Офицеры недоуменно переглянулись. Маг все время радовал их новыми прихотями.

— Это очень интересно, но у меня есть информация поважнее, — перебил его Кобаго, — В городской тюрьме мы нашли с полсотни бандитов, ожидающих казни. Они будут верно служить нам, спасаясь от отрубания рук, ног, или головы.

— Предлагаю вооружить их легким оружием и использовать как разведчиков, — продолжил де Мена, — нам нужны солдаты.

— Делайте то, что считаете нужным, — одобрил их Луис.

Гийом смотрел на оживающий город со стены над восстановленными воротами.

Разоренный Мапаян постепенно оживал. Пожаров при штурме не было, жилища турубар из раскрашенных глиняных кирпичей и дерева не пострадали от огня.

Посланцы короля Хорхе, или конкистадоры — завоеватели, решили укрепиться в Мапаяне всерьез и надолго. По-прежнему больной Луис развел кипучую деятельность. С помощью переводчика и толстого виника Хунака он вникал в дела города и местные порядки, особое внимание уделяя налогам и управлению.

Солдаты Марка с помощью новоявленных надсмотрщиков — бандитов, выпущенных Кобаго — собрали разбежавшихся жителей Мапаяна и запугали окрестные деревни, ни где не встретив сопротивления.

Мага, в отличие от Луиса, не обманывала покорность турубар. Они склонили шеи лишь потому, что погибли все стражники и воины-ягуары, а виник подчинился белым пришельцам.

Туземцы затихли, ожидая скорого прихода великого халач-виника Фапло. Как только он объявиться, горожане сразу же ударят конкистадорам в спину.

Турубары боялись Гийома больше прочих пришельцев. Стоило ему появиться, как они бросали все дела и убегали, прятались. Их жрецы много говорили о своей близости к богам, но такой силы над стихией не имели. Толстый Хунак — виник Мапаяна — был единственным из туземцев, кто общался со страшным колдуном.

— У белых много, таких как ты? — как-то спросил он, выбрав удобный момент.

Может, говорил турубар не столь прямо и гораздо вежливее, но заклятие, наложенное Гийомом, открывало лишь смысл сказанных слов, отметая пустую обертку.

— Нет, очень мало. Меньше, чем пальцев на руке, — честно ответил маг.

На лице виника появилась довольная улыбка.

— У Фапло много воинов. Тысячи, тысячи ягуаров. Он великий боец. Он бьет орехонов — проклятых небом порождений гремучей змеи — длинноухих убийц. Сейчас он убивает орехонов. Много убивает: тысяча, десять тысяч, двадцать тысяч. Но скоро придет сюда и сдерет с вас шкуры. Берегись белый колдун! Пади на колени и — может быть тогда — он пощадит тебя. Из жалости. Ведь вы похожи.

— Что? — перепросил маг.

— Фапло тоже урод — бледный от рождения, — уловил Гийом в ответ.

Боги турубара были и страшны, и притягательны своим уродством и схожестью с животными. Самым ярким и заметным был Ягуар — покровитель воинов. Новоявленные «союзники конкистадоров» — грабители, выпущенные Кобаго из городской тюрьмы и обученные солдатами де Мена, — с боязнью смотрели на разоренный храм Бога Войны. Воином у турубар мог стать только достойный.

Гийом был единственным из конкистадоров, кто проводил дни, праздно гуляя по городу, беседуя с напуганными жителями, заходя в дома, рассматривая интересные вещи. Турубары постепенно привыкли к белому колдуну, смертный ужас исчез из их глаз, сменившись опаской и удивлением. Странный пришелец ничего не отбирал, лишь разглядывал и отдавал назад, или покупал за щедрую плату. Очень часто в их речах, обращенных к Гийому, проскакивало имя Фапло.

Отличительной чертой турубаров было то, что» Вы» они говорили только старикам. Даже к Богам и то, обращались на «ты», именовать иначе — оскорбить, обвинить в немощи.

Маг все больше убеждался в том, что конкистадоры надкусили кусок больше, чем могут проглотить. Турубары были дружным народом, сплоченным частыми войнами с беспокойными соседями.

Дикарями их мог продолжать обзывать только Илия Кобаго. Туземцы имели свою письменность, примитивную — значковую, но письменность. Знали многие ремесла.

Гийом подметил интересный факт. Железных изделий в домах жителей и в мастерских ремесленников попадалось крайне редко — в основном одна бронза. Железным было только оружие гвардейцев-ягуаров. Значит, секрет его получения открыли совсем недавно.

Луис, засевший в городе как паук, раскинул свои сети на окрестности, рассылая отряды за провиантом и золотом. Ученик Рамона Мачадо, он жаловался, что не додумался взять с собой священников — обращать туземцев в истинную веру.

Спустя двадцать дней после захвата Мапаяна один отряд, посланный к кораблям, не вернулся. Исчезло почти двадцать солдат, столько же приданных им надсмотрщиков-туземцев и бесчисленное число носильщиков-турубар.

Вместе с солдатами пропало десять ящиков с золотом, но не ценности волновали конкистадоров, а люди. Здесь не Скай — воинов не наймешь, ни за какие деньги. Марк де Мена, узнав о потерях, сжал зубы и выслал небольшой отряд по следам пропавших.

Из поисковой группы вернулся лишь один союзник-надсмоторщик — бывший раб. Он подбежал к стенам и прокричал, что гнев Фрсика и неба скоро падет на головы чужаков. Марк де Мена сплюнул и лично застрелил перебежчика из арбалета.

На следующее утро городские стены окружило людское море.

— Сколько их здесь, Гийом? — небрежно поинтересовался Луис де Кордова, облаченный в полный доспех.

Конкистадоры ожидали штурма в любой момент. Разноцветные плащи и накидки турубар в отдалении от стен казались сплошным цветным ковром.

— Тысяч десять, — после некоторой паузы ответил маг, — И, по крайней мере, половина из них ягуары. По-моему, к нам явился сам Фрсика со свитой. А мы на стенах, заставляем его ждать, не вежливо, — на шутку Гийома никто даже не улыбнулся.

— Сэноры, мы в капкане. Нужно пробиваться с боем, — Илия Кобаго занервничал сразу, как увидел войско туземцев, — Возьмем с собой самое ценное из добычи — золото.

— Что, как нож к горлу поднесли, так страшно стало? — раздраженно поинтересовался Марк де Мена, — К черту золото! Наши тыл в опасности — горожане могут восстать в любой момент! Выход один — разбить этих раскрашенных кошек. Один наш воин стоит десяти их. Убьем вождя — прочие разбегутся. А мы к кораблям и в Камоэнс за подмогой. Дайте мне две тысячи ландскнехтов вместо пятисот, и я покорю эту страну.

— Ночь мы не переживем, нужно выходить и драться, — поддержал его Луис, Наши вышколенные ордонансы прорвут эту толпу, как острый кинжал толстое брюхо.

— Не толпу, — поправил его маг, — смотрите, сеньоры, ягуары составляют правильный строй, который мне очень напоминает скайскую бригаду. Только копья короче, а ряды глубже. Приглядитесь, среди туземцев мелькают люди с белой кожей.

— Не пугай нас, Гийом. Наши солдаты готовы к бою. Большинство из них собрано у вблизи этих ворот, — Марк де Мена битва не страшила. Взгляд его светлый глаз в окружении светлых же бровей был грозен, страшен и свиреп.

— Мы надеемся на тебя, Гийом, не подведи, — попросил Луис де Кордова.

— В мечтах все представлялось по-другому, не так ли? — усмехнулся маг, — Лучше бы мы сейчас слушали ваши стихи в Мендоре. За меня не беспокойтесь, золото Хорхе платит мне не за кроткий нрав, — маг застегнул последнюю пуговицу на своем явно не простом плаще. Коснулся через одежду амулета-сапфира на груди, что уже однажды спасал ему жизнь.

— Чуть не забыл, предупредите солдат, что пленных турубары брать не будут, — Гийом разминал кисти рук в тонких обтягивающих, словно вторая кожа, перчатках.

— Они двинулись, сэноры! — закричал Когбаго, — Они двинулись!

Шеренги туземцев наступавшие на Мапаян, остановились на расстоянии арбалетного выстрела от городской стены. Ровные ряды ягуаров — похожих словно братья — облаченных в черепаховые панцири, держащих в руках большие топоры и копья, тревожили душевный покой конкистадоров.