– Око Сумерек, – прошептала щекочуще ийлура, – и тот, кто завладеет им…

– Ты с ума сошла! – рявкнул метхе Альбрус на общем, сильно пришепетывая, – что ты творишь, хотелось бы мне знать, а?!!

Синх не пошевелился, продолжая сидеть за столом, но в том, что учитель пребывает в ярости, Эристо-Вет не сомневалась. Да и было отчего, в конце концов.

– Ты… – вкрадчиво прошелестел старый метхе, – ты посмела оставить портал в руках врагов? И что, провались я к Шейнире, здесь делает Дар-Теен?!!

Волоча на себе ийлура, Эристо-Вет доковыляла до кресла.

– Помогите ему, метхе… Он умирает от яда.

– Я не слышу ответа, воин Ордена.

Кое-как усадив Дар-Теена, она повернулась к Альбрусу. Желтые глаза синха пылали, как золото на солнце – и были такими же безучастными и бездушными. Но – провались все в шейнирово царство! Метхе Альбрус, похоже, был единственным, кто еще мог спасти Дар-Теена, и плевать на то, что потом будет с ней.

– Метхе… – она все еще держала руку ийлура.

– Что? – Альбрус вдруг сорвался на визг, – ты соображаешь, что натворила? Потерян один из порталов… И что делал с тобой рядом Дар-Теен, когда ты должна была следовать за жрицей?!!

Эристо-Вет молча опустила глаза. Безусловно, метхе Альбрус был прав – как всегда. Но Дар-Теен, он же… что она могла сделать сама?

– Помогите ему, умоляю, – прошептала она, стараясь не глядеть в полыхающие злостью глаза синха, – я… готова ответить за проступок… в соответствии с правилами ордена.

– С правилами ордена, – горько передразнил ее Альбрус, – да что ты, молодая дурочка, знаешь о правилах ордена?

Он поспешно выбрался из-за стола, и Эристо-Вет вдруг подумала, что для такого глубокого старца метхе Альбрус движется удивительно ловко и быстро.

– Казнь! – прошипел он ей в лицо, обдавая ароматом золотых роз, – за непослушание – смертная казнь! Ты готова была заплатить такую цену за то, чтобы остался в живых твой бывший любовник?

Конечно же, она не думала об этом. Совершенно. Потому что единственной мыслью, крутившейся в голове, было спасти Дар-Теена. Любой ценой… похоже, цена оказалась слишком высока.

Эристо-Вет тоскливо посмотрела на синха, затем на безмолвного ийлура. Дар-Теен доживал последние минуты, по крайней мере, говорить он уже не мог. Только одинокая слеза покатилась по землистого цвета щеке.

– Метхе…

Она опустила голову, мысленно моля Фэнтара, чтобы помог, чтобы надоумил упрямого синха.

– С дороги, – Альбрус одним словом вылил на Эристо-Вет целый ушат презрения. И добавил: – дура. Благородная дура.

Но прежде чем склонитсья к умирающему, метхе поднял с пола зеленый кристалл портала и переставил его на стол. Извлеченный из центра квадрата, камень тут же погас, подернувшись мутной дымкой. Теперь это был просто камень, и на той стороне портала остался такой же неограненный изумруд.

– Теперь говори, – приказал Альбрус, не глядя на Эристо-Вет, – должен же я знать, в какое ge’hre вы вляпались.

Даже пребывая в бешенстве, синх никогда не ругался на общем, предпочитая родной язык детей Шейниры.

– По ту сторону на нас напала странная тварь, – с трудом проговорила Эристо-Вет.

«Покровители, как же я устала! Пусть скорее закончится… все… это…»

– И? – Альбрус уже срывал повязку с плеча Дар-Теена.

Ийлура тоже бросила взгляд на рану – ее чуть не стошнило прямо на ковер метхе. Там, где за день до этого были глубокие язвы, теперь висели клочья почерневшей кожи. Гнойна корка отвалилась вместе с бинтами.

– Она была… – ийлура судорожно сглотнула и уставилась на светлую арку окна, – похожа на элеана. Только крылья короткие, тело волосатое. И, да, на крыльях ядовитые шипы.

Альбрус хмыкнул, ковырнул загнутым ногтем в гноящейся ране, а затем поднес руку к носу, принюхиваясь. И тут же раздраженно заметил:

– Ты не договариваешь. Здесь не только это…

– Я нашла лекаря-элеана, – быстро сказала ийлура, – но он, пообещав исцелить, дал яд. Вот он…

Эристо-Вет поставила наполовину пустой флакончик на край стола.

– Теперь все, метхе.

– Сумерки, – прошептал Альбрус, и в его голосе мелькнуло странное удовлетворение, – ты была на верном пути, Эристо-Вет. Все дело в том, что сумерки слишком опасны… А теперь – пошла вон.

– Что? – она в недоумении уставилась на появившийся в руках синха ритуальный кинжал. Один из тех, что так любят жрецы Шейниры – с фигурным лезвием и черной обсидиановой рукоятью.

– Пошла вон, – внятно повторил Альбрус, и, скривившись, пояснил: – этот ийлур всегда выполнял наши поручения, в отличие от тебя. Так что я могу ему помочь – но для этого… Мне нужно обратиться к Шейнире.

И Эристо-Вет вдруг ощутила, как в лицо повеяло промозглым холодом.

«Что ж… Я буду благодарна тебе, метхе. Не смотря на то, что мы попали в это дерьмо, как ты изволил выразиться, из-за твоего странного задания».

– Отправляйся в свою келью и жди приговора, – процедил Альбрус, – ну же!

…Тихо прикрыв за собой дверь, Эристо-Вет прислонилась к косяку. Келья. Место, где она провела столько лет, почти от самого рождения. Место, принадлежащее только ей. Даже метхе Альбрус никогда не заходил сюда, предпочитая оставаться у порога. Впрочем – ийлура усмехнулась – она никогда его и не приглашала, потому что разделить с кем-то келью означало разделить и чувства, и мысли… в общем, все, чем жила и дышала синеволосая Эристо-Вет.

Взгляд лениво обежал исчерканное косыми лучами пространство. Вот старый книжный шкаф – высокий, до самого потолка, и маленькая лесенка, прислоненная к потемневшей боковине. Его Эристо-Вет забрала со всем содержимым у прежнего хозяина, когда тот отправился к небесному трону Покровителя. Потом оказалось, что по меньшей мере половину книг можно было смело отправить на помойку – это были дешевые, плохо оттиснутые романы о путешествиях и любовных похождениях одного паладина Света. Зато вторая половина оказалась небезынтересной: старый ийлур несколько лет провел среди Холмов кэльчу и подробно описал их традиции.

Ближе к окну стояла кровать, слегка прихрамывающая на одну ногу. Ее Эристо-Вет обрела вместе с кельей, ну а что до коротковатой ножки – под нее пришлось подложить деревяшку.

Напротив, у другой стены, гордо стояли письменный стол и стул – дорогие, из розового дерева. Подарок самого метхе Альбруса. Наверное, они презрительно взирали на соседей по комнате, и ушли бы в какое-нибудь более подходящее для них место, но… Самостоятельно передвигаться не умели, а потому остались в келье Эристо-Вет.

…Ийлура бросила мешки в угол и, не раздеваясь, легла на кровать. Усталость налила свинцом веки, мысли вяло шевелились и бродили в пустоте, как потерянные овечки.

«Жди приговора», – повторила она слова метхе. Затем еще раз.

Не слишком ли высокой оказалась цена жизни Дар-Теена?

Эристо-Вет закрыла глаза. Нет, теперь уже поздно. Ничего не изменить, остается только сидеть и ждать решения Четверки.

«А что потом? Ты покорно пойдешь на казнь?!!»

Она усмехнулась. Что ж… Если они решат, что попытка спасти собрата из Ордена достойна смертной казни… Тогда…

Впрочем, ийлура и сама не знала, что будет делать тогда. Но единственное, в чем она была уверена – так это в том, что умереть ей предстоит отнюдь не от руки палача.

«Поразмысли лучше о том, что с вами приключилось и о том, на кого может работать Нитар-Лисс».

Эристо-Вет закрыла глаза, глубоко вздохнула. Покровители, пусть Дар-Теен выздоровеет, тогда все будет гораздо проще – «Ты на самом деле так думаешь?» – «Наверное. Мне хочется в это верить».

А Нитар-Лисс… Стоило хорошенько обдумать, что нужно этой стерве в Лабиринте Сумерек, где никто и никогда не бывал, ну разве что избранные, отмеченные волей Санаула элеаны.

«Зачем лекарь отравил Дар-Теена? Что такого он знал, чего не знаю я, и что, возможно, знает метхе Альбрус?!!»