– Я хочу догнать Нитар-Лисс и уничтожить ее. Я хочу расстроить планы того, кто приказал тебя убить… Думаю, этого достаточно? Но я не смогла узнать, где сейчас темная жрица и твой раб, а потому последую за ними в Лабиринт Сумерек. Нарисуй мне карту, Посвященный.

И добавила, вспоминая правила проведения ритуала:

– Как видящая и смотрящая, я приказываю тебе. Ты не можешь ослушаться.

– И в этом ты, несомненно, права. – он ухмыльнулся, потрогал кончик пера, стоящего в чернильнице. – ты хочешь карту, которая была на груди Лан-Ара?

– Я хочу карту, по которой я смогу найти Лабиринт. Ты ведь сам не хотел, чтобы Нитар-Лисс туда попала?

– Разве я могу нарисовать карту по памяти? – Ин-Шатур пожал плечами, – к тому же, то вовсе была и не карта…

– Мне она нужна, – твердо сказала Эристо-Вет, – и ты мне дашь ее.

Посвященный молча уселся за стол, подвинул к себе лист бумаги, а затем быстро, короткими штрихами принялся набрасывать очертания Сумеречного Хребта.

– Раньше я бы не смог дать тебе полную карту, – негромко говорил он, – но теперь я вижу достаточно. И точно так же… Уважаемая Эристо-Вет… Я вижу, что медальон на твоей шее может помешать тебе осуществить задуманное.

– Это же частица Молота, – ийлура недоуменно прикоснулась к гладкой поверхности подарка метхе.

– Разумеется, – Ин-Шатур улыбнулся, продемонстрировав ряд острых зубов, – но вспомни, кто дал тебе его?.. Впрочем, ты просила только карту…

И, пожевав губами, тень продолжила рисование. Эристо-Вет было плохо видно, что происходило на листе бумаги, но ей очень хотелось верить, что тени не лгут.

– Ты так и не передала мои слова Лан-Ару, – глухо пожаловался Ин-Шатур, – теперь мой раб обречен. Ему не пройти Лабиринта.

– Тьфу! Да его арканом не оттащишь от темной жрицы!

– Знаю, – усмехнулся посвященный, – она умная женщина, но ее тоже используют.

Его рука с пером порхала над бумагой.

– Но их нужно остановить, – спокойно произнес он, – я многое забывал, но теперь вспомнил. Ока Сумерек не должна касаться рука смертного…

– Потому что Эртинойсу не нужен новый бог?

– Нет, потому что Око тогда погибнет. Раньше… Я не знал этого.

Он замолчал, отложил перо.

– Вот твоя карта, Эристо-Вет.

– Покажи. Я приказываю…

Ин-Шатур послушно поднял лист и поднес его к огню. Перед ийлурой на самом деле была самая обыкновенная карта, в одном месте помеченная крестом.

– Раньше, будучи живым, я бы не смог дать тебе полную карту, – повторила тень, – а сейчас я подчиняюсь.

– Хорошо. – она кивнула и выдавила из себя дружескую улыбку, – положи ее на стол. Так. И уходи.

Во взгляде тени появилась тоска. Ин-Шатур протянул руку Эристо-Вет и спросил тоном обиженного ребенка:

– А ты пойдешь со мной?

– Нет. Я должна догнать Нитар-Лисс и твоего раба.

– Они все равно обречены. – еще одна улыбка и влажный блеск острых зубов. Ийлура нервно передернула плечами.

– Но ты ведь знаешь, что я делаю все правильно?

– Избавься от медальона.

Ин-Шатур как-то незаметно оказался рядом и осторожно коснулся локтя Эристо-Вет.

– Пойдем со мной.

– На самом деле ты ведь этого не хочешь? Я знаю, что ты делаешь это не по своей воле, – она несколько раз громко стукнула по столешнице и…

Ничего не произошло. А тень, улыбаясь все шире и шире, взяла Эристо-Вет за руку.

– Пойдем.

И было что-то убаюкивающее в голосе Ин-Шатура, чего не объяснить простыми словами – но отчего начинает нестерпимо хотеться спать.

Эристо-Вет зевнула и еще раз постучала по столу.

– Она спит, – обронил Ин-Шатур, – твоя подруга за дверью.

– Что?!!

Ийлура поняла, что осталась одна. Один на один с убитым Посвященным, вызванным в Эртинойс – и рядом больше не было могущественного Альбруса… Но в то же время это была уже далеко не та Эристо-Вет, которая по молодости-по глупости вызвала тень собственной матери. Нынешняя Эристо-Вет оперилась и больше не нуждалась в опеке.

– Я никуда не пойду, – жестко сказала она, – и не в твоей воле меня заставить.

А сама, вывернувшись из хватки Ин-Шатура, вскочила из-за стола, вышибла ногой хлипкую дверь. А-Ша всполошилась в углу и, не соображая спросонья в чем дело, выпустила из рук мешок с петухом.

Пиная несчастную птицу Эристо-Вет понимала, что после этого петуху место только в похлебке. Но своего-таки добилась: ночь огласилась сиплым криком, который перешел в затихающее кудахтанье.

С трудом переводя дыхание, ийлура заглянула в комнату. Свечи горели ровно, а Ин-Шатур бесследно исчез.

На столе квадратом светлела нарисованная карта.

…Рассвет гасил последние искры в серебряной золе. Туман, подбирая рваные рукава, уползал в ущелья. На камнях оставались крошечные капельки влаги, словно тонкая алмазная пыль, красивая, но совершенно бесполезная. Ни напиться, ни в бурдюк не собрать – только взгляд Бога утренних сумерек, многомудрого Хинкатапи и радует.

Лан-Ар вздохнул. Наверное, им следовало идти дальше, но Нитар-Лисс все еще спала, что-то бормоча себе под нос. Жрица заснула сразу же, как только извела всех вышедших из ущелья тварей, даже не стала разговаривать с Лан-Аром. Но взгляд ее был красноречивее любых слов: Нитар-Лисс попросту смертельно устала и потратила слишком много собственных сил. Темная ийлура, разящая врагов сотнями, оказалась куда как более уязвима, чем казалось поначалу…

От сидения затекла спина, но Лан-Ар продолжал упрямо сидеть, глядя на камень-«дерево». Уж лучше смотреть на вспотевший росой гранит, чем на гору изрубленных мохнатых тел. Покрывало Шейниры не тронуло их, погибших от меча; оно пило только живую влагу.

«Пора идти».

Ему снова начинало казаться, что камни с интересом разглядывают их, двух чужаков. А «заяц» – тут ийлур быстро начертил в воздухе оберегающий знак Фэнтара – каменный заяц вроде бы даже шевельнул ухом.

– Убереги нас Пресветлый от видений Сумерек!

Лан-Ар склонился к спящей Нитар-Лисс: жрица выглядела бледнее обычного, но дыхание было глубоким и ровным. Рука, заключенная в браслет-убийцу, покоилась на груди; серебро побурело от засохшей крови.

«Может меня убить в любую минуту», – всплыла нехорошая, полная мутной тревоги мысль. И, как ни старался Лан-Ар выбросить ее из головы, она всегда возвращалась и зудела, как навозная муха, жужжала, уговаривая и убеждая…

– Тьфу.

Ийлур с чувством выругался. Это все сад виноват, не иначе. Давние жертвы, давняя кровь, сила Сумеречного Бога…

Он легонько прикоснулся к плечу Нитар-Лисс. Коричневые ресницы затрепетали, и через удар сердца на Лан-Ара уставились черные глазищи.

– Э-э… – он не сразу нашелся, что сказать. Ийлура смотрела на него зло, как на врага. – Нам пора дальше.

«В любую минуту, когда сочтет необходимым».

Нитар-Лисс моргнула, взгляд потеплел.

– Проклятье, ты что, не мог меня разбудить пораньше?

Она встряхнула раненой кистью.

– Шейниров хвост! Вот уж не ожидала… И что будет дальше, известно только Покровителям… У нас вода еще есть?

– Что? – не сразу сообразил ийлур. Затем протянул темной жрице похудевший бурдюк. Плескалось где-то на донышке, Нитар-Лисс хмуро вынула пробку и, закинув голову, долго пила. Лан-Ар ее не винил, он знал, что, когда теряешь кровь, потом мучает жажда.

– Я поняла, что делать с картой, – объявила ийлура, – не успела давеча тебе сказать, ну да ладно. Еще есть немного времени. Будь любезен, разведи огонь.

… Пришлось снова возиться с костром. Нитар-Лисс исчезла из поля зрения, а когда вновь появилась, в ее руках играл и переливался травяной зеленью ключ размером с ладонь. Жрица уселась на траву рядом с Лан-Аром, приобняла его и положила голову на плечо.

– И ведь я нашла его случайно! Тогда еще удивилась – из такого огромного изумруда выточили ключ. И для какой двери?

Лан-Ар слушал, а сам рассматривал то, что когда-то было цельным камнем размером никак не меньше кулака взрослого ийлура. За такой изумруд любой из правителей отдал бы свой дворец и всех рабов впридачу, это точно. Но кому-то понадобилось из сокровища выточить странной формы безделушку, которую, к слову, сложно было назвать именно «ключом»: это была сильно вытянутая правильная пятиугольная пирамида, у основания переходящая в идеально гладкий шар.