Миральда прищурилась. Вот – самый подходящий момент, чтобы доказать, что ведьмы чего-то да стоят!

Она пристально посмотрела в темные, глубоко посаженные глаза старосты.

О чем же ты, дружок, думаешь сейчас, глядя на меня?

Хм. Увиденное слегка позабавило Миральду. Даже заставило слегка покраснеть. Хорош, однако, многоуважаемый староста!

Но староста старостой – а жить где-то надо.

И потому ведьма мысленно попыталась убедить его, что все будет именно так, как он хочет… Если позволит им поселиться здесь. Кустистые брови Мареса чуть заметно приподнялись – и, к вящему удовольствию столпившихся мужиков, он махнул рукой.

– Э, да что там! Проезжайте! Жилье-то имеется… плохонькое, правда…

– Ничего страшного, уважаемый, мы что-нибудь придумаем, – пропела Миральда, – вперед, сестренки! Да поживее!

В чем-то Эсвендил была права, когда говорила о тараканах. В старенькой хатке с провалившейся крышей, за которую пришлось заплатить целых пять полновесных имперских крон, рыжие усы шевелились буквально в каждой щели. Глорис, бегло осмотрев все нехитрое хозяйство, только обреченно вздохнула.

– Я подозревала, что здесь будет хуже, чем в Хесвилге, но чтобы настолько…

– Не переживай, – Эсвендил уселась на край стола, – вот увидишь, не пройдет и месяца, как эта жалкая хижина станет самой богатой. И самой уважаемой. Кстати, Миральда… А что такого ты наобещала старосте, что он нас пустил?

– Полагаю, это было нечто совершенно особенное, – ехидно заметила Глорис.

И обе они рассмеялись.

Миральда только пожала плечами.

– Не забывайте, дорогие мои, что я могу заставить его забыть все это… как только пожелаю.

– Весь вопрос в том, а захочешь ли, чтобы он забыл! – прыснула со смеху Глорис.

За что получила щелчок по носу.

– Хватит болтать. Принимайтесь за работу.

Она по-прежнему оставалась старшей – а потому должна была быть самой рассудительной.

Ведьмы тщательно подмели и вымыли полы, вытерли толстый слой пыли, осевший на плохоньком подобии мебели, сбрызнули стены специальным раствором, от которого тараканы немедленно решили сменить место обитания – и вереницей потянулись прочь из избы. Вероятно, к соседям. Челюсть дракона ведьмы повесили над дверным проемом – это была самая действенная защита от зла извне; котел установили на добротной, сложенной из больших камней печи. На прибитые к стене кривые полки аккуратно расставили баночки, пузырьки и мешочки с ингредиентами известных заклятий, туда же последовали три толстых книги, переплетенных в темно-зеленую кожу болотного тритона. Ведь у каждой ведьмы должна быть своя книга, в которую она записывает разрабатываемые сочетания компонент!

К вечеру Миральда валилась с ног от усталости; Эсвендил и Глорис чувствовали себя не лучше.

– Ну, кажется, управились. Терпеть не могу переезды! – младшая утерла пот со лба, – не мешало бы принять ванну… Да, похоже, мыться в здешних краях не принято вообще.

– Что-нибудь придумаем, – сухо обронила Эсвендил, – завтра… А сейчас я бы легла спать.

Кроватей не было. Потому сестры бросили в угол три соломенных тюфяка – и почти одновременно заснули.

В ту ночь Миральде приснился странный и даже немного пугающий сон. Она брела куда-то по пыльной дороге, одна, без сестер. Стертые ноги кровоточили, горло ссохлось от жажды, усталость давила плечи каменной плитой… Но она шла и шла, сама не зная куда, не смея остановиться, и по обе стороны от дороги желтела выжженная летним зноем степь. Потом вдали замаячила покосившаяся изба, и Миральда, хромая, побрела к ней, надеясь передохнуть и утолить мучительную жажду. Она отворила плотно прикрытую дверь, шагнула в прохладный, влажный сумрак, который ласково прикоснулся к обожженному солнцем лицу.

– Эй, хозяева! – позвала ведьма, стоя в сенях, – есть кто?

Ей никто не ответил. Постояв немного, Миральда двинулась дальше; жажда и голод заглушали всякую осторожность. А из избы пахло свежеиспеченными лепешками. И наверняка там была вода – чистая и прохладная, о какой только можно было мечтать.

… В тусклом свете, что пробивался сквозь бычий пузырь, заменявший слюду в маленьком оконце, Миральда увидела грубо сколоченный стол и две лавки. На одной из них, ссутулившись, сидела хрупкая женщина, закутанная в плащ мышастого цвета, латанный-перелатанный, но чистый. Она сидела спиной к Миральде, и та видела только длинные прямые волосы цвета воронова крыла, расплескавшиеся по плечам и спине.

– День добрый, – осипшим голосом сказала ведьма, – не позволите ли передохнуть в вашем доме?

Женщина вздрогнула. Не оборачиваясь, указала на пустую лавку.

– Садись, ведьма.

Голос ее был очень мягким, приятным, с едва заметным певучим говором – но Миральда оторопела так, словно ей в лицо швырнули самые страшные оскорбления.

– Откуда вы знаете, кто я?

Женщина медленно обернулась – и крик застрял в горле.

У нее было очень бледное лицо с правильными чертами. Тонкие черные брови с капризным изломом. Изящный носик и едва тронутые краской губы. А глаза – огромные, продолговатые – как два полированных куска черного обсидиана, ведьминого камня. Ни белков, ни радужки – только бездонная и отражающая свет чернота.

Болотная ночница.

– Я все знаю про тебя, ведьма, – сказала нелюдь, медленно поднимаясь.

Миральда судорожно схватилась за компоненты заклятий – но они рассыпались в пальцах прахом. Хотела бежать – но вдруг поняла, что за спиной – бревенчатая стена и никаких сеней нет и в помине.

Ночница подходила все ближе.

– Почему ты пытаешься бежать, сестра?..

И вдруг все оборвалось, провалилось в мешанину цветных пятен.

Тук-тук-тук…

Тук-тук-тук…

Миральда открыла глаза, в ужасе уставившись в низкий потолок.

Кто-то настойчиво стучал в затянутое бычьим пузырем оконце.

Она выбралась из-под одеяла, стараясь не разбудить двух тревожно заворочавшихся сестренок, накинула длиннополый халат из черного шелка – давний подарок одного очень состоятельного поклонника – и, прошлепав босиком по полу, открыла.

На пороге стояла молоденькая девушка, еще почти ребенок. Гибкая, как ивовый прутик. Она была одета в простое платьице из домотканого полотна, на ногах красовались добротные башмачки. Нервно теребя длинную черную косу в руку толщиной и прикусив губу, гостья со страхом и благоговением взирала на Миральду. В воздухе повисла неловкая тишина. Затем девушка, все также теребя косу, пробормотала себе под нос:

– Говорят, вы ведьмы. Это правда?

– Мой ответ будет зависеть от того, что тебе нужно от ведьм.

Чуть запоздало Миральда подумала, что, возможно, ее голос прозвучал слишком строго – потому что девушка-ребенок вздрогнула, съежилась и опустила глаза.

– Говори, не бойся, – Миральда тепло улыбнулась, – что случилось? Парень к другой ушел?

Девушка горько улыбнулась – одним уголком рта.

– Ах, как было бы хорошо, если то, что говорят о ведьмах – правда! Вы ведь защищаете нас от нелюди? От злой, темной нелюди?!! Мне… я как только узнала, что ведьмы приехали, так к вам и решила зайти… больше – никто мне не поможет.

В больших карих глазах что-то подозрительно заблестело.

Жизненный опыт подсказывал Миральде, что это либо просто впечатлительная дурочка, каких хватает, либо… плохо дело. Миральда быстро огляделась – не следит ли кто за ними – и, схватив посетительницу за локоть, втащила ее в дом.

– Проходи, не бойся. Здесь поговорим, чтобы никто не мешал. Как тебя зовут?

– Шенти.

Девушка опасливо покосилась на сладко спящих в углу ведьм.

– Не обращай на них внимания, – Миральда беспечно махнула рукой, – дрыхнут так, что колотушкой не разбудишь. К сожалению, сесть пока что здесь негде, так что придется тебе рассказывать стоя. Итак?..

Шенти поежилась – и еще раз воровато огляделась по сторонам. Будто боялась, что ее кто-то услышит.

– Говори, – твердо сказала Миральда, – чтобы это ни было, я сперва выслушаю.