Мы благополучно скрылись в арке бокового прохода. И практически сразу мой чуткий нос уловил запах гари и кислоты. Кажется, период спокойствия для нас остался позади, и дальше вновь предстояло прорываться с боем.

– Рихтовщик, – невиданное дело: Жаба вдруг осмелел настолько, что решился дернуть меня за роговой шип на конце хвоста.

– Чего тебе? – шикнул я, остановившись.

– Не знаю, возможно, мне это только показалось…

– Не мямли.

– Там, впереди, как будто стреляли.

– Не показалось. Я тоже слышал… Ладно, пошли дальше.

– Но как же…

– Не ссы, я не позволю никому причинить тебе вред.

– Ага, Слезе, помнится, ты тоже че-то подобное затирал, – пробубнил под нос провокатор. Тоже едва слышно. Но только не для моих ушей.

– Ай, мля! Ну ты че, а?! – закудахтал Жаба, массируя задницу, по которой пришелся неуловимо быстрый хлопок шипом.

– За базаром следи, балабол!

– Каким базаром? Че ты?.. Ай, ай, ай, мля!

– Заткнись! Больше ни звука. Шагай за мной молча.

– У-ууу, мля! Ты мне, нахрен, жопу отбил.

– Я сказал молча!

– Ай, мля!.. Да все-все, молчу, млять, молчу!

Глава 36, в которой я устраиваю карательную карусель и выхожу на оперативный простор

Открывшаяся нам пещера оказалась раза в полтора меньше предыдущей, соответственно и поделивших территорию стай здесь «квартировало» значительно меньше. Впрочем, точное их количество определить сейчас было решительно невозможно, потому как все местные слепуны, сбившись в общую внушительную толпу, кучковались в противоположном от нас конце, у арочного прохода в следующую пещеру. Кстати, источник гари, замеченной в воздухе моим чутким обонянием, похоже располагался аккурат за охраняемой тварями аркой.

Погонщики стай, так же объединившись в одну группу, висели под потолком над аркой, готовые встретить пришельцев ливнем кислотных плевков. И витающий в воздухе запах кислоты однозначно указывал на то, что к обстрелу зоны выхода высокоуровневым слепунам приходилось прибегать уже неоднократно.

В подтверждение моих выводов, из дальнего арочного прохода вырвалась струя огня, на подавление которой сверху тут же обрушился дождь кислотных плевков. С яростным шипеньем концентрированная кислота столкнулась с яростным пламя, и мощная по началу струя огня мгновенно захирела и сошла на нет, не преодолев и половины дистанции до выстроившихся полукругом вокруг входа низкоуровневых слепунов.

– Ух ты ж круть какая! – не удержавшись, озвучил эмоцию Жаба, имевший, в отличии от меня, возможность лицезреть случившееся только что на другом конце пещеры фаер-шоу.

– Понравилось? – спросил я.

– Спрашиваешь, – фыркнул крестник. – Покруче любого салюта будет.

– Только видно тебе отсюда, поди, было шиш да маленько?

– Ну не все же умеют превращаться в великанов.

– Не ершись. Я не в упрек. А, наоборот, готов помочь. Что скажешь, если я вырою нишу высоко в стене? И заброшу тебя туда?

Не дожидаясь ответа, я отбежал вдоль стены на десяток шагов от выхода и стал энергично разгребать землю когтистыми ладонями.

– Зашибись! – вскоре снизу послышался возмущенный голос нагнавшего меня спутника. – Значит, споровики потрошить у нас времени не было, а вот такой фигней страдать…

– Да угомонись, истеричка, готового уже все, – хмыкнул я, сбрасывая вниз последний земляной ком.

– Лихо, блин! Мы со Скунсом добрые полчаса лопатами махали, чтобы…

– Хватит болтать, – перебил я Жабу. – Ну-ка иди сюда.

Крестник инстинктивно шарахнулся прочь от моих заляпанных глиной когтей. Но куда ему было тягаться с моей реакцией… И, через мгновенье, шипящий проклятья Жаба оказался внутри свежевырытого убежища, на примерно трехметровой высоте от пола.

– Отсюда тебе, определенно, лучше будет видно, – осклабился я.

И Жаба судорожно сглотнул вблизи «любуясь» частоколом моих зубищ, длинной примерно со средний палец его руки.

– Но я не хочу тут, – все ж таки смог выдавить из себя крестник, преодолев страх.

– Извини, брат, не могу взять тебя с тобой. Это слишком опасно. Сейчас я расчищу дорогу, потом вернусь за тобой, и вместе рванем дальше. А пока полежи тут спокойно, понаблюдай…

Восприятие уловило, что из дальней арки вырвалась очередная струя пламени, и практически сразу снова оказалась подавлена кислотным дождем.

– Ну как отсюда видок? – спросил крестника.

– Хорошо видно, но…

– Вот и договорились. Ну наслаждайся, я скоро…

– Рихтовщик, ты только не бросай меня тут, ладно.

– Жаба, чушь не моли. Я обязательно за тобой вернусь. Кстати, можешь винтовочку расчехлить, и попрактиковаться в отстреле тварей. Только начинай после того, как я стану разбирать их на запчасти. Тогда, в суматохе большой резни, несколько смертей от пуль никто не заметит… Все понятно?

– Да.

– Вот и ладушки… Тогда я погнал.

– Удачи, Рихтовщик.

– И тебе, чтоб поменьше промахов.

Отбежав несколько шагов от убежища Жабы, я прошептал фразу-активатор:

– Петля!

И через секунду вновь, уже который раз за перенасыщенный событиями последний час, оказался под потолком.

С максимальным ускорением я рванул к погонщикам, кислотные плевки которых были способны проплавить даже идеальную броню элитника. Но, как выяснилось через несколько секунд, встречного шквала плевков опасался я зря. Все внимание высокоуровневых слепунов было сосредоточено на арке, погонщики опасались пропустить очередную огненную атаку рвущихся в пещеру ботов. Нападения с тыла они не ждали, были в нему совершенно не готовы, за что и поплатились своими жизнями.

В момент атаки время привычно растянулось. Воздух превратился в густой вязкий кисель, легко пробиваться через который мог лишь силач-элитник. Движения же противников стали тягучими, как в фильме, при многократном замедлении. Я налетел на первого погонщика, и срубил ему башку ударом когтей. Одновременно хвостовой шип, с ускорением иглы швейной машинки, прошелся по заросшим глазницам трех ближайших соседей, насквозь пробивая бошки тварям и, как пуля, выбивая из черепных коробок мозги.

Четыре убитых слепуна, лишившись мгновенно развеявшейся страховки «Петли погонщика», еще только начали отрываться от потолка, а я, проскочив дальше, уже когтями второй руки перерубал горло новой твари, хвост же, отследив ближайшие цели, закрутился яростным кровавым вихрем и продолжил выбивать чужие мозги…

Мне потребовалось всего три секунды – три гребаных удара сердца! – чтобы перебить два десятка погонщиков. И следом за последней своей жертвой я рухнул вниз, на головы еще ничего не понявшей толпы низкоуровневых ушлепков.

С пяток слепунов я попросту раздавил своей тушей, а дальше снова живыми молниями замелькали руки и хвост, сея в обезумевшей от ужаса толпе кровавый хаос.

Не знаю сколько еще тварей я успел перебить на земле. Не считал. Несколько десятков. Может быть сотню… Я легко мог бы перебить их всех. Но это легкое решение не входило в мои планы. Действуя предельно жестко, я на максимальном ускорении наворачивал круги вокруг толпы, подминая каждого дернувшегося наутек слепуна и, в назидание остальным, мгновенно разрывая несостоявшегося беглеца на части. Редких же счастливчиков, кому чудом удавалось вырваться из моей смертельной круговерти, настигал свинцовый «подарочек» от снайпера Жабы, и, к вящему ужасу толпы, вырвавшиеся на свободу герои все одно падали на землю с пробитыми головами.

От ужаса перед неуязвимым и практически невидимым, из-за запредельной скорости, квазом-элитником слепуны вскоре утратили способность самостоятельно мыслить и, как бараны, сбились в обреченное на убой стадо.

Добившись безусловного повиновения моей воле, я вынудил толпу удирать от моих безжалостных когтей через арку бокового прохода в соседнюю пещеру.

Разумеется, закрепившиеся там боты встретили лавину незваных гостей автоматными очередями и струями горящего напалма. Но внушенный мною ужас оказался гораздо страшнее относительно легкой смерти от пули и огня. Мгновенно уничтожить всех рвущихся напролом тварей боты не смогли, часть слепунов прорвалась через свинцово-огненный заслон в пещеру, заставив защитников рассеять плотный встречный огонь на входе, перекинув большую часть стволов в направлении разбегающихся по пещере слепунов.