– Ага. По такой чащобе только топать.

– Не ворчи, Рихтовщик, отсюда до полянки с жилищем лесовиков всего метров триста. А ельник только у самого берега такой густой. Продираться сквозь бурелом придется только первые десять метров, дальше выберемся на тропинку, и до поляны добежим быстро, обещаю.

– А с лодкой че? Прям тут бросим?

– Нет, блин, на себе попрем… Кому она тут нафиг нужна? На елку, вон, сейчас конец намотаю, и никуда не денется.

– Ладно, двинули.

Мы по очереди выбрались из шаткой казанки на берег. Белка привязала лодку к дереву. И мы ломанулись прорываться сквозь ельник.

На штурм чащобы я отправился вторым номером, следуя за опытной спутницей. Но даже двигаясь в прорубленной кинжалами кваза просеке, из-за обилия цепляющихся со всех сторон колючих веток и сучьев поначалу чувствовал себя насаженным на булавки жуком.

Как и обещала Белка, непролазный ельник быстро сменился вполне комфортной для передвижения лесной тропой. И скорость нашего продвижения по лесу сразу заметно возросла.

По тропе мы успели отшагать еще пару сотен метров, когда окружающую тишину вдруг разрезал грохот автоматных очередей.

Стреляли где-то впереди, совсем рядом.

– Похоже мы опоздали, – раздраженно прорычала остановившаяся Белка.

– Ну это мы еще поглядим, – откликнулся я, цепляя тетиву на концы извлеченного из инвентаря лука. – Сколько, говоришь, до поляны-то осталось?

– Примерно метров сто.

– Отлично. Для стрельбы навесиком – самое то… Если лесовиков уже не положили, ща мы их спасем.

Глава 4, в которой я срываю сафари, и мы таримся шприцами

– Сквозняк, – шепнул фразу-активатор «Всевидящего ока».

И окружающие нас ели тут же перестали давить своей мрачной скученностью, превратившись в призрачные силуэты деревьев. Сквозь которые я легко смог разглядеть достаточно просторную поляну, с основательным бревенчатым домом по центру.

Но больше дома меня заинтересовал огромный вертолет, стоящий там же на поляне с ним по соседству. Летчик посадивший здесь эту махину был настоящим асом, огромные лопасти винта застыли буквально в метре от стены дома и елей на краю поляны.

До убежища лесовиков оказалось даже меньше ста метров, и разворачивающееся на ней действо мне прекрасно было видно в малейших подробностях.

Стреляли, разумеется, прилетевшие в вертолете боты. Но вовсе не в лесовиков – знакомые фигуры Хмыря и Скворца обнаружились в толпе автоматчиков – а куда-то вниз.

Похоже, на поляне имелась глубокая яма, на краю которой собрались стрелки. Вот обитатель этой ямы и стал мишенью для их автоматных очередей.

– Ну ты че завис-то? – дернула за рукав подруга.

– Я Дар активировал, позволяющий сквозь деревья живых существ рассмотреть, – открылся Белке.

– Крутой у тебя Дар, – завистливо хмыкнула кваз.

– Вот, пытаюсь теперь разобраться в происходящем на поляне…

– Не молчи. Говори, что видишь. Мне тоже интересно.

– Там хрень какая-то творится. Лесовики стоят вместе с ботами. А те стреляют куда-то под землю… Такое впечатление, что у лесовиков там яма, по краям которой все сейчас и сгрудились.

– Да не было раньше на поляне никакой ямы. Обычная трава везде, без ям.

– Ого!

Одновременно с моей репликой от поляны донесся отчаянный крик. И стрельба разом стихла.

– Что там? Что?!

– Кто-то снизу цапнул за ногу самого агрессивного бота. И уволок вниз. Остальные тут же отшатнулись от края ямы.

– Рихтовщик, млять! Говорю же, нет там никакой ямы!

– Вот сейчас и выясним.

Выхватив из колчана стрелу, я вскинул лук и, наметив целью открытый ворот ближайшего бота, запустил на поляну первый смертоносный гостинец.

В течение следующих трех секунд я выпустил еще пять стрел. Потом опустил лук и замер в ожидании результатов стрельбы.

Первая стрела вошла точно под подбородок боту, на две трети погрузилась в тело, разрубив широким листовидным наконечником хренову тучу жизненно важных органов в теле.

Мертвый бот с торчащим из груди белым оперением еще только начал заваливаться. А вторая рухнувшая с небес смерть уже прошила основание шеи и потроха его соседа…

Лишь последний из шестерки ботов успел среагировать на жуткий дождь из стрел. Шарахнувшись в сторону он вывел открытый участок тела из-под падающего наконечника, и стрела бестолково отскочила от закрытого бронежилетом плеча счастливчика.

Точно так же шарахнулись в сторону и не пострадавшие от моего обстрела лесовики.

А из пятерки словивших стрелу и завалившихся на землю ботов, лишь один продолжал дергаться, подавая признаки жизни, остальные умерли мгновенно.

Шестой счастливчик нацелил автомат на поднявших руки лесовиков.

Из-за значительного расстояния и деревьев между нами, я не мог разобрать о чем они говорит. Но смысл происходящего и так был очевиден. Чудом выживший бот обвинял Хмыря со Скворцом, что лесовики заманили его отряд в ловушку, подставив под стрелы невидимого стрелка.

Хмырь, отчаянно жестикулируя, шагнул вперед, явно пытаясь что-то боту объяснить. Но у последнего, похоже, в конец сдали нервы, и он практически в упор расстрелял деда. Скворец, понимая, что следующая очередь достанется ему, рыбкой нырнул на землю и спрятался за телом недобитого бота, схватив последнего за торчащую из груди стрелу. Дернувшийся за молодым лесовиком автоматный ствол резко передумал стрелять.

Разобрать беззвучную пантомиму опять же не составило труда. Скворец пригрозил боту добить его тяжелораненого товарища. И автоматчик повременил со стрельбой.

– Ну че молчишь-то? – напомнила о себе Белка.

– Пятерых ботов положил – один выжил, – отчитался подружке.

– Вслепую? Стрелами? Пятерых ботов?.. Да ты, нахрен, гонишь!

– Сейчас на поляну выйдем, сама убедишься, – пожал я плечами. – Только сперва последыша завалю. А то он, бедолага, со страха кукухой поехал, и Хмыря пристрелил.

– А со вторым лесовиком что?

– Жив пока. Прячется… Ща я ему подсоблю.

Вытянув из колчана очередную стрелу, я снова вскинул лук. Но выстрелить не успел. Меня опередили. Из-под земли вдруг вырвалось полуметровое костяное жало и, пробив автоматчику за ногу, дернуло вниз.

Страшно заорав бот провалился под землю.

– Че там? Че?! – тут же закудахтала Белка.

– Писец котенку, – хмыкнул я. – Кончились боты.

И, опустив лук, вернул стрелу обратно в колчан.

– Пошли, глянем, что за бесовщина там у них на поляне творится.

До окончания действия Дара осталось меньше полминуты. И, опасаясь потерять из вида единственного выжившего на поляне Скворца, я вынудил Белку последний отрезок лесной тропы буквально бежать.

В результате практически успели. Дар отключился и окружающие деревья снова налились красками практически за секунду до того, как следом за подружкой я вывалился на поляну.

– Охренеть! – выдохнула Белка, впечатленная наличием на поляне огромного вертолета.

– Вы еще кто, нахрен, такие?! – заметив нас, запаниковал уже практически добежавший до двери дома Скворец.

– А ну стоять, – я навел на парня заранее извлеченный из кобуры пистолет.

И лесовик послушно замер на месте.

Белка тут же рванула к нему через поляну.

– Под ноги смотри! – бросил квазу вдогонку.

Но шустрая подружка уже благополучно добежала до Скворца и тычком под колено заставила рухнуть на колени.

– Мы смерть твоя геройская, – зловеще шепнула кваз, умело связывая парню руки и ноги.

Я же осторожно двинулся к месту, откуда из-под земли вырвалось утащившее бота костяное жало.

Сперва я наткнулся на лежащую в жухлой траве решетку, один край которой здоровенными петлями надежно крепился к уходящей вниз бетонной стене широкой и глубокой ямы.

На пятиметровой глубине там обретался огромный, как матерый кабан, слепун, длинный хвост которого и венчало жуткое костяное жало. Сфокусировав на тварюшке пристальный взгляд, я невольно поежился прочтя загоревшееся рядом с ним описание.