– Что?! – вспыхнул Писатель. – Лучше сразу убей! Я с тобой до конца!

– Уважаю твой выбор. Кстати, а почему?

– Толя, моя жизнь мне сильно дорога. Но это путешествие, похоже, куда дороже, – он устало понурил плечи, изначальный яростный задор моментально выдохся, зато проступила стальная твердость.

А ведь Писатель, оказывается, из хорошей бойцовой породы. Из тех, для кого победа важнее жизни. Наш человек.

– Тогда принимай все, как есть, – хлопнул я его по плечу. – Смирись, что нас несет поток событий. И в этом потоке обязательно будут биться о камни люди. Притом насмерть. Такой он, этот поток.

– Хоть бы объяснил внятно, за что умираем.

– Не объясню. Не могу. Скажу лишь, что за правое дело…

И опять потекли дни за днями. Больше Писатель паникерские разговоры не заводил. В тяжких думах пребывал недолго. Вскоре к нему вернулся былой оптимизм и интерес к жизни.

Мы плутали по горным тропам. Героически преодолевали непроходимые перевалы. Спускались в ущелья, долины. Находили святые места, ступы, сооружения типа часовенок. Я отмечал на карте очередной пункт – проверено.

Горный обвал… Пережили, только вниз улетел еще один тюк… Горная речка – переправились без потерь. Какая по счету? Да кто их считает… Спокойный участок по плоскогорью – уже подарок.

Мы вошли в темп. Открылось второе дыхание. Уже не так утомлял и поход, и недостаток кислорода. И продирающий до костей ледяной ветер, за которым вскоре следует жар от палящего жестокого солнца. Человек вообще ко многому привыкает.

К трудностям и монотонности пути теперь примешивалось ощущение, что мы в любой миг можем оказаться под прицелом. И надо было постоянно быть настороже.

Вот уже половина пути пройдена. Три недели за спиной. И никакого результата.

Имеется такая расхожая и по сути своей лицемерная присказка у научного люда: «Отрицательный результат тоже результат». Да шиш вам с прицепом, головастики! В нашем деле результат может быть только положительным…

Вперед. Опять вперед.

Людные и обжитые клочки территорий были как острова в океане. Основные пространства – безжизненные и холодные. Рассеченные тропами, по которым шли караваны.

Известный всем Тибет – это туристическая мишура с религиозными праздниками и экзотикой. Настоящий – это тяжелая жизнь на выживание на этих бескрайних просторах. Жизнь, к которой местный люд прикипел и не готов менять ни на какую иную.

И которой сейчас жили мы…

Глава 45

Пока мы бродили по горам, кипела работа по расследованию инцидента на контрольном пункте. На особые результаты я не надеялся. Да и вообще всегда надеялся только на самого себя.

Однажды Проводник, после сеанса связи со своим руководством, выдал мне новости:

– В ходе расследования вскрылись интересные моменты. Наши компетентные товарищи выявили восемнадцать подкидышей.

– В войсковые части? – новость меня очень неприятно удивила.

– И в полицию.

– И?

– Они были расставлены по нашему маршруту. Кроме того, специалисты поработали с изъятым спутниковым устройством связи. Где располагается главный абонент, установить не удалось. Однако очерчен район. Совпадает с районом нашей работы.

– Понятно. Это одна мерзкая тварь перекрывает агентурой наш поисковый район, – кивнул я. – И я уверен, что приказ по нам один – уничтожение любыми средствами.

– А как у противника с силами и средствами? Ведь мы прилично потрепали его агентурную сеть. Все восемнадцать человек нейтрализовали.

– И с каким результатом?

– Пятерых даже удалось взять живыми, – поморщился Проводник.

– И все они молчат, – уверенно произнес я.

– Проявляют необыкновенную и не совсем понятную стойкость, – погрустнел Проводник.

Ничего органы государственной безопасности Китая из задержанных не выжмут. Хорошо, если «Фракталу» удастся заполучить их и раскодировать. Но не думаю, что будет получена какая-то кардинально новая информация.

Итак, какие напрашиваются выводы из вышесказанного. Иву наверняка взяли живой. Она раскололась. И Католик перекрывает агентурным путем эти места.

А еще – против нас работает очень сильная система. Понятное дело, что в одиночку за столь короткое время такое провернуть невозможно. Да и не в одиночку тоже. Должны быть очень серьезные позиции для подобных фокусов. За считанные дни внедрить восемнадцать агентов в органы правопорядка и в армию – это потрясающий результат для любой разведки.

– Как же вас угораздило пригреть такое количество вражеских диверсантов? – невесело усмехнулся я.

– Это больно режет мне сердце. Но мы все решим, – заверил Проводник. – Это Китай. Здесь так не делают. И такое не прощают.

Да уж. Думаю, сейчас гораздо большая сеть создается органами госбезопасности Китая и «Фракталом», и ее цель – Католик. Только у меня ощущение, что ни к чему это не приведет. И над нашей экспедицией так и будет висеть дамоклов меч.

А потому все больше наша ситуация напоминала мне действия диверсионной группы, пробирающейся по тылам противника. Вокруг враги. И каждый шаг может стать последним…

Глава 46

Мы останавливались на равнинах и в горах на многочисленных точках силы. Там делили место у костра с путниками, которых даже в таких безлюдных краях встречалось немало. Это были тибетцы, идущие по каким-то своим делам. И паломники со всей Азии, стремящиеся найти здесь зримое воплощение своей веры, ну и заодно получить выгодные преференции у высших сил. И даже европейцы, которые притворялись исследователями, а на самом деле просто удовлетворяли свое неуемное праздное любопытство.

Если раньше меня эти случайные встречи не сильно напрягали, то теперь в каждом встречном я пытался рассмотреть отблеск враждебности. Католик наверняка запустил по дорогам своих агентов. И каждый путник мог держать за пазухой нож, короткоствольный автомат или щепотку яда. Поэтому я и сам неустанно держал ушки на макушке. И требовал того же от спутников. Но их уговаривать не надо было. Последние события убеждали лучше любых слов в необходимости максимальной бдительности.

Однако уклоняться от таких встреч тоже было неразумно. Мы изначально разведопросами пытались добрать так не хватающие нам сведенья. А тут успех напрямую зависит от широты охвата источников информации. И потому сужать круг контактов мы не могли.

Вечерами у костров в горах разливались умиротворение и спокойствие. Свет пламени очерчивал границы уютного и безопасного пространства, наполненного разговорами. Проводник, которого любопытствующий Писатель все не оставлял в покое своими вопросами, неожиданно разоткровенничался о местных реалиях, о своей жизни и семье. И разошелся не на шутку.

– Американцы хотят ослабить коммунистический Китай! Поэтому голливудские звезды и масса дураков с Запада напяливают цветные балахоны, объявляют себя буддистами и тянутся сюда, как мотыльки, за неземной Мудростью Востока. А я вкусил ее еще мальчишкой монахом в монастыре. Более бесправное и голодное существо трудно вообразить. Какое там просветление? Большинство монахов исполняет простейшие ритуалы, не задумываясь об их смысле. Сплошное мракобесие! Какой там утерянный рай? Ты вообще представляешь, что такое в реальности живая теократия?

– По идее, это когда духовное превалирует над материальным, – пожал плечами Писатель.

– Не-е-ет. Она как золото и яшма снаружи, и как гнилая вата внутри. Теократия – это абсолютная, безоговорочная власть духовного сословия над безропотным народом. Здесь до освобождения был миллион населения. Двести тысяч лам. Остальные – рабы и крепостные. И высшее духовенство – рабовладельцы. У Далай Ламы – пять тысяч рабов. Низшие ламы – такие же рабы. Так жили мои отцы, деды. И я застал кусочек этого высокодуховного рая.

– И как ощущения? – спросил я.

– Незабываемые. Простой человек имеет прав куда меньше, чем домашняя скотина. Остричь, пустить на мясо или дать плодиться – хозяин все решит. Справедливость? Какая такая справедливость? Добрый лама объяснит тебе, что справедливости нет, а есть карма. Все, что ты имеешь дурного – результат твоих страшных деяний в прошлой жизни. И никакому обжалованию закон кармы не подлежит. Сиди тихо, сноси беспрекословно тяготы, лишения, тогда, может, в следующем воплощении тебе повезет больше.