Мужчин здесь тоже хватало: эльфы стояли у входа, словно какие-то охранники. Богато одетые, гордые, разговаривающие важно, слегка надменно, как и положено высшему свету. Я же мелочиться не стал и сразу прошёл с Ламель прямиком в зал. Ну раз показывать себя, то показывать полностью, верно?

Поэтому я бродил с ней по залу, оценивая те или иные наряды, иногда делая умное лицо и говоря Ламель что-то вроде: «Ну не знаю» или «Дорогая, всё, что хочешь, на тебе всё смотрится идеально» с видом эксперта. Ламель же тоже не стояла на месте, таская меня туда-сюда, явно, чтобы побольше народу захватить. Она заметно оживилась.

Правда, потом у нас случился небольшой затык.

— Это что?.. — пробормотал я, взяв в руки какой-то кусок ткани с тремя верёвочками, когда Ламель отвлеклась на какую-то шляпку. Честно говоря, я даже отдалённо не представлял, как этим пользоваться и куда надевать, так как выглядело оно странно. Походило на повязку на руку или что-то в этом духе.

— Это… Вы что делаете?! — шикнула Ламель на меня, отобрав тряпку. — Это женское нижнее бельё!

Чего? Серьёзно что ли?

— На какую часть тела это женское бельё? — ужаснулся я.

Нет, я не был идиотом. Я знаю, как выглядят трусы и стринги, но здесь было явно какое-то недоразумение или брак.

— На нижнюю!

— На… чего? Каким образом? В смысле, куда её надевать там?

— На… — Ламель, кажется, в первый раз за всё время проявила столь яркие эмоции. Она стыдливо огляделась, после чего прошептала. — На женское лоно.

Вот здесь до меня дошло, что это была за тряпка. Женские трусы, но, в отличие от обычных, в них вся нижняя часть была вырезана, открывая на всеобщее обозрение святая святых.

— Что? Стой, погоди, они же… они же нихрена не прикрывают.

— Смысл-таки и есть в этом, чтобы не прикрывали.

— Какой? Там же всё, что должно быть закрыто, наоборот, на виду оказывается!

— Это…

— Это чтобы в этом белье можно было заниматься непристойностями, — вклинилась в разговор Уванеста.

— В смысле, с надетыми? — уточнил я.

— Верно.

— Это вариант для ленивых? Чтобы можно было не снимать?

У эльфов, видимо, слишком много свободного времени. Лучше бы думали, как свой остров спасти, а не изобретали дырявые трусы. Тоже мне, изобретение века…

И всё же, взглянув на этот атрибут одежды по-новому, я покосился на Ламель.

— Тебе бы пошло.

— Мне? — вспыхнула она.

— Да. Они выглядят симпатично, я бы сказал. Вызывающе, но…

— Я не надену подобное в первую ночь, — отрезала она холодно. — Думаю, придётся вам довольствоваться обычным нижним бельём. А теперь прошу подставить руку, нам пора заканчивать здесь. Мы уже увидели всех, кого должны были увидеть.

— Как скажете.

Следующей остановкой был какой-то дорогой, насколько я мог судить, ресторан. Нам раскланивались и приветствовали так, что мне стало даже немного неловко. А вот принцесса чувствовала себя явно как дома. Величественно взмахнула рукой и попросила отвести нас в уютное место, где нам не будут мешать.

— Интересное место, — огляделся я.

Действительно уютный зал в тёмных тонах, который пытался парадировать королевские хоромы, и получалось у него на удивление лучше, чем у самого замка. Всё было минималистично, красиво, богато.

Мы заняли самый дальний столик напротив открытого окна, откуда открывался вид на нисходящий вниз город. Вдалеке я даже мог видеть место, где устроил крушение корабля.

— Навивает воспоминания? — спросила Уванеста, попытавшись уколоть меня.

— Да. Вы никогда не хотели научиться летать аки птица, Уванеста?

— Я же пошутила, — тут же улыбнулась она.

— Я тоже.

— Достаточно, — осадила нас Ламель. — Выбирайте, что будете кушать.

Быстро разобравшись с меню, которое мне перевели (я могу и сам прочитать, но незачем им знать, что я понимаю их), мы начали заказывать. И каково было моё удивление, когда начала заказывать Ламель. Если не вдаваться в подробности, то когда у нас было всего четыре позиции в заказе: первое, второе, салат и выпить, у Ламель их было около семнадцати.

Семнадцать позиций, из которых только два салата, один гарнир, два напитка, а остальное всё мясо.

Мясо.

Эльфы явно хренью типа вегетарианства не страдают. Ламель заказывала как пуганная, буквально идя по списку. Даже не понимай её, до меня бы вполне допёрло, сколько она заказала, а тут я ещё и перевести смог.

— Не многовато ли? — немного недоверчиво спросил я.

— Обед, — торжественно и величественно сообщила она.

— То, что обед, я так-то заметил, а не много ли еды-то? Ну, то есть… блин, ты сколько заказала?

— Вас что-то смущает? — взглянула она на меня.

— Ты всё съешь?

— Естественно. Зачем заказывать, если не сможешь съесть, — ответила она, будто объясняла прописные истины ребёнку.

— Вы пробовали жаренного авростенейка?

— Автро-кого?

— Птица. Бегает, прыгает, кусается. Похожа на курицу, но с длинными ногами и шеей. У неё очень нежное мясо. Я бы посоветовала бы вам попробовать. А ещё урсамаринская утка в собственном соку со свежим натёртым луком под сыром и с зеленью… вы пробовали?

— Нет.

— Зря, — кивнула она поучительно. — Очень зря. А паштет из бегущей рыбы?

— Нет.

— У вас сейчас выпадет возможность попробовать его. Эльфы всегда славились своим кулинарным мастерством.

Я думал, это гномы славились им. Но у них нет гномов, поэтому…

Но, судя по всему, мои домыслы насчёт того, что она бегает на кухню пожрать ночью, оказались верны.

Когда нам принесли еду, первым делом она принялась кормить меня. Подсела напротив и давай по одной тарелке брать.

— Вот она, урсамаринская утка. Как вам? — отрезала она кусочек и передала вилку с наколотым мясом мне. — Чувствуете?

Да. Мясо. Хотя не буду врать, есть лёгкий привкус…

— Лимон? — я уже успел в этом мире оценить его, так что теперь знал, каков он на вкус.

— Верно, — хлопнула она глазами. — Да, верно говорите, лимон. Его добавляют совсем чуть-чуть для подчёркивания вкуса. Говорите, умеете готовить?

— Немного.

— Мы это проверим, — оживилась она. Даже маску свою где-то потеряла. — Так, Тэйлон, как вам тогда это?

Опять мясо.

— Жареный авростенейк?

— Да, верно, — кивнула Ламель слегка удивлённо. — Как вы догадались?

— Он жареный. Причём вы недавно говорили о нём.

— Тоже верно. Как вам?

— Как ягнёнок. Очень нежно. С кровью?

— Да. Даже слабая прожарка уничтожает вкус на корню, и мясо ничем не отличается от обычного, что является таким же кощунством, что и каннибализм.

Нет, ну прировнять неправильную прожарку к каннибализму — это прямо-таки очень сильно.

Ламель тем временем взяла в руки лимон, осторожно выдавила сок, отложила, отрезала, сорвала зелени с какого-то блюда, добавила перца и протянула вилку.

— Попробуйте теперь.

— Прямо с вилки?

— Вас что-то смущает? — изогнула она бровь. — Вы хотели от меня чего?

— Чего?

— Моей лояльности. Моя лояльность, вот она, прошу вас.

Как это мило, меня кормит девушка с вилки…

Я отобрал вилку и сам съел кусочек мяса. Ещё мне в глаз её не воткнула случайно.

— Стало… слаще.

— Вот. Вот оно, вы чувствуете, — с серьёзным воодушевлённым тоном произнесла она, будто мотивировала солдат перед боем. — Это и есть искусство. Люди просто едят мясо, будто это… какое-то мясо. А это мясо.

Со словом «тавтология» Ламель была явно не знакома.

— Так, чтобы нам… точно, вот оно, — она потянулась за другим блюдом, и следующие полчаса меня кормили мясом, представляя то один вкус, то другой, с радостью кормя меня всем подряд. Я не то чтобы был гурманом, мне всё же больше нравилось создавать, чем употреблять, однако… блин, было вкусно, в армии таким не кормят.

И говорили мы в основном о еде и способе её готовки.

Признаться честно?

Мне было интересно. Интересно слушать, как готовят то или иное блюдо. Как и что добавляют, чтобы придать вкус. Как влияет металл на вкус и какие специи могут его смазать, чтобы смягчить и сделать нежным. Я бы никогда не подумал, что буду разговаривать с эльфом о мясе. Они в большинстве своём были травоедами, но, как видно, везде есть исключения.