Что там Аллерия про орден драноноборцев и драконопоклонников говорила? Может она тоже ведьма? Как-то ее вранье больно подозрительно сбывается… Эх, надеюсь она не выдумала себе какой-нибудь фигни из-за письма… А то приедет еще — во у Эмбер жопу разорвет! Дуэль устроят, блин.

И все же какая-то глупая история выходит… Один мир спас и империю построил, второй просто разрушил, а я что? Барона какого-то обломал да в засранном городе всем сопли утираю? Чего-то как-то… Раньше было лучше.

Сжалившись над моей сонной рожей, инспектор стремительно приближался к развязке:

— Настала пора перейти к причине, по которой я так нуждаюсь в тебе… Полагаю, ты и так все понял, верно?

— Мужик, мне уже насрать… То есть. Кхм… Да, конечно.

Князь же. Не просто же так Рорик стремился Грисби штурмовать да такую толпу у ворот положил. Поджог старого квартала, писюкастое явление, козленок, и прочее-прочее… Все сходится. Все кристально ясно и понятно, инспектор просто противостоит древнему заговору враждующих группировок южан и северян, в который я случайно угодил.

Чтож у них за мирок-то такой? Вот везде, везде подстава, везде…

Стоп. Погоди. Секунду!

Где-то в затылке шевельнулась пара тараканов, подсказывая, что мы это уже проходили. И не по одному кругу. Как-то уж очень удобно все сложилось. Чересчур удобно.

— Слышь… — откашлявшись, я отставил кружку в сторону и невзначай взялся за рукоять шпаги Эмбер. — Мил-человек, а ты ведь меня развел, да? Ты же князю то же самое говорил! Ты же, вша поднарная, все опять навыворот выставил!

Непринужденное лицо инспектора мигом испарилось, уступая место той же холодной и бесстрастной роже. Его рука незаметно потянулась к шнурку колокольчика, но остановилась на середине.

— Ты превращаешь проницательность в порок… — совсем как Киара застонал он и откинулся на спинку кресла.

— Ты меня еще «душным», блин, назови!

Каким бы лицедеем он не являлся, но разочарование оказалось слишком велико, чтобы его скрыть. Еще бы — в двух шагах от счастья-то! Ведь почти, вот полшишки не хватило!

Аллерия была права. Она всегда была права, даром что дура, каких свет не видывал. Никакой инспектор не «дракоборец», а очень даже «драконопоклонник»! Все с точностью да наоборот — это он и его «мастер» пытались этот «куриный комбикорм» разыскать, а герцог наоборот, как узнал — пальцем у виска покрутил. И я прекрасно понимаю, почему!

— Довольно патетики! — задолбавшись от наших пикировок не меньше моего, инспектор быстро терял самообладание. — Не ты ли, не ты ли это писал⁈

О стол звучно шмякнул потертый кожаный журнал. На раскрытых страницах читался незнакомый почерк, но очень знакомое содержание. Дневник! Мой, мой родненький дневничок! Переписанный антикваром на местный язык, но обилие мата однозначно свидетельствует…

Стоп!

Хватившись за журнал я начал яростно рвать его на куски, даже не пытаясь вчитаться. У инспектора аж челюсть щелкнула. Столько трудов, а все мимо.

— Думал самый умный, да⁈ — ворох истерзанных листков угодил в его физиономию. — Думал этой херней меня взять, да⁈

Сколько всякой лажи он мог дописать в «мой» журнал — даже думать страшно. Но та легкость с которой он уже влез в мою голову говорит прямо — не лезь к нему, дебил! Ты не особист и даже не контрразведчик, ты просто придурок! Не суйся, не пытайся. Даже ради любопытства. Даже чтобы имя узнать. В конце-концов, кому это имя вообще нужно? Третий год без него обхожусь и даже не кашляю.

Психическое здоровье важнее.

Федерал снова потянулся к шнурку:

— Ты закончил? Или мне зрителей позвать, ради оваций?

— А-а-а, теперь угрозы пошли, да? Типа, у тебя агенты и князь, да? Северяне, дружина, знать… Херня! Кишка тонка!

— Думаешь один чистокровный свежеватель сможет на что-то повлиять? Это самка, они слабее…

Какие еще, блин, свежеватели? Киара что ли? Ай, пофиг…

— Толпа, сучий ты потрох, толпа повлияет! На обломках салона толпа зажарит и сожрет твоего князя вместе с северянами, понял⁈ Еще и насрет сверху!

Несмотря на явный блеф, инспектор не удержался от раздраженного фырканья — похоже, он так же на понт брал. Почему? А какая разница⁈

— Брось ножны, не притворяйся. Ты меня не тронешь.

— С чего это вдруг⁈

— Слишком дорожишь своим окружением.

А вот это уже… Правда. Себя-то я может еще и готов на алтарь принести, но не Эмбер с Киарой. И тем более не Гену. А до них точно доберутся, к гадалке не ходи. Просто чтобы возможную утечку устранить.

Поиграв оружием в руке, я неловко заткнул ножны за пояс.

— Ну и? Теперь что? Пожмем ручки и разойдемся? Извини, но я брезгую, уж больно от твоих говном разит…

— Руки чисты лишь у того, кто ничего не делал. Не прячь глупость за дерзостью — не веришь мне, так верь себе! Мои стремления отличаются от твоих лишь мастерством исполнения!

— Это к чему стремления? К церкви в твою честь? К доброму божку, который тебе сопельки утрет? А для этого надо пару тысяч угробить, да? Потом еще пару, и еще, и снова…

— До чего остроумно… Глупец и чистоплюй! На моих руках не больше крови, чем на твоих! Не ты ли отправлял в бой «ополчение»? Не ты ли собственноручно казнил и обрекал безвинных на смерть от холода и голода? Не твой ли карандаш перечислил две страницы имен, погибших по твоему приказу? Притворяйся перед обывателем, не передо мной — ты не лучше. Глупее, моложе, заносчивее, но не лучше.

Лезет, тварь, все лезет… Как глист без смазки!

— Сколько ты здесь, два года? — федерал продолжал давить холодным тоном. — Ты подобно ребенку, рассуждающему о решениях отца! Повзрослей! Сказанные через зубы слова не обещают злобы, как и клятвы любви — верности! Раскрой наконец глаза! И быть может лучезарная улыбка обернется хищным оскалом, а доброе лицо предстанет вестником клинка в рукаве! Не лепи из меня злодея, я союзник! Такова цена! Другой нет и никогда не было! Нельзя построить дом не сломав ни единого гвоздя, как нельзя создать лучший мир, не принеся жертву! Проклятье, да жертвы принесены до нашего рождения! Нам остается лишь исполнить долг до конца и не позволить подвигу погибших пропасть втуне!

— Нехрен мне за цену рассказывать, ты ее никогда не платил. Только назначал.

Одно и то же! Мир другой, дерьмо все то же! Столько жертв уже принесено, нельзя останавливаться! Вперед на прорыв, на врага, до победы! Кто не с нами, враг, кто сомневается, идиот! Ведь мертвым скучно без компании, так давай — марш-марш на фарш! Ради страны, идеологии, бога, любой херни на выбор! Лишь бы не остановиться, лишь бы не оглянуться и не спросить себя, «а не херню ли я творю»? А то вдруг поймешь, что уже хватит. Что за трупным смрадом и воплями раненных уже не разглядишь ни страну, ни идею, ни даже бога. Если они вообще существовали вживую, а не только на устах очередных балаболов.

Сумасшедшие… Как это у них с замполитом так получается, творить высшее благо обязательно на чужих костях? Жертвы у него уже все принесены, как же… То-то он нас с князем стравливает, то-то Грисби в осаду брали. Спихивай на регента сколько влезет — я этого лживого дерьма досыта наелся. Я уже не тот попка-дурачок, которого сопливый антиквар вокруг пальца провел. Я уже «смешарик» по полной программе!

— Отбрось патетику — взывая к слезе невинного ты ничего не добьешься. Эмоции и переживания для наблюдателей, тем кто творит историю такая роскошь не дозволительна.

— Историк, етить-колотить! У тебя же, животное, никогда на руках не умирали! Что тебе какие-то эмоции, когда ты их в живую не видел, а? Псих гребанный…

Божка они сделать хотят. Сначала этих волшебных тараканов вытравливали, а теперь, значит, обратно хотят нагнать. И главное, я ему еще и помогать должен! Чем — даже знать не хочу! Самое страшное — этот психопат реально считает, что делает какое-то сугубо святое и правильно дело! Не с бухты-барахты решил, а всю жизнь к этой цели идет! И не один, черт бы его подрал, а всей компанией! Со всеми этими Мюратами и прочими «великими домами»! Еще удивляется, что я помогать не спешу!