За него беспокоиться нечего. Вскоре наши подберут его на дороге. А мы остаемся в одиночестве. И, что хорошо, вне поля зрения местных товарищей, которые, думаю, не против держать дружественных зарубежных гостей под плотным колпаком. И это несмотря на взаимную дипломатически-теплую и даже братскую атмосферу взаимоотношений между нашими союзными государствами.

Дом оказался комфортабелен даже выше самых оптимистических ожиданий. Каждому полагалось по своей спальне. Но не это главное. На первом этаже гудел трансформаторами просторный компьютерный зал, заполненный самой совершенной техникой, имевшей выход на все возможные сети и базы данных. Послабее, конечно, чем в нашем информационно-поисковом пункте в Москве. Но тоже очень неплохо. Похоже, в наше распоряжение передали один из региональных конспиративных центров управления разведки России. Иначе такая мощь необъяснима.

В нашем распоряжении оказалось три холодильника, забитых едой и напитками. Алкоголя в них мало, но соков и газировок хватит на роту умирающих от жажды пехотинцев.

В саду росли гранаты, абрикосы и виноград, радующие душу. Журчал ручеек. Райское место.

– Ну, вот и твой долгожданный пятизвездный отель, Ивочка, – довольно почесывая пузо, хохотнул Писатель.

– Еще бы пару горничных и повара, – снисходительно улыбнулась она. – И жизнь бы совсем наладилась.

– Размечталась. Ты о работе думай,– погрозил ей пальцем Писатель. – А не о поварах.

Работа ждала. Нам нужно было лопатить дневник лорда Радклиффа…

Глава 31

– Это не дневник. Это сказка «Тысяча и одной ночи», – объявила Ива, заходя ко мне в комнату и кладя на стол папку с распечатками.

– Так фантастично и утопично? – попробовал уточнить я.

– Настолько, что я что-то сильно сомневаюсь в успехе всего этого предприятия. По мне, так это черновик мистического романа-путешествия. Ну, так не бывает в жизни!

– Поглядим, – я открыл папку и углубился в чтение.

Все же Ива была хорошим специалистом в своем деле. Пару дней она практически без отдыха корпела над невозможным почерком лорда. И справилась с ним блестяще. В распечатке корявые английские буквы трансформировались в английский и русский типографский текст.

Сам дневник, в стиле того времени, был достаточно многословным, пространным. Он изобиловал описаниями природы, флоры, фауны, быта и нравов, а также архитектурных памятников Индии, Китая и Тибета.

Жирным шрифтом в распечатке был выделен текст, из-за которого и начался весь переполох.

«Событие то до сих кажется мне настолько неестественным, что возникают серьезные опасения – а не вызваны ли эти картины кислородным голоданием и тяготами нелегкого пути? Может именно эти факторы злым образом повлияли на мою психику и явились причиной столь замысловатых галлюцинаций?»

Если передать изложенные в дневнике события простым языком, то получается следующее. Лорд Радклифф бродил с группой паломников по Тибету, ища там, как и все, какие-то сногсшибательные откровения. В то время в Европе вовсю гремел бум интереса к загадочной горной стране, крыше мира, где правят мудрые ламы и куда под страхом смерти не пускают иностранцев. Но лорда пустили, для чего ему пришлось претерпеть немало тягот и применить иезуитские хитрости. Не обошлось, думаю, и без давления со стороны вездесущей английской разведки, на которую в то время работали практически все такие вот скромные путешественники.

Так или иначе, лорд заручился поддержкой тогдашнего Далай Ламы и получил от него что-то вроде охранной грамоты. А в нагрузку опытного и верного сирдара – так в Тибете именуют горных проводников.

Лорд, при всем его рационализме и вульгарном материализме, все же в глубине души надеялся увидеть нечто совершенно необычное и выбивающееся из привычных представлений. А бесконечные религиозные учреждения, в которых они останавливались, хотя и выглядели экзотично и обросли легендами, как киль бригантины ракушками, но были все же больше от сего грубого мира.

Наблюдения лорда были интересны. Он описывал экзальтированную паству. Не очень умных, но всенародно признанных мудрецов. Чудеса, которые на острый европейский взор оказывались умелыми мистификациями. Разоблачал их англичанин с энтузиазмом человека, отчаявшегося увидеть истинное чудо.

Сердар из кожи вон лез, чтобы продемонстрировать гостю что-то такое-эдакое, дабы его круглые очки запотели. Он и нашел на дворе высокогорного монастыря, где проходила подготовка к важному ежегодному осеннему ритуалу, ту очень странную группу скитальцев. Ему их отрекомендовали, как известных йогов из Индии, вот только конкретно, кто они и откуда – пояснить никто не мог.

Предводитель паломников был статен, голубоглаз и этнически явно не принадлежал к коренным народам Индии. То ли европеец, то ли уроженец Афганистана, где есть племя таких вот белых с голубыми глазами. Остальные пять человек были чистые индусы по одежде и внешности.

С почтенным сирдаром, представителем самого Далай Ламы, индусы беседовали долго и кулуарно. А потом к лорду подошел голубоглазый предводитель.

– Ты тот чужак, праздное любопытство которого по просьбе самого Далай Ламы мы должны удовлетворить? – он произнес это по-английски без какого-либо акцента.

– Я ученый путешественник, – вежливо ответил лорд Радклифф.– И живу для науки.

– Для науки, – скривился предводитель и задумчиво добавил: – А, может, и правда настало время приоткрыть занавес. И запустить очередность событий.

Лорд, замерев, ждал решения, боясь спугнуть удачу. И он поймал ее. Голубоглазый изрек:

– Хорошо. Ты идешь с нами. Но не задаешь вопросов, чтобы тебе не отвечали молчанием. То, что нужно, мы покажем.

Они долго бродили по горам. При этом паломники ничего конкретного не рассказывали. Только многозначительно бубнили, что важные истины открываются в свое время. И что мир совершенно не такой, как кажется европейцам, по сути своей существам примитивным, хотя местами и смышленым в своей жажде экспансии.

Путешествовали они неторопливо. У святых мест индусы обычно останавливались на ночь, исполняя какие-то ритуалы с медитациями и воскурениями фимиамов.

Святые места на Тибете – это такие точки почитания определенных духов стихий и местности, божеств, великих учителей, демонов или просто памяти предков. Там могут быть буддистские ступы, небольшие храмы, глубокие пещеры, обычные пирамидки из камней, а то и просто живописный берег озера. Тысячелетиями наиболее известные места притягивают толпы верующих. Несмотря на отдаленность, к ним протаптываются тропы и дороги. И паломники, и просто проходящие мимо обязаны отдать дань царящим там таинственным силам путем приношения подарков или молитвой.

Дорога выдалась нелегкой и опасной. Однажды лорд едва не погиб, заскользив по крутому обледенелому склону и в результате лишившись рюкзака с частью вещей. К счастью, сирдар вовремя кинул ему веревку. В другой раз англичанин чудом спасся при форсировании казавшейся такой узкой и несерьезной горной речки. Но это так, сопутствующие риски, к которым путешественник привык, они являлись не такой большой платой за прикосновение к неизвестности.

Так и добрались до святилища демона Сита Гурана. Там была совершенно гладкая, без единой надписи гранитная острая пирамидка метров трех высотой, обложенная четырьмя концентрическими кругами из булыжников.

Разноцветные тряпочки, флажки, всякие подношения – все там было, как положено. Место это, судя по обилию знаков внимания, являлось достаточно бойким. Но индусы как подгадали – на момент их прибытия там присутствовали лишь двое странствующих лам, да и те быстро собрались и отбыли по узкой каменистой дороге.

Ночью светила полная Луна. Как лорд понял, этот фактор был важен. А потом начался ритуал.

Сначала ничего особенного не было. Индусы на коленях восседали вокруг костра и издавали гортанные, непонятные, но продирающие до селезенки звуки. П потом началось непонятное. Костер будто стал отзываться и при особенно энергичных перепевах вспыхивал ярче, рассыпаясь искрами. Создавалось ощущение, что огонь и звуки едины. Или это казалось, поскольку от этого шума голова лорда все больше шла ходуном. Хотя, может, виноват был порошок, который голубоглазый предводитель горстями бросал в огонь?