– Я все правильно сделал, – вслух произнес ийлур.

Черные гиганты неодобрительно смотрели на него и молчали.

«Как ты теперь будешь жить без нее, Лан-Ар?»

– И я свободен, – торопливо добавил он. Наверное, слишком торопливо.

Место в душе, которое раньше с удобством занимала рыжая ийлура, было неприятно пустым.

«Не так все это нужно было делать, не так», – совесть не желала уняться, – «Неужели ты не мог придумать ничего лучше, чем пырнуть ножом женщину, достающую носовой платок?»

– Я не знаю, – вяло откликнулся ийлур, – но мне кажется…

Прочь сомнения. Он поступил так, как был должен. В конце концов, избавил Эртинойс от темной жрицы, которая сама по себе воплощение зла мира сего.

«Думаешь, это было правильно?»

Лан-Ар вдруг поймал себя на том, что ведет дискуссию отнюдь не с собственной совестью. Кто-то другой, чрезвычайно могущественный говорил с ним – и нет-нет, да слышался шорох чешуйчатого хвоста по камню.

– Шейнира! – догадавшись, ийлур вскочил.

Бежать, бежать без оглядки… Но куда?!! Куда можно спрятаться от богини вечного мрака, лжи и коварства, если она решила коснуться мыслей смертного?

– Убереги меня от царицы Тьмы, – Лан-Ар попытался воззвать к Фэнтару. Естественно, безрезультатно: бог не желал внимать его словам, зато слух уловил тихий, шелестящий смешок.

«Забавно наблюдать за тобой, жалкий червяк. Мне смешно оттого, что ты сам до сих пор так и не знаешь, где была правда, а потому извиваешься, пытаясь успокоить себя, а заодно и найти мир под небом Эртинойса».

– Замолчи!!!

Он сжал пальцами виски.

– Я не желаю – и не буду тебя слушать, Мать Синхов!

Казалось, вновь над Лабиринтом воцарилась тишина.

Лан-Ар поднес к глазам ладони и с ужасом заметил на правой руке кровь.

«Это все твои происки», – зло подумал он обращаясь к Лабиринту, – «это все ты, ты! Но теперь – я обязательно найду Око, и тогда…»

Что могло быть тогда, Лан-Ар и сам не знал. Но отчего-то ему казалось: стоит приблизиться к богам, и существование станет куда проще, мимолетнее. Тогда он забудет и Нитар-Лисс, и все, что их связывало, и то, как она умерла от руки беглого храмового раба.

Шейнира хихикнула.

Лабиринт молчал. Но – Лан-Ар чувствовал, что спокойствие, окружившее его, было фальшивым. Тысячи невидимых глаз смотрели в спину, а за во-он тем, похожим на клык камнем пряталась и сама Нитар-Лисс. Ведь жрица была не из тех, кто легко сдается…

Порой Эристо-Вет казалось, что Лабиринт не имеет ни начала, ни конца. Придуманные Санаулом скалы отбрасывали разгоряченные тени, шелестели шаги по базальтовой плите. Черно-синяя мозаика, такая яркая, что на нее больно смотреть.

Узкий коридор, по которому шагала ийлура, время от времени разветвлялся и пересекался с другими, ему подобными. Тогда Эристо-Вет шла наугад, потому что – куда бы ты ни направлялся, рано или поздно достигнешь Вечного Сада. Так сказал старый синх, и у ийлуры не было оснований ему не верить.

На сердце у Эристо-Вет тоже было легко. Невзирая на то, что покинул Эртинойс учитель. Самое главное – остался жив Дар-Теен. Пусть он сейчас неведомо где, это не важно. Если тень метхе призналась в том, что ийлур не остался в мире мертвых, значит его следует поискать в мире живых. И рано или поздно они вновь повстречаются – Эристо-Вет из Ордена Хранителей Границы и северянин, примкнувший к Ордену оттого, что ему больше некуда было идти.

– Я тебя разыщу, – шептала Эристо-Вет Лабиринту, – пусть даже уйдут годы. Я тебя разыщу и мы снова будем вместе, как раньше – потому без тебя Эртинойс не полон.

Ийлура уже не вспоминала о том, как Дар-Теен расправился с Эльваан. Имело значение лишь одно: нарушив все запреты, забыв о законах Ордена он пришел, чтобы спасти ее, свою Эристо. Пришел, рискуя жизнью – и наверняка перед кабинетом метхе остались лежать бездыханные тела стражей. Появился в тот миг, когда уже не оставалось надежды, но… Непознаваема воля Покровителей. Вместо того, чтобы остаться с ней, Дар-Теен исчез. В этом, конечно, была страшная несправедливость, но Эристо-Вет более не отчаивалась.

– Если я спасу Око Сумерек, Санаул не откажет мне и даст знать, где ты, – решила ийлура.

Она быстро шла вперед. Мимо проплывали черные, матово поблескивающие на солнце скалы, и – Эристо-Вет была в этом уверена – каждый шаг приближал ее к цели. В глубине души она знала, что еще не поздно, и что драгоценность все еще на своем месте. А потому надо просто идти вперед, и все как-нибудь образуется: темная жрица будет уничтожена, Око Сумерек спасено, и когда-нибудь она откроет дверь – а на пороге, умытом розовой зарей, будет стоять ее вечная любовь…

Тем временем солнце подкралось к зубчатой кромке Лабиринта. Повертелось, перекатываясь с боку на бок – а затем шустро нырнуло в ночь. Из-под стен Лабиринта выползли сумерки, на небе зажглись серебряными точками первые звезды и выкатилась полная луна.

«Скорее бы», – досадливо поморщилась Эристо-Вет.

На самом деле, все, что ей осталось – сразиться с Ниар-Лисс и победить в этом бою. Храмового раба она в расчет не брала, он был пешкой, не более. А потом…

«Потом я тебя найду. Обязательно».

Трусливую мысль о том, что одержать верх может вовсе не она, Эристо-Вет с позором изгнала. Но, во имя Покровителей, сколько еще придется идти по Лабиринту, пока не покажется Вечный Сад?!!

Тут ийлура подумала, что не имеет ни малейшего представления о том, как может выглядеть Сад Бога. Воображение рисовало малахитовую травку, стройные вязы, синее озерцо, в котором отражается пышное облако. Но, само собой, так быть не могло – Сумеречный Отец наверняка сотворил нечто незабываемое и, что самое главное, неповторимое.

«Посмотрим-посмотрим», – Эристо-Вет безмятежно улыбнулась далеким звездам, – «И когда все закончится, я вознесу молитву Санаулу и попрошу, чтобы он явил мне место, где по вине метхе оказался Дар-Теен».

….Стена из желтого ракушечника выросла на пути столь внезапно, что ийлура едва не уткнулась в нее носом. Казалось ведь, что впереди – только бесконечный коридор и черные гребни, выпирающие из-под камня, и вдруг – раз! Как будто задернули поблекшие в ночи желтые занавески.

Сердце екнуло.

«А что будет там, за стеной?»

Эристо-Вет быстро нащупала в мешке веревку с крючьями.

«Прости, Сумеречный Отец, что я вхожу в твой тайный сад. Но ведь ты знаешь, что мои намерения чисты».

Спустя еще мгновение…

Эристо-Вет, словно кто-то мягко толкнул, протянула руки и ладонями коснулась теплого, еще не остывшего камня.

«Поспеши, ибо время дорого».

– Кто это? – она повертела головой, но, естественно, кроме собственой тени больше никого не увидела.

«Поспеши».

И вдруг Эристо-Вет поняла, что это с ней говорит священное древо. Она увидела его тотчас: раскидистое и древнее, как и сам Эртинойс. Но назвать его деревом, конечно же, было сложно: все оно как будто было свито из толстых свинцовых стержней, местами треснувших, кое-где искореженных временем… И вместо листьев – редкие кристаллы. Свинцовые кубики, как тот, которым владела Эльваан…

Древо шевельнуло ветвями, потянулось к Эристо-Вет, но тут же замерло. В страхе.

«Поспеши…»

– Да, я стараюсь, – ответила она.

Теперь священно древо Санаула напоминало испуганного ребенка, которого заперли в темном чулане. Кристаллы-листья мелко задрожали, позвякивая, ствол начал съеживаться, как будто пытался спрятаться от нависшей угрозы.

И вдруг Эристо-Вет задохнулась от накатившего волной ужаса. Но это был не ее страх, и не ее кошмарный сон: пористая поверхность ракушечника вмиг покрылась ледяными каплями, словно вспотела.

«Око!»

Стуча зубами, ийлура принялась разматывать веревку. Руки тряслись, едкий пот заливал глаза. Боги! Еще никогда ей не было так страшно, никогда…

А прозрачные капли скатывались вниз по грубо отесаным камням. Сад Бога плакал над участью взрощенной драгоценности, над судьбой единственного в мире алмаза.