Султанцы разворачивали коней, сбегая с поля боя. Кустилье, воодушевленные помощью Гийома, догоняли их, пришпоривая лошадей, и рубили. Из сотни сипахиев оторваться сумела лишь пятая часть. Победа, купленная девятнадцатью жизнями, была полной.

Гийом улыбался, слушая благодарности солдат, и смотрел вслед алькасарам, уносящим с собой весть о могучем колдуне. Он знал — эта новость дойдет до нужного адресата.

На следующий день вечером авангарды двух армий столкнулись. Ожесточенный бой, унесший не одну тысячу жизней, закончился безрезультатно. Ни Агриппа, ни Хамди не пожелали рисковать, вводя в бой основные силы. Ночь разделила врагов.

Пока авангарды умирали, войска ставили и укрепляли лагеря, что выросли напротив друг друга на расстоянии пяти лиг. Утром камоэнсцы и алькасары вышли в поле, готовые к бою. Равнина, удобная для конницы, разделяла их. Никто не спешил сделать первый шаг.

Полководцы ждали прихода подкреплений — отставших и отбившихся на марше частей. К обеду султанцы отправили посольство. Увидев того, кто его возглавляет, Рафаэль Альберти застонал от злости. Гийом тоже узнал светловолосого рыцаря, державшего на плече обнаженный меч-бастард.

— Вот, сукин сын, — только и вымолвил изумленный Агриппа.

— Ангела, поручи мне вести переговоры! — тут же попросил-потребовал Гийом у королевы.

— Это он? — девушка сглотнула, — Хорошо.

Маг тронул поводья, его конь — самый тихий и послушный во всем войске — не стал противиться владельцу.

Посольство остановилось в ста шагах от камоэнских рядов.

— Здравствуй, Марк, точнее, почему ты жив? — Гийом выехал вперед, в поле. Разговор — который он был намерен вести с де Мена — мог вызвать слишком много ненужным вопросов.

— Судьба, Гийом, — загар был не властен над бывшим лейтенантом и клевретом герцога Гальбы. Кожа его оставалась не тронутой солнцем. Светлые глаза де Мена с вызовом и насмешкой смотрели из-под белесых бровей.

Они встретились на половине пути. Марк угадал мысли мага и отделился от своей алькасарской свиты.

— Вижу, ты удивлен? — ренегат откинулся на высокую луку, капли пота стекали по его лбу, он бы в полном латном доспехе, но без шлема.

— Нисколько, если дерьмо исчезло бесследно, значит, оно обязательно где-нибудь да всплывет, — зло ответил маг.

— Оставь грубость, это не в твоем стиле, — миролюбиво произнес де Мена и засмеялся, — Где же хваленое спокойствие Гийома, его невозмутимость?

— Умерли вместе с Бласом!

— Да, — де Мена громко вздохнул, слишком громко, — Мне его тоже не хватает. Кто же знал, что он не уснет как все?

— Какого это — убивать детей?

— А ты, Гийом разве не знаешь? Нет? — не верю. Думаю, не трудней, чем взрослых. Грязная работа — удел Кербона. Я лишь меч.

— Меч? Он дракон, а ты меч?

— Да. Каждому правителю нужен помощник — надежная опора. Соратник и товарищ. Дракон на небе, Марк на земле! — ренегат поднял меч-бастард, полюбовался игрой солнца на его гранях, — Мой новый титул мне по-настоящему нравиться. Меч — де Мена. Звучит! Оригинально. Лучше, чем Первый министр, или Визирь.

— Как ты опустился до предательства? Ты был сукиным сыном, но верным Камоэнсу сукиным сыном.

— Гийом, тебе место не на поле брани, а за алтарем — вещать о любви — величайшей милости, дарованной нам Господом!

Маг пропустил укол мимо ушей.

— Я жду ответа.

— Интересно, не правда ли? — ренегату было скучно среди алькасаров, Кербон ему тоже надоел, Марку хотелось выговориться, похвастаться, — Мы вместе ловили Кербона, когда он сбежал. Я сумел узнать его намерения — он спрашивал дорогу у крестьянина — устроил засаду. Один. Хотелось проверить: могу ли я одолеть мага? Оказалось — могу. Кербон так забавно ворочался в луже своей крови — беспомощный и ничтожный. Я замахнулся, но удара не последовало.

— Все показалось скучным? — перебил его Гийом.

— Я всегда чувствовал в тебе что-то родственное, чародей, потому, наверное, и ненавидел.

— А сейчас?

— Сейчас мы оба изменились, сравнялись — нечему завидовать. Твоя звезда угасает, моя восходит. Я стал терпимей к чародеям. Так вот, я решил проверить: а что будет, если подчинить себе Кербона?

Гийом неприятно усмехнулся.

— И как, подчинил змею?

— Нет. Гальба отобрал его у меня, запретил встречи. Кербон, ставший Гюрзой, сначала не разочаровывал его. Герцог поймал его на кровь. Наши «старые» волшебники иногда могут творить чудеса.

— А потом?

— А потом он нашел меня. Предложил сыграть против Гальбы и всего мира. Я согласился! — Марк хищно оскалился, — Мне надоел мир, где меня не ценят. В худом теле твоего ученика я почувствовал сердце настоящего мужчины. У него, как говорят, тронтцы, есть яйца.

— Почему тебя не было вместе с Гонсало и Кербоном у башни?

— Твои чертовы паасины сумели меня ранить, их оружие было отравлено — я едва не умер. Кербон мало рассказывал о том, бое, но я понял, что Гонсало почти отправил его на тот свет.

— Жаль, что у него этого не вышло.

— Не согласен, — Марк де Мена казался расслабленным и добродушным, — Хотя, взбучка, пошла моему товарищу на пользу. Он придумал более безопасный способ покорить мир.

— Стать драконом?

— Да. Он уже пробовал сбежать в Алькасар, когда я его ранил и пленил. Мы решили повторили попытку вместе. Кербон обратился драконом прямо в моем доме.

— Это невозможно!

— Х-ха, наш всесильный Гийом чего-то не умеет. Твой ученик обскакал тебя во всем! Кербон смог. Я схватился за меч и отпрыгнул, шлюшка Ирмана, гревшая мне постель, сошла с ума.

— Так вот о чем он говорил тогда. «Достойное» дело, — прошептал маг.

— Ты о чем? Бредишь что ли? Тебе пора на покой, Гийом. Мы покорили Алькасар. Эти вонючие фанатики, режущие своих братьев, ползли, задрав задницы, чтобы поцеловать сапог Кербона.

Я скромно стоял в сторонке, зная, что титул Меча — верховного воиноначальника — от меня не уйдет. Теперь даже сам жирный пес Хамди, скрипя зубами, выполняет любое мое желание.

— Тебе не жалко родину, Марк? — искренне поинтересовался Гийом, — Не больно смотреть на соотечественников убитых султанцами, на сожженные города. Это ведь дом твой.

— Больно. Очень, — кивнул тот, смахивая несуществующую слезу, — У каждой цели есть своя цена. Помнишь в Турубанге, ты читал стих после самого первого боя: «Каким я должен быть? Умирать? Любить?». Я выбрал третье — править. Для начала Камоэнсом. Я по мере сил сдерживаю алькасаров. Вот увидишь — год под нашей с Кербоном властью — и они вместе с султанцами пойдут на Остию.

— Хочешь корону Хорхе?

— Конечно. Она будет на мне хорошо смотреться. Незачем говорить тебе условия мира, Гийом. Ты их уже знаешь. Не торопись с ответом. Кербон уважает тебя. Хочет видеть другом. Я, признаюсь, тоже. Этот мир велик — его хватит на всех. Ты поддерживаешь Ангелу ради ее любви, я этого не понимаю, но говорю — последуй за нами и она будет твоя. Кербон даст тебе любую корону из тех, что скатятся к его ногам.

— Я подумаю, — больше всего на свете магу захотелось оторвать голову этому мечтателю-убийце, верящему в свою счастливую звезду.

Браслета, что жег ладонь, когда рядом лгали, у Гийома не было, но он чувствовал и знал — Марк де Мена не обманывает. Ему и Кербону выгодней выполнить все обещания и получить союзника. Благословенные Земли огромны — их хватит на всех. Его бывший ученик никогда не был скупым.

— Срок тебе — сутки, — предупредил Марк. — После я двину войска. Алькасаров в полтора раза больше чем вас, они жаждут боя. С ними Дракон.

— Камоэнсцы алчут его с не меньшей силой. А на любого дракона всегда может найтись палач, ведь так сказано в легенде?

— Не знаю, не читал, — взгляд Марка, дрогнувший на миг, сказал, что он солгал.

— Не пугай меня, де Мена. Завтра в обед я дам ответ, — маг развернул коня.

— Обдумай все хорошенько, Гийом. Не ошибись! — прокричал ему в спину Марк.