Паутинка опасности дрогнула, заходила туда-сюда, словно в ней билась прилипшая муха. Дэйлор просунул прут еще дальше; почувствовал, как он уперся во что-то твердое. Толкнул это нечто, и…

Паутинка рассыпалась мельчайшими бисеринами на полу. Чувство опасности исчезло.

– Кажется, получилось, – неуверенно пробормотал Ильверс, – кажется…

– Но мы всегда можем проверить.

Тиннат выразительно тряхнула связкой отмычек – и откуда она их только достала? Не иначе как из-за корсета…

– Давай, пусти меня к двери.

– Нет.

Ильверс отобрал у нее отмычки.

– Отойди-ка лучше в сторону.

Лисица воззрилась на него, словно видела впервые. И вдруг заморгала часто-часто, как будто боялась расплакаться.

– Ой… Ильв… Ты что, боишься за меня?

– Нет. Я просто не хочу, чтобы ты последовала за Крюком. Так было бы совсем… неправильно.

И он, взяв первую попавшуюся отмычку, заворочал ей внутри замка. Ничего не произошло – а это значило, что ловушка снята. И что ему, дэйлор, в отношении людской магии стоит доверять собственным чувствам.

– Пойдем отсюда, – негромко сказала Тиннат, беря его под руку, – пойдем… Больше здесь делать нечего. Уж сегодня – точно.

… Она дошла с ним до его комнаты при дворе ночных братьев, заботливо задернула на окне занавески, но уходить явно не собиралась.

– Кажется, мы уже все обсудили, – мягко напомнил Ильверс, – еще тогда, помнишь?

– Помню, вполне, – глухо ответила Лисица, – и что с того?

– А ты не думаешь, что лучше… гм… тебе уйти?

Она упрямо мотнула головой, одновременно выдергивая гребень. Огненные, с красноватым отливом локоны коротко плеснулись в полутьме и волной легли вокруг лица. По комнате поплыл аромат роз.

– Тиннат.

– Заткнись, пожалуйста. Да, я знаю, что ты – дэйлор. Знаю, что у тебя какая-то неизлечимая болезнь… Скорее всего, тобой же придуманная… Знаю, что…

Ильверс неловко попятился, но уперся спиной в стену. А отталкивать Лисицу ему не хотелось. На самом деле не хотелось.

– Не стой, как столб, умоляю тебя, – прошептала она, обнимая его за плечи, – я же все решила.

…Когда он проснулся, солнце было уже высоко. Тучи разошлись, и морозное зимнее небо с любопытством глядело на город белых башен. Подушка пахла розами. А еще кожей и железом. Странное, невозможное сочетание. Тиннат, которая просыпалась рано, уже ушла.

Ильверс вдруг поймал себя на том, что за весь вчерашний день всего раз подумал о своей мести и о Черном городе. Чувства, казалось, обострились до предела; небо было ярким… слишком ярким, он уже успел отвыкнуть от всех этих красок…

Повернувшись набок, дэйлор подумал о Тиннат, о том, что теперь их жизнь должна измениться… Потом попытался вспомнить свой мутный и тревожный сон.

Ему снилась черная башня, и сам он шел по глянцево-блестящей площади к ее гостеприимно распахнутым дверям. И Черный город принимал его в свои прохладные ладони, как только что родившуюся крошечную личинку.

Он терпеть не мог бездействия. Особенно, когда это бездействие было вынужденным, следствием не в меру разыгравшейся подагры. Прожить бы остаток жизни также, как рассвет; ан нет – болезни словно намеренно сокращали отпущенный срок.

Альхейм хворал все лето, и только с наступлением холодов целебные зелья сделали свое дело; боли ушли, но не совсем – а притаились рядом, гадко ухмыляясь из-за угла и дожидаясь, когда снова удастся помучить старика.

Маг, однако, решил не сдаваться. Как только поднялся на ноги, начал подготовку к долгому путешествию на север. К Дэйлорону.

Нет, он вовсе не собирался пробираться мелколесьем, а затем ковылять через Великий лес, что отгорожен от мира изгибом Эйкарнаса, надеясь заключить взаимовыгодный договор с могущественными магами нелюди. Альхейм прекрасно понимал, что его истыкают стрелами еще до того, как он переступит границы дэйлорских земель, и вести ученые беседы с тамошними чародеями не светит.

Мысли старого мага текли в несколько ином направлении. Он знал, что каждую зиму в Талипо съезжаются торговцы с окрестных земель, чтобы потом, нагрузив ладьи, отправить товар вниз по течению Эйкарнаса, в том числе и в Алларен. Альхейм никогда не бывал в тех краях, но – слухами земля полнится, и говаривали, что зимой в Талипо можно купить что угодно и кого угодно.

Так что Альхейм решил, что, наконец, настало время и ему побывать на знаменитом зимнем базаре, посмотреть, что к чему – а заодно и узнать, нельзя ли приобрести дэйлор. Пусть даже не мага, а самого обычного… Альхейм пока не придумал, что делать с таким рабом после, но предпочитал не ломать голову. Хороший план всегда приходит внезапно, когда о нем меньше всего думаешь.

Не много нужно времени, чтобы собраться в дорогу одинокому старику. Прихватив сундук с книгами и компонентами заклинаний, надев шубу потеплее, Альхейм уселся в возок, прикрикнул на возницу – и поехал. Правда, в последнюю минуту за ним увязался Заметор, Кролл в это время обиженно шмыгал покрасневшим от холода носом на крыльце. И Альхейм, учтя, что в последнее время Заметор начал делать кое-какие успехи по части магии, позволил юноше себя сопровождать. Кролл по-прежнему оставался безнадежен, а потому ему была уготована роль экономки в отсутствие хозяина.

Кони бежали резво; недаром вся сбруя была увешана магическими компонентами – Альхейм специально разработал укрепляющее и ускоряющее взаимодействие. Мелькали черные, обнажившиеся к зиме деревья, молчаливые ели. Одно было плохо: грязь дорожная замерзла, а потому возок трясло, да так, что Заметор звучно лязгал зубами, а его учителю простреливало поясницу.

– Учитель! Учитель! Проснитесь, скорее!

Голос Заметора так и звенел тревогой; спросонья Альхейм не разобрался, в чем дело, сразу схватился за кошельки с ингредиентами заклинаний – а вдруг кто напасть вздумал?

Но нет. Все также трясся возок, правда, уже мягче; где-то довольно каркала ворона. А круглое, веснушчатое лицо Заметора приобрело едва ли не землистый цвет.

– Что еще? – недовольно пробурчал Альхейм, поднимая меховой воротник и намереваясь продолжить свой сон.

– Но… Учитель! Что это, вокруг? Такое белое?!!

– Дурак. Ты что, снега никогда не видел?

– Э… – ученик озадаченно умолк, во все глаза таращась на раскинувшееся белое покрывало. Он выглядел таким жалким, что Альхейм невольно проникся к неучу сочувствием.

– Заметор, – строго рек чародей, – мы уже много дней в пути. До Талипо недолго осталось… Так вот, чтобы ты так не удивлялся – на севере зимой выпадает снег! Тонкий, знаешь ли, белый покров. Если снег нагреть в котелке, он обратится в воду.

– Магический покров? – благоговейно прошептал парень, все еще созерцая однообразно-белые поля.

– Тьфу, вот дуралей. Нет здесь никакой магии, нет здесь никакого взаимодействия вещей. Сам погляди – разве видишь пересечение сил?

Потом Альхейм смягчился: ну что поделаешь, если Заметор родился и вырос в Алларене, где зимой снег выпадает раз в тридцать лет?

– Ты еще многого не видывал, мой ученик, – сказал маг, – посему наблюдай и запоминай. Чтобы в следующий раз не выглядеть болваном.

Они и вправду были недалече от свободного города Талипо, последнего оплота людей на севере. Давным-давно остались позади лиги купеческого тракта и две переправы на чудных больших плотах, которые, как узнал Заметор, звались паромами. Альхейм только качал головой: в годы его юности ничего подобного не сооружали. И повозка, влекомая резвыми конями, весело катилась вперед, неся путешественников к славному зимнему базару. А по сторонам проплывали мрачные седые ели, ровненькие сосны с яркими коричневыми стволами, и легкие, приветливые березы.

… Еще с пол дня они ехали по гладкой снежной равнине. Дорога не была пустынной, то и дело им встречались тяжело груженые повозки. Затем проплыл мимо небольшой пролесок – и вдалеке, прислонившись одним боком к ельнику, замаячил высокий частокол.