И тут Золий поймал себя на том, что не имеет ни малейшего представления о том – а что делать дальше. Он достиг Черного города – хорошо. Но как достучаться до Ильверса? Да и в городе ли он сейчас, или бродит по темным улицам Алларена?

Первой в голову пришла мысль – дойти до ворот и постучаться. Но Золюшка тут же отверг ее, потому как, даже сбей он в кровь кулаки, барабаня по каменным створкам – ничего Ильверс не услышит. Затем он подумал о том, что можно просто стоять под стеной и громко кричать, звать дэйлор – но так бы он перебудил весь квартал…

Золий стоял, сопя, и поглядывая задумчиво на стену, которая оказалась столь неприступной. И, положа руку на сердце, он не знал, что делать. Глаза жгли злые слезы – надо же, так хотел помочь…

«Может быть, я заберусь по ней?» – подумал он.

Но – увы! Черная стена оказалась абсолютно гладкой. Ни намека на швы между каменными блоками. Золюшка метко, по всем правилам искусства, сплюнул себе под ноги. Еще раз поглядел на стену: на ее кромке замерла каменная тварь, с телом, похожим на женское, и с распростертыми крыльями. Уродливая голова ее была чуть наклонена вниз, словно чудовищу показался любопытным маленький человек у подножия стены.

– Что уставилась? – обиженно пробурчал Золюшка, – вот взяла бы, да перенесла через стену, а то сидишь, как курица!

И вдруг… кровь в жилах похолодела, а подошвы башмаков приросли к земле. Тварь медленно, со скрежетом взмахнула крыльями. Склонила к плечу голову. А затем неторопливо повернулась к Золию задом, прямо-таки лучась презрением.

Он неловко попятился, не смея отвести взгляда от ожившего чудовища и чувствуя, как рот наполняется горечью, споткнулся, с размаху сел на холодный камень…

Крепкая рука сгребла Золия за шиворот и, подняв в воздух, встряхнула. А грубый, низкий голос поинтересовался:

– Эй, малец! Ты что это по ночам гуляешь, а?

Золий в недоумении уставился на мужчину. Тот был грязен, одет в лохмотья, которые ни при каких обстоятельствах не могли претендовать на бытие одеждой. Из черного провала рта, обрамленного торчащими осколками зубов, воняло помойкой.

– Какой птенчик, – хохотнул нищий, – и курточка на тебе хорошая, и башмаки…

Сердце, как говорится, с разбегу прыгнуло в пятки. А Золий, поняв, что этот человек так же опасен и отвратителен, как оборотни, затих в его руках, боясь даже пикнуть.

– Что же с тобой сделать? – задумчиво пробормотало новоявленное чудовище, ковыряясь пальцем свободной руки в остатках зубов, – одежка-то больно хорошая. А, да что там!

Ухмыльнувшись, он достал откуда-то огромный кривой нож в темных пятнах. Золий зажмурился.

А потом вдруг ощутил, что его никто не держит.

Приоткрыл один глаз, второй… Перед ним развернулась замечательная картина: нищий застыл на месте с раскрытым ртом, но не смел даже вздохнуть, потому что к его черной шее был приставлен тускло поблескивающий клинок.

– Ай, Тухлая Кость, нехорошо… На моей-то земле!

Золюшка только моргнул, потому что голос, прозвучавший из темноты, оказался звонким, молодым и женским.

А мерзкий нищий вдруг затрясся всем телом.

– Лисица… Лисица, Хаттара ради! Голодный был, а тут, вижу, мальчонка…

– Убирайся.

Клинок сдвинулся в сторону, освобождая шею Тухлой Кости; и тот, вместо того, чтобы убраться восвояси, бухнулся с размаху на колени перед нежданной спасительницей Золюшки.

– Лисичка… Лисичка… – хныкал он, ползая на колени и все пытаясь приложиться к сапогу упомянутой особы, – век поминать тебя буду… И другим скажу…

А Золюшка наконец получил возможность рассмотреть женщину, но все, что он увидел в темноте – были коротко обрезанные вьющиеся волосы, бледный овал лица и легкая фигурка, облаченная в мужской наряд. Золий хмыкнул: все-таки странные жили в Алларене женщины. Вот в деревне все они были крепкими, широкими в кости, как его матушка. Да и тетку Таму Хаттар наградил таким крепким телом, что тяжелый труд в пекарне был ей по силам. А эта молодая госпожа напоминала скорее птичку, которая могла оттолкнуться от земли – и взлететь.

– Да пошел, пошел, – она беззлобно пнула нищего в бок, – еще раз увижу – убью. Ты меня знаешь.

Тухлая Кость поднялся, неуклюже взмахнул длинными руками и, громко топая, метнулся прочь. В темноту.

Женщина лихо вбросила меч в ножны и наклонилась к Золию.

– Что ты здесь делаешь, малыш? Ты хорошо одет, а, значит, у тебя есть место, где переночевать. Почему ты бродишь ночью, да еще совершенно один?

Он шмыгнул носом. Еще раз посмотрел в лицо странной госпоже – оно было красивым и дышало спокойствием и уверенностью. Только веки припухли, словно она недавно плакала.

И вдруг Золия осенила весьма интересная мысль.

– Я должен спасти друга, – тихо сказал он, – но у меня не получается перебраться через эту стену. Может быть, вы мне поможете?

Она резко выпрямилась и рассмеялась.

– Ты что, малыш? Разве тебе неизвестно, что Черный город – закрыт для людей? И разве ты никогда не слышал, что даже маги, весьма могущественные, не лезут сюда?!!

Золюшка упрямо покачал головой.

– Мой друг живет там, я знаю. Его хотят убить, и я должен предупредить его об опасности.

– Друг, говоришь? – женщина снова наклонилась к нему, так близко, что он ощутил на щеке ее теплое дыхание, – но у друга есть имя. Как зовут этого твоего приятеля?

Золий помолчал минутку, раздумывая – а не совершит ли он страшного предательства, назвав имя дэйлор? Но, с другой стороны, если это – плата за помощь…

– Его зовут Ильверс, – тихо сказал он, – только никому не говорите…

Она прикусила губу, внимательно посмотрела на Золия.

– Ильверс? И это твой друг? Которого хотят убить? Пойдем-ка со мной, малыш… Кажется, нам есть о чем поболтать.

– А вы мне поможете?

– Разумеется.

И, крепко взяв Золия за руку, госпожа потащила его за собой. Прочь от черной стены.

Тиннат отворила дверь.

– Входи и ничего не бойся. Здесь мой дом, никто и пальцем тебя не тронет. Уж я-то прослежу…

Мальчишка осторожно заглянул в комнату, но, не увидев там ничего подозрительного, переступил через порог. Лисица быстро зашла и заперла за собой дверь на ключ; маленький гость вздрогнул, кинул на нее взгляд затравленного зверька.

– Не бойся, – повторила Тиннат и улыбнулась, – я просто не хочу, чтобы кто-то подслушивал наш разговор. Видишь ли… Ты упомянул одно знакомое мне имя, и я бы хотела кое-что понять. Ты ведь говорил про Ильверса, дэйлор, которого неведомо каким ветром занесло в Алларен?

– Вы тоже его знаете? – мальчишка неуверенно посмотрел на Тиннат; в его огромных глазах цвета неба отразились искры, весело прыгающие на пол из жерла печи.

Лисица только развела руками.

– Да уж. Иногда мне кажется, что лучше бы я его и вовсе не знала, этого странного дэйлор. В последнее время он изменился, стал совсем…

– Темным, – подсказал мальчик, – я помню, раньше он был немножко другим. Хотя обычным Ильв никогда не был.

– Садись, пожалуйста, – она отодвинула стул, – хочешь супа? И скажи, как тебя зовут?

Мальчик исполненным достоинства жестом пригладил непослушные золотистые вихры.

– Золий. А мне вас как называть?

– Лисица Тиннат. Так как, суп будешь?

Он сосредоточенно поковырял пальцем угол стола, затем молча кивнул.

– А как давно ты знаешь Ильверса?

– С прошлой весны. Его вынесла на берег большая река.

Светлые брови вдруг сошлись на переносице, и лоб пересекла глубокая морщина – словно малец вспомнил что-то нехорошее. Тиннат налила в тарелку суп – который, кстати, еще не успел остыть, поставила перед Золием. Вдруг захотелось потрепать его по макушке, ощутить, как еще по-детски мягкие прядки касаются пальцев… Улыбнувшись через силу, она села напротив. Точно так же, как за час до этого сидела напротив Ильверса.

– Угощайся, Золюшка. Тебя ведь так мама называет?