От кисло-горького вкуса горохового раствора защипало горло и язык. Пришлось спешно откупоривать очередную банку пива и заливать мерзкий вкус большими глотками нефильтрованного, получая от системы очередное, бог весть какое, за последний час уведомление о прибавке очков к Алкоголизму.

Но наряду с ростом уникального навыка, бесконтрольное злоупотребление алкоголем имело и негативные последствия. Мочевой пузырь вскоре наполнился до рези в животе, и ребром встал вопрос поиска туалета.

Очень кстати с услужливым: «Еще чего-нибудь желаете?», проведать меня заглянул официант. Разумеется, я его тут же заарканил и потребовал проводить к ближайшему сортиру.

Идти пришлось недалеко, всего полтора десятка метров по скрытому от общего зала коридору, и я даже не нарушил данное напарнику обещание не светиться.

Сделав свои дела, задержался возле раковины. Смывая с рук мыло, разглядывал в зеркале заросшее полуторанедельной бородой лицо и вдруг услышал сзади знакомый веселый голос:

– Здорово, братуха!

В зеркале из-за плеча показалось хитроглазая бородатая рожа менялы, обеспечивавшего меня в клетке сигаретами и пивом.

– Серьга?

– Узнал, – меняла растянул губы в щербатой улыбке. – Какими судьбами в Свинарнике, Рихтовщик?

– Долгая история, – хмыкнул я.

Завернул кран, вытер руки о висящее рядом не первой свежести полотенце, обернулся и пожал протянутую менялой руку.

– А я, братуха, здесь по делу, – объявил Серьга. – Привез в Свинарник диски с последними сезонами «Кровавой мясорубки». Так шоу наше называется. Ну, где ты…

– Я понял, – перебил, не желая будить неприятные воспоминания.

– У местных почитателей холодного оружия «Кровавая мясорубка» пользуется бешеным успехом… Да что я тебе говорю, сам же видел, здесь на экранах серии из клетки нон-стоп крутят.

– Не видел, – возразил я, протискиваясь мимо менялы к выходу.

– Как так? – удивился Серьга. – Ты че, с улицы в туалет зашел?

– Че сразу с улицы-то?

– Так ведь в зале с любого стола экраны видно.

– Я приватный кабинет снял, – зачем-то признался, выходя из туалета.

– Ишь ты, кучеряво живешь, Рихтовщик, – фыркнул Серьга мне вслед.

Вернуться в кабинет я не успел. Стоило чуть отойти от двери, и за спиной раздались быстрые шаги бросившегося вдогонку менялы.

– Братуха, ты просто обязан на это посмотреть, – заявил Серьга, хватая меня за руку и останавливая в коридоре. – Пошли за наш столик, а! Я тебя с такими парнями познакомлю. Там, считай, весь цвет стаба собрался.

– Нет, не могу, – попытался вырваться, но настырный меняла и не подумал разжать пальцы.

– Дуешься, что в клетке автоматом тебе угрожал? Но, пойми, там по-другому нельзя было. Жесткие правила «Кровавой мясорубки». А тебе, кстати, грех жаловаться. Ты в клетке три уровня поднял, и остановился всего в полушаге от чемпионства.

– Да плевать мне на твою «Кровавую мясорубку». Руку отпусти!

– Представляю, как обидно было проиграть из-за предательского удара в спину. Я видел бой, все сделал ты, а та сука… Как там ее, не помнишь?

– Роза.

– Во-во. Украла сука Роза твои лавры, Рихтовщик.

– Да и пофиг!

– Не, братуха. Мы это так не оставим! Пошли со мной. У меня на диске есть серия с твоим финалом. Покажем людям, пускай рассудят. Вот увидишь, сразу станет легче.

– Иди Рихтовщик, – неожиданно поддержала барыгу наставница. – Искупайся в лучах заслуженной славы. Тебе это надо!

И я позволил себя увести.

Глава 10, в которой получаю признание и страдаю из-за апельсина

…Ничуть об этом не пожалев.

В большом зале ресторана оказалось гораздо интересней, чем в скучном приватном кабинете, голые стены которого напоминали монашескую келью.

Здесь на стенах и даже под потолком висели огромные экраны, где непрерывно транслировалась мастерски смонтированная нарезка из «клеточных» боев. Неаппетитных сцен, с вываливающимися потрохами и фонтанирующими кровью оторванными конечностями, в нарезке не было – только непосредственно сами схватки, с яростными бросками прыгунов и бегунов, и ловкими или неуклюжими потугами низкоуровневых Игроков уклониться и контратаковать. Без мерзких звуков реального боя, под бодрый рок-н-ролл, зрелище получилось захватывающим и достойным. Чисто спортивное состязание в клетке между иммунными и зараженными, типа реслинга. Повышает у зрителей адреналин, который, в свою очередь, стимулирует аппетит, и без вызывающих рвоту перегибов, типа отвратительно-кровавой расчлененки.

Серьга подвел меня к центральному круглому столу. И я в очередной раз невольно подивился тому как тесен мир. Из сидящей за столом шестерки двое оказались уже знакомыми мне людьми. Старик Пружина, с важным видом восседающий по левую руку от мощного краснолицего блондина-усача в джинсовой рубашке. И безымянный азиат, несколько дней назад перерубившей своей читерской катаной мою Шпору, за столом он сидел между двумя лысыми, как куриное яйцо, близнецами, в черных цивильных костюмах. Еще справа от красномордого усача сидела очень красивая черноволосая дама средних лет в роскошном вечернем платье.

– Господа и дама, – Серьга отвесил шутливый поклон единственной представительнице прекрасного пола за столом, – позвольте представить моего хорошего приятеля, Рихтовщика. Мы только что случайно встретились, пардон, в туалете.

– Ну ты, блин, в натуре, шут каких поискать, – хмыкнул красномордый усач, бывший, судя по развязной манере, здесь на правах хозяина. – Какого-то типа в сральнике подцепил, и тут же потащил за мой стол.

– Фи, Свин, ведешь себя, как деревенщина, – фыркнула дама, брезгливо поморщившись и, скосившись в мою сторону, вдруг подмигнула.

– Заткнись, курва! – взревел еще больше побагровевший владелец стаба и ударом могучего кулака по столешнице опрокинул добрую половину рюмок и фужеров на столе.

Сидящие рядом люди и не подумали обижаться на выходку хозяина. Подскочившие официанты мигом расставили упавшую посуду и по новой наполнили рюмки и фужеры.

А отчаянная дама с ледяным спокойствием продолжила нарываться на скандал:

– По башке себя так постучи, может, поумнеешь.

– Люсьен! Мать твою за ногу! Решила, что ли, сделку мне сорвать!

– Больно надо! – фыркнула дама и демонстративно отвернулась, перед этим украдкой вновь стрельнув по мне шаловливым взглядом.

Красномордый боров аж глаза закатил от бешенства.

– Уважаемый Свин, – рискнул встрять в семейную перепалку Серьга, – Рихтовщик – еще один из наших чемпионов. С последнего сезона. Свежачок, так сказать. В предлагаемой вам коллекции, так уж совпало, есть клип с его финальным боем. И если пожелаете, мы все сейчас могли бы…

– Ладно, уболтал черт языкастый, – махнул рукой Свин. – Запускай драку с этим…

– Рихтовщиком, – подсказал Серьга.

– Во-во, – кивнул краснорожий усач и, обернувшись, рявкнул официантам: – Че рты раззявили, халдеи! Живо стул гостю моему! И тарелку!..

Меня тут же усадили на подхваченный из-за соседнего стола стул, обеспечили таким же, как у всех за столом, набором посуды и столовых приборов.

Севший рядом на свой стул Серьга подхватил лежащий у тарелки большой пульт, с разноцветными кнопками, навел на самый большой экран – на стене напротив Свина – и запустил перемотку, от чего «клеточные» клипы замелькали с калейдоскопической скоростью, а рок-н-ролл слился шипяще-скворчащую какофонию. На Серьгу тут же обрушился шквал свиста и злобного мата из-за соседних столов. Но негодование гостей заведения длилось не долго. Всего полминуты потребовалось Серьге, чтоб добраться до нужного клипа, и он по новой запустил воспроизведение.

На экранах я увидел себя в клетке, в заляпанной бурыми пятнами рванине, с куском заточенной арматуры в руке, рядом с такими растрепанными и грязными Шилом и Розой. В другом конце клетки из отрывшейся решетчатой двери вырвался наш противник – матерый бегун двенадцатого уровня. Даже сейчас грозный вид твари невольно заставил поежиться…