Потому, когда после паузы в несколько секунд, к ботам «в гости» без стука нагрянул я, мою могучую тушку на входе «поприветствовало» всего пара-тройка автоматных очередей, а ударившая вдогонку за жидким заслоном пуль струя горящего напалма уже лишь без толку опалила земляные стены опустевшей арки, потому как мгновением раньше я благополучно уже отскочил в сторону.

Выйдя снова на широкий простор для маневра, я врубил ускорение и, превратившись для очередной партии низкоуровневых врагов в неуловимый смертоносный вихрь, снова принялся убивать.

Интерлюдия 9

(Разговор в радиоэфире)

– Капитан – черт возьми! – что там у тебя происходит?! Мне только что доложили об уничтожении всех вверенных тебе вертолетов, дронов и трети бронетехники! И еще о катастрофических потерях в рядах доверенного тебе личного состава! Идиот, как ты умудрился за полдня просрать практически целую армию?! Ты там со стабом что ли войну затеял?!

– Никак нет, – дрожащим голосом откликнулся капитан.

– Че ты там бормочешь?! Говори нормально! Ничего разобрать не могу!

– Никак нет, сэр! – гаркнул вояка громко, как на плацу. И продолжил дальше орать в микрофон рации, криком гася липкий ужас перед гневом высочайшего начальства. – Признаю! Нам ужасно не повезло в начале! Чудовищное стечение обстоятельств! В подземелье попали под миграцию орды слепунов! Вынуждены были принять бой! От того и потери!.. Но сейчас ситуация полностью под контролем, сэр!

– Очень на это надеюсь, капитан, – откликнулся куратор уже куда менее грозным голосом. – Докладывай.

– Двух членов отряда удалось нейтрализовать! И один из этих двоих – главный объект нашей охоты, сэр!.. Аналитики просчитали наиболее вероятную точку возрождения игроков, сэр! Группа захвата уже заняла позицию в указанном районе…

– Уверен, что одной группы будет достаточно для подавления Рихтовщика? – перебил куратор.

– Его там… – капитал судорожно сглотнул, – не будет, сэр.

– Как это не будет? Он же, млять, как мне докладывают, уже практически всю твою армию вынес! А на точку возрождения друзей прийти, значит, постесняется? Возникает логичный вопрос: а с хрена ли, капитан?!

– Мы тут… сейчас… как раз… над этим…

– Че ты там опять мямлишь! Говори громче!

– Нам удалось заманить Рихтовщика в ловушку, сэр! – снова заорал в микрофон капитан. – На минное поле, сэр!

– Выходит, подорвали ублюдка, – обрадовался куратор. – Че ж ты молчишь-то, интриган! О такой хорошей новости в первую очередь докладывать нужно!

– Еще не подорвали, сэр. Но он прямо сейчас уже в ловушке. И наши доблестные воины, ценой своих жизней, заманивают его в центр минного поля. Там вероятность его уничтожения аналитики оценивают в девяносто девять и девять десятых процента, сэр.

– Прекрасно… Я, так понимаю, ждать подрыва осталось не долго?

– Все должно случиться в течении ближайших секунд, сэр.

– Тогда, пожалуй, я задержусь на связи до…

– Что знач… остан…ся? Поч…у? – голос посмевшего перебить высочайшее начальство капитана вдруг стал едва различимым, словно тот прикрыл микрофон рации ладонью и, оторвавшись от основного разговора, стал общаться с кем-то из своих подчиненных.

– В чем дело, капитан? – забеспокоился куратор.

– Вот дерьмо! – капитан перешел на крик, отлично слышимый даже в закрытый рукой микрофон. – Так давайте уже!.. – дальше его голос оборвался щелчком отключенной рации.

– Сукин сын! Да как ты посмел без приказа рацию отключить!.. – но проклятья взбешенного куратора уходили уже в равнодушную пустоту белого шума.

Глава 37, в которой спасительная «дверь» захлопывается прямо перед моим носом

Ботов в пещере оказалось не так уж и много, всего пара десятков. И львиная доля небольшого отряда заняла позиции у арочного прохода, откуда, до недавнего времени, пыталась штурмовать выход в соседнюю пещеру.

После прорыва в «ботовскую» пещеру запуганных мною слепунов, две трети заградотряда ботов развернули стволы вслед разбегающимся по подземелью тварям, и ворвавшийся под шумок в пещеру я, легко пережив свинцовый град жидкого заслона, рванул мочить ботов.

Восприятие легко раскрыло все убежища затаившихся вокруг арки ботов.

Чтобы перебить полтора десятка автоматчиков и огнеметчиков мне потребовалось меньше десяти секунд. Перескакивая от одного растерзанного врага к другому, я чувствовал себя несокрушимой бронемашиной, гребаным танком, только на двух ногах, и с тремя смертоносными орудиями, вместо одного.

У ботов против меня не было ни единого шанса. Их автоматные пули, даже выпущенные в упор, для моей брони были жалкой щекоткой. А способные реально уязвить струи напалма летели мимо, потому как огнеметчикам банально не хватало скорости и реакции, чтоб угнаться за мной.

Перебив основные силы противника, я нацелился на центр пещеры, где боты разбили что-то на подобие лагеря, и откуда меня начали уже поливать огнем из тяжелого пулемета оставшиеся в резерве охранники лагеря.

Там восприятие сканировало еще пять живых противников.

Расстояние от арочного прохода до лагеря было не больше полутора сотен метров. С текущими габаритами пятиметрового броневика-кваза такое расстояние я шутя мог преодолеть за четыре-пять секунды. Но поскольку бежать пришлось по замысловатой синусоиде, петляя и уворачиваясь от пуль, бросок к лагерю затянулся секунд до семи.

На последних метрах дистанции к пулемету присоединились еще три автомата, и плотность встречного огня значительно возросла. Увернуться от лавины встречного свинца стало нереально, и под конец забега пара тяжелых пулеметных пуль (автоматные не считал, в силу их малой эффективности) таки задела левое плечо, оставив широкую ветвистую трещину на роговой пластине. А дальше я добрался до обидчика-пулеметчика и тройки его приятелей-автоматчиков, и не отказал себе в удовольствии собственноручно оторвать всей четверке головы.

Последний пятый бот сидел на земле в центре лагеря. Он даже не пытался стрелять в меня из своего лежащего на коленях автомата, окончательно смерившись, похоже, с неизбежностью скорой гибели. До него пройти оставалось какие-то жалкие десять метров. Пара стремительных прыжков, удар наотмашь когтистой пятерней, и я поставлю точку в зачистке отвоеванной у ботов пещеры.

Но отчего-то в глубине души вдруг зародился яростный протест против этого последнего убийства. Я вдруг осознал, что от сканируемого восприятием бота совершенно не веет страхом. Он меня не боится, значит, пребывает в полном адеквате, и, при этом, не пытается в меня стрелять, а спокойно ждет… Как гребаная приманка. Жирный червячок для прожорливой, глупой рыбы.

Млять! Да это ж очевидная подстава!.. Или, может, всего лишь моя разыгравшаяся на пустом месте паранойя?

Замерев на месте, я шепнул под нос фразу-активатор:

– Тайник.

И приоткрыв бронированное веко, в окружающей чернильной тьме тут же увидел густую сеть мин, на примерно полуметровой глубине, зловеще подсвеченных красным сиянием активированной абилки.

Наибольшее количество густо опутанных проводами, плоских, серебристого цвета коробочек, ожидаемо, располагалось аккурат под задницей оставленной мне в центре лагеря «наживки». Но, веером расходясь от центра, мины образовывали вокруг второе, третье, четвертое… кольца смерти. По мере отдаления от центра интервалы между кольцами постепенно увеличивались, и так до самых стен пещеры, возле которых, хоть уже и в сильно разряженном состоянии, кровавые огоньки взрывоопасных коробочек отчетливо виднелись тоже.

Подо мной сейчас мин было лишь чутка меньше, чем в центре, и, если немедленно грянет взрыв, уцелеть здесь у меня шансов не было, от слова совсем… А ведь чертова «наживка», наверняка, может устроить пещерный апокалипсис в любой момент. По задумке ботов это должно было произойти в момент гибели последнего смертника – я подскакиваю к «наживке», и одновременно с моим ударом обреченный на закланье бот подрывает все мины в округе. И мы, по любому, умираем вместе. Потому-то гад меня и не боится, гребаный подрывник-камикадзе уверен на все сто, что утащит меня за собой. Мститель, млять, за укокошенных чудищем товарищей.