пыли выскочила настоящая гора мышц, которую можно было спутать в темноте с экзоскелетом, и пинком выбила у меня револьвер. Подхватила меня за шею и, пока я не успел ничего сделать, бросила меня в стену.

Стена не выдержала, проломил её так, будто ничего и не было, влетел в какую-то комнату и врезался хребтом в стол. От такого удара я аж прихренел, подумав на мгновение, что сломал себе позвоночник. А амбал прошёл в дыру, полностью не поместившись в неё и просто обломав края. Посыпалась штукатурка, кусочки стены, но он будто и не заметил этого.