Но это был ещё далеко не конец.
Стремглав я бросился к Кроу, схватил за юбку и дёрнул на себя. И тут же навалился сверху, прижимая к полу, когда окно лопнуло от дружного залпа.
На этот раз хлопок ружей звучал отчётливо, пробиваясь сквозь вой метели. За мгновение комната наполнилась звоном разбивающегося стекла, треском дерева и щелчками пуль о противоположную каменную стену. Лампы на стене лопались, падали, как после взрыва; картину, что висела не стене, разрывало на ошмётки; взрывались вазы; комод позади затрещал; чучело животного порвалось, подняв в воздух сноп перьев.
Но залп закончился так же быстро, как и начался. В комнату ворвался холодный ветер, занося в дом снег и кружа перья бедного чучела. Запахло морозом.
Стоило всему утихнуть, как я тут же подхватил практически невесомую Кроу на руки и бросился к выходу из комнаты, пока нападавшие перезаряжались. Выскочил, закрыл дверь и тут же ушёл в сторону. Негромкий хлопок, и следом в двери образовалась дырка, выбив пару щепок и оставив дыру в шкафу напротив.
К тому моменту выстрелы гремели вокруг дома. Была самая настоящая перестрелка, где даже мои собственные шаги теперь были не слышны.
Вот тебе и пришёл в гости…
— Цела?
Я быстро осмотрел её, но, кроме разорванной лямки, из-за чего была видна одна из её грудей, да царапин от стекла, ничего не было.
— Это… — она пыталась прийти в себя, но времени не было.
Не церемонясь, я потащил Кроу по коридорам к лестнице на второй этаж. Там как раз рядом гардеробная, где лежали револьверы (вносить в чужой дом оружие считалось некрасиво и неуважительно).
Но только мы выскочили в зал и подошли к лестнице, как лицом к лицу столкнулись с Догманом. Тот в пижаме, колпаке и в мягких тапочках выпрыгнул перед нами, держа в руках аж два ружья. И выглядел настолько несуразно, что я сначала и не узнал его.
— На нас… — остаток слов Догман проглотил, глядя на разорванное платье дочери, откуда торчала одна из её прелестей, — напали…
Кроу быстро проследила за его взглядом, опомнилась и закрылась. А я, немедля, выхватил одно из ружей.
— Человек десять с той стороны, — кивнул я в сторону комнаты. — Вокруг, судя по стрельбе, ещё столько же. Где все?
— Не знаю, но…
В этот момент в коридор ввалилось десять человек. Пятеро были моими охранниками, пятеро из стражи поместья Догмана.
— Господин, нападение, — выдохнул один из них. — Нам надо срочно…
И в этот самый момент скрипнула дверь.
И вновь мгновения полнейшего хаоса, когда ты успеваешь только реагировать.
Я отшвырнул в сторону Кроу и сам бросился на пол, разворачиваясь, когда раздался выстрел. И тут же в ответ выстрелы загремели в нашей комнате. Уже на полу я взял проход на прицел, но никто так больше и не выглянул.
Меня резко дёрнули за руки, ставя на ноги, мои люди. Буквально в паре метров лежал с простреленной головой человек Догмана.
— Надо уходить, — негромко сообщил один из них. — Противник снаружи. Мы не знаем, сколько их, но можем попытаться проскочить, пока охрана поместья держит их.
— Нет, — тут же отрезал Догман. — Баррикадируемся здесь, держим этот зал. Здесь единственная лестница наверх и всего два входа с одним окном.
Прорваться?
Здесь я придерживался, конечно, стратегии Догмана — забаррикадироваться и держать оборону сколько сможем. Но нападавшие не идиоты, они знают, что мы так поступим. И единственный способ выбить нас из дома без жертв — выкурить. Сжечь дом или накачать его газом. Газа нет, а вот сжечь его вполне могут. И снегопад за окном будет отличным прикрытием, ведь пока кто-то из города соизволит прийти к нам на помощь, нас уже не будет.
— Сейчас четверо здесь, один за мной. Я должен забрать револьверы.
Больше не говоря ни слова, я бросился в сторону гардеробной. Двигаясь вдоль стены, готовый запулить магию в любого, кто выскочит передо мной, я добрался до небольшой комнаты у входа, где висела вся верхняя одежда.
Я быстро нашёл своё пальто, накинув на себя и повязав поверх кобуру, после чего, не глядя, сорвал две шубы и подхватил двое сапог. Но не успел я выйти в коридор, как стекло рядом с входной дверью разбилось и внутрь залетела зажигательная смесь. Раздалось несколько выстрелов, и вновь всё стихло. Через дверной проём я увидел, как коридор окрашивается красным.
Осторожно выглянув в коридор, я тут же выстрелил в тень за окном и, пригнувшись, бросился к залу, где оставил Кроу и Догманом. Выход полыхал огнём. У стены, оставив на ней часть мозгов, валялся мой мёртвый охранник. Значит, они действительно собираются нас просто окружить и выкурить.
В зале тоже был уже пожар. Половина зала весело потрескивала. Пламя поднималось до самого потолка, быстро перекидываясь всё дальше и дальше, жадно поглощая мебель, ковры, картины и всё, что только могло гореть. Но никого не было, видимо, поднялись выше на этаж.
Я быстро огляделся и бросился наверх по лестнице, держа револьверы наготове. Дошёл до верха и негромко позвал:
— Тэр Догман?
— Тэйлон, быстрее сюда! — рявкнул он, выглядывая из-за угла.
Удивительно, но в коридоре второго этажа уже скопилось достаточно много людей. Помимо девяти охранников и Догмана с дочерью, здесь была, наверное, вся прислуга: старая горничная, четверо слуг-мужчин и две девушки.
— Надо уходить, — сказал я, отдав ему и Кроу две шубы и две пары сапог, что захватил с собой. При этом старался не смотреть на слуг, большая часть которых была в ночнушках. Не всем везёт, и здесь я ничего не сделаю — нижние этажи слишком быстро горят и не хочется рисковать.
— Да понял уже, — поморщился он и закашлялся от поднимающегося сюда дыма. — Если ударим кучей, сможем прорваться. Пойдём на стрельбу, там ещё идут бои, а значит, они заняты сейчас другими и не будут готовы к нам.
По крайней мере, меньше, чем те, что всех уже убили и готовы к отстрелу убегающих аристократов — в этом я был с ним согласен.
— Здесь есть небольшое окно на крышу конюшен. С крыши тут же на землю и бегом до забора. Там уже перемахнём и к городу.
— М-мы сможем? — дрожащим голосом спросила одна из молодых служанок.
— Мы сможем, — уверенно заявила Кроу. Ага, на самой, в отличие от служанки, сапоги хотя бы.
— Побежим всей кучей и…
— Нет, — перебил я его, хотя внутри всё сжалось по привычке — для меня он был старшим по званию, хоть тресни. — Сначала выскочат слуги, потом солдаты с Кроу и затем мы с вами. Так будет больше шансов как можно большему количеству людей уйти.
Как можно большему количеству людей — хотя бы кому-то, если говорить на чистоту.
И, судя по холодному взгляду Догмана, он всё прекрасно понял. Потому что то, что предлагал я, было подставой.
Если рванём всей кучей, с большой вероятностью нас всех и перестреляют. В моём плане слуги побегут первыми, и, естественно, весь вражеский огонь сразу сконцентрируется на них, и тем самым противник раскроет своё положение. И солдаты, что пойдут следом, смогут открыть ответный огонь на подавление, насколько это возможно. Они и образуют для нас тот самый коридор на секунды, через который мы сможем добраться до забора.
В этом плане слуги были лишь наживкой, и Догман это прекрасно понимал. Он знал, что мой план имеет куда больше шансов на успех, но им правили понятия о чести и достоинстве, защите слабых и помощи нуждающимся.
Чего нельзя было сказать обо мне.
Я видел возможность вытащить ценного союзника и его дочь отсюда, и я ею собирался воспользоваться. Да, жаль людей, но Догман должен был выжить. Даже его дочь была не столь обязательна, но я понимал, что без неё он может и с катушек слететь, и развалиться, как песочный дом. Поэтому кем-то приходилось жертвовать, как это ни неприятно.
— Нельзя…
— Можно. Это наиболее безопасный способ.
— Ты знаешь, что это такое, — понизил он голос.
— Я знаю, — с той же сталью, что и он, ответил я. — И именно я в крепости пошёл на это. Пошёл сам и повёл людей за собой. Кому, как ни мне, знать, что я предлагаю, тэр Догман. Я предлагаю выйти хоть кому-то отсюда, иначе поляжем все.