— Что же до бывшего бара Зубоскала, — продолжил, как ни в чем не бывало, Скальпель, игноря реплику жены. — Он уже пять лет как принадлежит тебе на законных основаниях. «Как так вышло?» — спросишь ты. Охотно объясню… После того, как тринадцать лет назад ты накрыл в притоне Зубоскала шайку муров, заведение потеряло проштрафившегося хозяина и стало общественной собственностью стаба. Там был устроен дешевый хостел или, проще говоря, ночлежка для бедняков. И в таком статусе оно просуществовало следующие двенадцать лет. А год назад у небезызвестного тебе Ртути начались серьезные финансовые проблемы. Большинство клиентов организованного им банка в одночасье пожелало закрыть счета и снять все накопленные там спораны. Но в хранилище банка не хватило обеспечения и на треть затребованной суммы. Тогда вкладчикам было предложено закрыть недостачу общественным имуществом Вешалки…

— Не понимаю, при чем здесь я, — не удержавшись, перебил рассказчика.

— Терпение, мой друг. Я уже перехожу к сути… Тринадцать лет назад, еще до своего исчезновения, ты тоже открыл счет в банке Вешалки. И разместил там довольно внушительную сумму в споранах, под хороший процент. За двенадцать лет, с учетом начисленных процентов, сумма твоего вклада выросла более чем в два раза. Вернуть тебе спораны из-за фактического банкротства банка стало невозможно, и долг решено было компенсировать выделением тебе в собственность бывшего заведения Зубоскала, благо, к его передаче стабу ты имел самое непосредственное участие.

— Спасибо, конечно, что не забыли… Но почему? Ведь год назад меня здесь не было, и я никак не мог потребовать погашения задолженности.

— Это все благодаря жене, — ухмыльнулся Скальпель. — Несмотря на прошедшие годы, Белка помнила о тебе. И когда возникла нездоровая канитель с банкротством банка, как твоя законная крестница, она взялась отстаивать твои интересы. Это она за долг выбила для тебя заведение Зубоскала. Потом на собственные спораны его отремонтировала. И в память о тебе открыла бар, хозяином которого по сей день считаешься ты.

— Выходит, теперь я твой должник, — я повернулся к Белке. — Скажи, во сколько обошелся ремонт бара?

— Да брось, — отмахнулась девушка. — Этим ремонтом я всего лишь вернула твою долю трофеев, добытых нами в совместном рейде тринадцать лет назад. Если помнишь, конечно?

— Отлично помню, — кивнул я. — Ведь для меня прошедшие тринадцать лет пролетели как один длинный сон. И наше с тобой совместное приключение в моей памяти словно было еще вчера.

— Э-э, Рихтовщик, не надо строить глазки моей жене, — забеспокоился Скальпель. — По секрету тебе скажу: я жутко ревнивый тип.

— Скальпель, прекрати паясничать, — поморщилась Белка.

— Радость моя, я тоже тебя люблю.

— Ты не должен был так делать!

— Дорогая, поговорим об этом позже, — впервые с начала разговора в голосе Скальпеля прорезались нотки раздражения. Он достал из внутреннего карману сигару, ловко подрезал ей кончик призванным из инвентаря до дрожи знакомым маленьким, но чертовки острым, ножичком, и тут же жадно ее раскурил.

Выйдя из-за стола, Белка принесла мужу пепельницу.

— Спасибо, дорогая, — кивнул Скальпель.

— Что ж исчерпывающие ответы я получил и, пожалуй, пойду, — я попытался подняться. Но неожиданно был опрокинут обратно на диван задержавшейся Белкой.

Не возвращенный в ячейку ножик мужа как бы невзначай заплясал между ловкими пальцами в опасной близости от моей бедренной артерии, на корню пресекая потуги к сопротивлению.

— И куда ты собрался? — вперила в меня гневный взгляд девушка, снова усаживаясь перед нами на стул. — Думаешь, он тебя отсюда выпустит? — небрежный кивок на мужа. — Напрасно надеешься. В клинике сейчас его головорезов в разы больше, чем пациентов. Нет, они не станут тебя убивать. Просто задержат на три гребаных часа. А дальше отпустит на все четыре стороны… Да что я тебе объясняю, ты же сам все прекрасно понимаешь.

— Обожаю твою прямолинейность, любимая, — хмыкнул Скальпель, выпуская из ноздрей очередное облачко ароматного дыма.

— Заткнись, — цыкнула на него жена. — Уверена, Рихтовщику будет крайне любопытно узнать о твоей афере.

— Моей афере? Ха! А ты, значит, как бы не причём?

— Вот только не надо валить с больной головы на здоровую! Ты поклялся, что Рихтовщик сгинул без следа, и никогда больше сюда не вернется. Только поэтому я позволила тебе вовлекать в свои грязные интриги Кванта.

— Ну я ошибся. Извини. И на старуху бывает проруха.

— А Квант — это, вообще, кто? — осмелился я задать уточняющий вопрос.

— Наш сын, — расплылся в довольной улыбке Скальпель.

На этот раз Белка не стала оспаривать его слова. И ее нервное покусывание губ выдало волнующуюся за ребенка мать с потрохами.

— Че рожу такую кислую состроил? — хмыкнул Скальпель. — Нет бы порадоваться за старых друзей.

— Прекрати! — поморщилась Белка.

— Я рад за вас. Поздравляю, — спохватившись, озвучил полагающуюся в таких случаях дежурную фразу.

— Как говорится, лучше поздно, чем никогда, — улыбнулся Скальпель. — Принимаю поздравление. К тому же ты, ведь, Рихтовщик нам практически родственник. Как-никак крестный моей жены.

— Скальпель, заканчивай уже ломать комедию, — фыркнула Белка. — Никому ни разу не смешно.

— Да я ж не просто так. А хочу предложить не чужому нам человеку поучаствовать в семейном бизнесе.

— Чего? — практически одновременно выдохнули мы с Белкой.

— У Рихтовщика имеется крайне выгодный Дар, об абилках которого ходят легенды не только в нашем регионе, а даже уже и за его пределами. За скромный процент я мог бы подыскивать состоятельных клиентов…

— Не интересует, — перебил я, не дослушав.

— Тебе спораны что ли не нужны?

— Я достаточно обеспеченный человек, — ухмыльнулся я. — А недавно выяснилось: у меня в Вешалке даже имеется собственный бар. Приносящий, смею предположить, неплохой доход.

— Примерно три с половиной тысячи споранов в месяц, — подтвердила Белка. — Чистыми.

— Да это сущие копейки по сравнению с тем, сколько ты мог бы заработать, приняв мое предложение, — не сдавался Скальпель. — Я уже сегодня мог бы организовать для тебя контракт на десять тысяч.

— Не интересует, — я вновь твердо озвучил свой отказ.

— Помнится, тринадцать лет назад у тебя осталось несколько не закрытых контрактов, — зашел с другой стороны хитрый деляга.

— Я договаривался со Ртутью, которого здесь больше нет. Соответственно, и все оставшиеся контракты теряют силу.

— А вот тут ты ошибаешься, — расцвел в победной улыбке Скальпель. — Контракты у тебя были не с Ртутью, а с главой Вешалки.

— Черт! Да какие к лешему контракты? Прошло тринадцать лет!

— Сам же Белке говорил, что для тебя эти тринадцать лет пролетели, как один длинный сон.

— Какой же ты мерзкий! — фыркнула Белка.

— Стаб готов закрыть глаза на вынужденный тринадцатилетний перерыв в исполнении взятых тобой на себя обязательств, — как ни в чем не бывало продолжил Скальпель. — Но теперь ты вернулся. И обязан закрыть оставшиеся, если мне не изменяет память, три контракта.

— Не изменяет, — проворчал я.

— В случае твоего отказа, придется заплатить стабу неустойку, вдвое превышающую сумму каждого контракта. Если готов расстаться с шестьюдесятью тысячами споранов, то базара нет — ты свободен от обязательств. Но, как говорится, спораны вперед.

Озвученная Скальпелем сумма была чудовищной. Девяти имеющихся в инвентаре жемчужин (трех красных и шести черных), хватало лишь на уплату половины штрафа. Конечно, если прибавить к ним еще и бесценную белую, с большой вероятностью удалось бы немедленно закрыть долг. Но вот так на ровном месте расставаться со всем своим богатством, честно добытым кровью и потом…