Савоська сжал кулаки, по его лицу начала разливаться бледность. Он издал какое-то шипение, как сдувающийся воздушный шарик.

А на меня накатила волна холода. Переходящего в застарелый ужас. Взгляд мой поплыл. Фигура допрашиваемого будто покрылась вибрирующим белесым туманом. Который, уверен, не видел никто, кроме меня.

Мое сознание будто провалилось на восемнадцать лет назад. Тот ракетный полигон и тот проклятый выезд, подробности которого так и не вернула моя память, оставив лишь обрывочные картины. Переливающийся, как мигалка, свет. Гладкий и теплый на ощупь металл дымчатого бежевого цвета… И этот белесый туман. Я запомнил не как он выглядит, а его потаенные вибрации. И сейчас они шли от отпетого уголовника Савоськи.

«Обезьян» вдруг выгнулся дугой. Хрюкнул. Рухнул на пол. Изо рта пошла пена.

– Доктора! – закричал я, сбрасывая наваждение.

Наш штатный доктор, псевдоним Эскулап, забежал в комнату с чемоданчиком. Чудесный у него такой чемоданчик, где есть средства на все случаи жизни и смерти.

– Ты зачем так клиента отделал? – возмутился Эскулап, нагибаясь над бьющимся в конвульсиях уголовником.

– Пальцем не трогал, – немного слукавил я, хотя оплеуха, конечно, не в счет. – На нем психокодировка. Очень сильная.

– От же, етить его! Давно такого не видели!

Потом начался волнительный процесс приведения клиента в чувство.

– Три часа – он не твой, – объявил Эскулап. – Не бойся, оживим его, будет как новенький.

– А потом?

– А потом займемся им вместе, – обнадежил меня Эскулап. – Будем сбивать засовы кодировки…

Три часа. Долго, черт возьми! Но против науки не попрешь. И против Эскулапа тоже. Психокодировка – это не только препятствие, но еще и добрый признак того, что клиенту есть, что скрывать. И, следовательно, есть, что поведать нам.

– Лады, – кивнул я…

Глава 18

Клиента привели в чувство раньше обещанного – часа через два. Он был бледен, его трясло, будто он работал с отбойным молотком. Но, по заверениям Эскулапа, бандит был вполне годен для наших бесчеловечных упражнений.

Мы привязали Савоську к специальному врачебному креслу в амбулаторном помещении и принялись сбивать блокирующую кодировку, которая была наложена весьма искусно. Если бы Эскулап не был таким спецом по этим вопросам, да и я тоже не промах, с учетом некоторых врожденных особенностей, то уголовник стопроцентно склеил бы ласты, избавив мир от своего присутствия.

Но мы шаг за шагом, шажочек за шажочком преодолевали преграду.

– Сильный кодировщик с ним работал, – отметил Эскулап, вытирая пот. – Очень сильный. Я с такими практически не сталкивался. Только в Мали в 2005 году был похожий. Но там мы ловили какого-то совершенного монстра.

– Мали…

– А, не забивай голову. Вот так, походя, сбалтывают государственные тайны.… Ну что, поднажали.

Укол. Яркий свет. Стук маятника, вгоняющий в транс. Мелькание лучей. Еще укол…

И наконец, на пятом часу работы, Эскулап, вытерев пот со лба, еле живым голосом объявил:

– Блокировки нет. Препарат правды работает. У тебя полчаса. Потом он или кинет кони. Или будет не годен для нового разговора пару дней.

Будто испытывая мои нервы, над каждым вопросом бандит думал долго, говорил медленно, растягивая слова. Это последствия применения препаратов. А минуты утекали. И так много надо было узнать.

Пока что выяснилось следующее. Бригада работала на странного заказчика. Такой блеклый тип, о котором и сказать нечего, кроме того, что он очень денежный, да еще у него гора компромата на Савоську и его подручных.

Такое дорогое сейчас время шло минута за минутой, но я без колебаний тратил его на максимально точное описание заказчика. Это сейчас важно…

Ну что, меня можно поздравить. Заказчик – это наш дест! Который отметился в музее Востока. Тот самый Католик, при упоминании о котором дрожит голос Звеньевого.

Ладно. Пошли дальше.

Итак, бригада Савоськи под руководством заказчика исполняла в этом деле всю грязную работу. Акция в филиале Архивного Центра на Зазнобина – там бандюги нейтрализовали охранника. Обеспечили десту проход в помещение. Тот там пробыл минут двадцать. Что делал – неизвестно. Бандиты туда не заходили. Когда заказчик вышел, то был зол и тут же приказал поджечь здание. Особнячок стоял в отдалении от жилых домов. Так что дело удалось провернуть все без посторонних свидетелей.

Они же безуспешно искали Иву, отрабатывая наводки, которые им давал работодатель. При этом техническое обеспечение – всякие данные с телефонов, видеокамер, информационные базы – все это было на самом заказчике. Он исправно передавал все сведения, необходимые для работы.

После поджога архива заказчик потребовал найти Писателя. Тут им повезло больше. Отработали одну наводку, выбили место пребывания у человека, который был хорошо знаком с объектом поиска.

Потом поездка в подмосковное село. Заказчик с комфортом устроился на заднем виденье «джипа», за всю поездку не проронив ни слова. По прибытии на место принялся отдавать короткие и точные команды.

Бандиты зашли в дом. Взяли за шкирман ошеломленного Писателя. Для удовольствия наградили его несколькими тумаками. При этом так разбили нос, что крови натекло, как от забитого поросенка – весь дом и порог испачкали. Опустошили в его руку одноразовый шприц, который дал работодатель. И обездвиженное, но пока еще живое, тело кинули в машину.

Потом заказчик велел всем выметаться из дома. Провел там минут десять.

Все это время бандиты напряженно ждали, держа руки на стволах. Приказ был при возникновении проблем решать их жестко. При необходимости не оставлять свидетелей. Но, к счастью, дом находился немного в стороне. А в селе народу почти не жило. Только вот собаки вдалеке лаяли. Притом как-то странно – хором, слишком отчаянно, будто были не только встревожены чужаками, но и смертельно напуганы.

Заказчик вышел из дома, держа в охапке компьютер, ветхую толстую тетрадь и пару старинных книг. Дела там закончены. Теперь можно было возвращаться в столицу.

Савоська с самого начала прекрасно понимал, что дело стремное, хотя и платили очень щедро. Но его бандюганы были готовы разбиться в лепешку и выполнить любые указания заказчика, да хоть бы и вскрыть себе вены. И вовсе не из-за вознаграждения. Просто братва боялась этого человека до коликов, одновременно ощущая непреодолимую психологическую зависимость от него.

Что за зависимость? Откуда взялась? Савоська пояснил, что в самом начале сотрудничества заказчик уединялся на несколько минут с каждым бандитом. Сам он тоже прошел через эту процедуру. Помнил только начало разговора. А потом будто стерли все из памяти.

Понятно, тогда и была проведена ментальная обработка на подчинение и безусловное сохранение тайны. И установлена та самая кодировка, которую мы только что взломали.

По ходу беседы Савоську все больше била дрожь. Говорил он заикаясь. Промежутки между словами становились дольше.

– Как вы оказались снова в деревне и столкнулись с нами? – поинтересовался я.

– Мы вас ждали. Оставили видеокамеру на аккумуляторе. И расположились в нескольких километрах в стороне, около автозаправочной станции.

– Зачем?

– Заказчик сказал, что приедут в дом люди. Если будет женщина, ее надлежит доставить к нему. Мужчину мочить сразу и без лишних базаров.

– Куда дели хозяина дома?

– На нашей лежке. Там заказчик с ним работает.

Меня как током тряхнуло. А ведь получается, нить не обрублена.

– Он сейчас там?!

– Не знаю. Я ждал вас и не в курсах о конкретной движухе. Мне лишь звонил Бидон. Говорил, что заказчик работает с клиентом. И у него что-то не получается.

– Координаты вашей малины! Адрес! Быстро!

Уголовник трясся все сильнее и сильнее. Уже и пена снова пошла идти изо рта. Но он все же ответил на эти мои вопросы.

Последние секунды уходили!

– Вы сообщили заказчику о том, что мы прибыли в село? – долдонил я. – Он имел доступ к видеокамере у дома? Он знает о том, что произошло?