— Пурпурные волосы у кого-нибудь видел? Девчонка со скальпелем пробегала? Командир про каких-нибудь ведьм предупреждал? Может вел себя как-то странно, в кошмарах просыпался?

Недоумение, на мгновение проступившее через панику, усилило и без того неподъемный груз усталости. Весь день мучаюсь, а все бестолку — что гвардейцы, что пленные лишь руками разводят. Караванщики в один голос заявляют, будто дед с ведьмой попросту испарились еще до моста. Мол, вечером у общего костра сидели, а на утро и след простыл. Даже на воровство сперва подумали, да только кроме попутчиков с телег ничего не пропало.

Тут бы все бросать и бежать до их стоянки, выискивая следы, но пара холодных трупов, что выволокли из этой избушки несколько часов назад, однозначно свидетельствуют — фиолетовая была здесь совсем недавно.

Вопрос только — куда она подевалась и на кой хрен ей синевласка? Деду невесту подыскала? Или денег на заложнице заработать? Дурь какая-то. Анекдот натуральный — вор у вора дубинку украл.

— Ладно… — я переключился на аутистку, откинувшую оторванную «ракушку» в угол к окровавленной паре таких же «сувениров». — Этого к отработанным и давай следующего… И передай дневальному чтобы новую простыню на бинты пустил! Нехрен кальсонами раны перевязывать… Только пусть прокипятит сперва! А то я вас знаю…

Откинувшись на лавке, я проводил вампиршу взглядом и уставился на опустевшую лавку. После каждого допрошенного, алый горошек на досках под столом все быстрее превращался в сплошное полотно. Ноздри уже не различали запах крови и страха.

Даже думать не хочу, какая сейчас у Гены рожа… Хорошо хоть что он слишком боится вампирши, чтобы оставаться с нами в этой импровизированной «переговорно», но надолго ее жуткого вида не хватит. Столько новых слов назавтра о себе услышу — страшно подумать. По-моему, даже отсюда чувствую, как его мирок трещит.

Филя-то ладно, он мужик взрослый, и не такое видал, — но пацан… Дурак наивный — выдумал себе невесть что. До того «досиркался», что и сам поверил, будто я какой-то герой, овеянный ореолом справедливости и бесконечной скромности.

А после первого же «допроса», вытаращился на меня, будто впервые увидел.

Ну и сам дурак, — нехрен идеализировать! И со своим морализаторством соваться! Говнюк малолетний, таращился будто я его подвел! А ведь сто раз говорил, мне и не такую лажу творить доводилось! Его ровесников под танки отправлял, и глазом не моргая! А он навыдумывал себе, будто… Будто я не такой. Будто нормальный.

Обидно, елки-палки. Уж никогда бы не подумал, что простой взгляд какого-то сопляка может так сильно уколоть. Дурацкое чувство стыда за несуществующее предательство. Паршивый привкус во рту становится и вовсе невыносимым, если вспомнить, что когда-то я точно так же смотрел на деда.

Если подумать, оттого я над ним вечно и прикалываюсь — ведь тоже зубами скрежетал, преданным себя ощущал. И отнюдь не после того, как старик рассказал про засаду на отряд и свои заговоры с капитаном — еще задолго до.

Когда из опытного, хоть и придурковатого охотника на невообразимую адскую нечисть он вдруг превратился в старого маразматика. Когда после засады и «гибели сына» его мир сузился до бухла и баб. Когда мои последние надежды смылись в унитаз.

Дело не в брезгливости или каких-то обидах — понимание, что если сам дед сдался под грузом пережитых ужасов и совершенных преступлений — то что уж говорить про меня? У меня кукуха и раньше на ладан дышала, а уж после всех этих демонов с осадами…

Дед подвел меня, я подвел Гену, а в итоге мы лишь поимели сами себя. Что я, что пацан — выдумали себе невесть что. Какие-то маяки «правильности» в океане бурлящего дерьма. И даже не задумывались, что единственные «правильный» в мире уродов, становится единственным уродом в мире «правильных».

Короче, будет лучше, если пацан побыстрее забудет свои дурацкие иллюзии насчет меня. И ему лучше и мне заодно. А то и сам в них почти поверил…

Дверь избушки скрипнула и на лавку приземлился новый «пациент». В отличие от «сержанта», этот оказался куда разумнее и быстро оценив обилие крови под ногами, принялся тараторить без умолку, сходу обгадив и без того заляпанные портки:

— К-к-копали мы! Развалины эти древнючие! З-з-золото можливо, али меч какой волшебный… — он немедленно принялся пенять на импровизированный котлован у края холма, в котором содержались пленные гвардейцы.

Судя по количеству деревянных лопат и самодельных киянок, солдат собирались использовать для земляных работ, ибо сами гопники уже малость подзадолбались играть в кладоискателей.

Конечно, «древние руины» звучит очень таинственно и поднимает кучу животрепещущих вопросов, но на деле… На деле это просто яма с камнями! Ни тебе жертвенных алтарей, ни мумий, ни саркофагов, ни сокровищниц, нихрена. Тупые камни, тупая яма. Старая. Вроде.

И как бы арестованные не выдавали этот котлован за великое откровение, за которое им стоит даровать жизнь и свободу — я искренне сомневаюсь, что «барон» и впрямь рассчитывал найти здесь какой-нибудь клад. Скорее просто дурил свеженабранный сброд, чтобы они хоть каким-то делом занимались, а не просто бухали да резали друг дружку из-за карточных долгов, как в военном лагере того, другого барона. Настоящего.

Как говориться, «чем бы солдат не трахался, лишь бы затрахался», а «пахан» мужиком опытным был, прекрасно знал, каким ненадежным контингентом командует. Правда… Какого черта он тогда позволил пленных гвардейцев пригнать? Впрочем, может у него вариантов не было — не признаваться же, что он просто комедию ломает?

Заметив мой слабый интерес к басням про волшебные мечи, перепуганный парень переключился на свою историю. Само-собой, жалобную, слезливую, и до крайности скучную.

Его подельники такие же заводят — подрядился в караван, нанялся в наемный отряд, а потом «внезапно» выяснил, что служит в бандформировании… Тьфу! В разбойничьей шайке! Впрочем, конкретно этот чуть отличается, ибо сходу признался, что и до того грабежом промышлял. Просто в куда более мелкой и менее удачливой тусовке.

Опытный был, «барон» этот. Сам по кабакам и притонам не шлялся, все через «Щедрого» боевиков набирал. Судя по показаниям задержанных, тупоголовый рыцарь был единственным из его прежней шайки. Что стало с остальными — тайна покрытая мраком. То ли сидят себе на гражданке да награбленное проматывают, то ли в земле с перерезанными глотками гниют — фифти, фифти, короче.

А вот почему разбогатевший на преступном поприще авторитет вдруг месяц назад решил вернуться в опасный бизнес, никто не знает. Вернее, может и знают, но слишком мертвые, чтобы сказать. А эти придурки даже не в курсе, что их покойных главарь «тот самый», которого год назад по всему Пределу ловили. Только пара гвардейцев его опознала, ибо и сами когда-то за ним гонялись в составе точно такого же наемного отряда.

Видимо, герцогиня сильно прежнюю гвардию прополола, раз аж из наемников солдат набирать пришлось.

Заманавшись слушать одно и то же по десятому кругу, я быстро перешел к финальным вопросам:

— Ладно, пофиг… Про одноногого слышал? Про девку с фиолетовыми волосами? Может командир упоминал про ведьм каких-нибудь?

Несколько раз помотав головой, мужик снова опасливо покосился на стоящую в углу вампиршу.

Опять двадцать-пять… Может зря я тут загадку ищу? Ну промотался «барон», ну вспомнил про древние руины на окраине этой деревни, ну решил удачи попытать — бывает же такое? Может ему карта какая загадочная в руки попала с крестиком под этим самом холмом — сколько таких историй выдумали? Не на пустом ведь месте?

Хороший вариант. Привлекательный. Если бы только этот урод на нож не прыгнул… Знал ведь что-то, козел! Не просто так на волосы поглядывал.

Восприняв мое молчание по своему, пленный вновь затараторил:

— Говорю же, з-з-золото, можливо… М-м-меч волшебный, али еще чего копали мы тут… Онож древнючее, сразу видать!

— Пофигу. — я переключился на девицу. — Этого убери, и давай следую…