Просияв и пожелав аппетита, девушка, снова спросив разрешения, аккуратно присела возле меня на кровать. Причиной, по которой благородная волшебница решила посетить своего невольного палача, крылась в «ночных пиханиях». С ушастой они в одной койке спят, а та, уж очень любит пинаться во сне. На вопрос, почему одна кровать, а не две, девушка ответила просто:

— Ну, так ведь теплее. И привычнее. До отъезда из дома, я всегда спала со служанками… Ох, я знаю, о чем вы думаете, милорд!

— Господи, надеюсь, что нет…

— Конечно да! Вы задаете себе вопрос, как же так вышло, что благородная леди из малого, но древнего дома делит кров и ужин с низкорожденной горожанкой. С бесприданницей. С недочеловеком.

— Э-э-э… Ну да, об этом и думал.

А вовсе не об обнаженных девицах, греющих друг-дружку долгими осенними ночами. Так, отставить! Отставить, я сказал!

Волшебница начала монотонный рассказ о себе. О скромном поместье, далеко на юге. О любимом пони и многочисленных старших братьях. О поступлении в академию авантюристов, о назначении в округ Грисби, поближе к любимому дедушке по материнской линии. Об ушастой воровке, стащившей ее нагрудный кошелек…

— Не за этим же пришла, глупая… — посреди скучного рассказа, девушка вдруг затрясла головой. — Милорд, должна признаться, я здесь не без причины… Пироги и праздные беседы я использовала лишь для упоения трепещущего сердца. На самом деле… Эй! Вы храпите!

— А? Что? Я не спал! Просто задумался! — усиленно протирая глаза, вскочил я с подушки, виновато глядя на поджатые губки.

— Я… Я… Проклятье, так и знала, что не решусь! Милорд, вот! Прошу вас, прочтите! — она решительно сунула мне сложенный листочек, оказавшийся длинным пространным письмом.

От такого обилия патоки и слащавых эпитетов аж во рту пересохло.

Текст повествовал о том, насколько же синевласка благодарна за собственное вызволение из лап северян. Каким отважным и могучим рыцарем я выглядел на помосте. Как, несмотря на меньший рост, на сто голов возвышался над рыжим подонком, в нашем с ним неравном противостоянии за жизни ни в чем неповинных девушек. Как с каждым взмахом плети, часть моих неимоверных моральных терзаний передавалась ей. Как, вместе с болью, девичье сердце переполняло доселе невиданное тепло, благодарность, и чувство… «Удовлетворения».

— Етить…

Походу, с волшебницы, помимо крови, на помост, закапало и кое-что поинтереснее. Да елки-палки, ну почему мне на сумасшедших так везет, а?! Если она сейчас целоваться полезет, я точно закричу!

К счастью, начинающая мазохистка ограничилась лишь загадочным блеском синих глазок и скромной улыбкой.

— Знаете, это неправильно, что мы так редко с вами видимся… Быть может, мы могли бы сформировать группу авантюристов? Вместе! Вы бы жили здесь, в замке. И мы смогли бы…

Так, это уже не четвертуют, это сожгут нахрен! Она же, блин, аристократка! Да, чокнутая и, за каким-то хреном, вступившая в гильдию, но благородная! Да если я ее хоть пальцем трону, меня потом вся гвардия «тронет». По кругу и без вазелина! Ее невинность стоит половину замка! Если она у нее, конечно, есть. Служанки-то и с «сюрпризом» попадаются. Уж я-то знаю… Еле сбежал тогда, блин.

— Милорд?

Ах да, точно!

— Слушай… Это очень мило с твоей стороны. Но сейчас я на работе и думаю только о работе. Потому что я на работе. Работаю. И думаю о работе. Работая.

Бред умалишенного, но, похоже, сработало!

— Меньшего я от вас и не ожидала! — хихикнула девушка. — Не зря же служки перешептываются, что простой люд уже спутал вас с настоящим инспектором!

— Кстати, по поводу инспекций… Скажи, а ты знала этого… Ну, рыцаря убитого.

— Сира Оливера? Не очень, если по сердцу. Вы, наверное, хотите знать, какой он был человек? Были ли у него враги или завистники?

— Э-э-э… Ну да, конечно!

Честно говоря, я просто попытался сменить тему, но и так сойдет. Пусть уж лучше она мне про рыцарей рассказывает, чем про «доселе неизведанные чувства». В конце-концов, будет что князю рассказать, когда тот результатов потребует.

Утро не задалось от слова совсем. Мало того, что резко всплывшее из-за туч солнце больно резануло по глазам, так еще и громоподобное ржание лошади свалило меня с койки. Потерев ушибленный лоб и поднявшись на ноги, я подскочил к выходящему во двор окошку.

— Ну, так я и думал…

Идя во главе конной колонны, на колоссальных размерах коне, через ворота въезжал Он. По блестящим в лучах рассветного солнца латам, объемному пузу и коротким серым волосам я сразу узнал местного лорда. Признаться, «могучим» его зовут не зря. Мужик едва ли не ровесник деда, но выглядит ого-го! В бицепсах и ширине плеч с ним только князь потягаться может.

— Теперь понятно, почему здесь столько куриц. Средневековые бодибилдеры, чтоб их… — протянул я, размышляя о куриных грудках и завязывая шнурки на ботинках.

Как ни странно, замок еще спал. Лишь редкие слуги носились по лестнице с кухни в чертог, подготавливая скромный утренний пир в честь возвращения лорда. Если уж они на утро целые бочки с вином в чертог тащат, то страшно представить, какая пьянка случится вечером… Эх, хорошо быть лордом!

К сожалению, как бы я не спешил, опередить стюарда так и не смог. Не успел Грисби слезть с лошади и подивиться заспанным «гномикам» на стенах, а тощий хрен уже лебезил неподалеку, раскланиваясь и сыпя высокопарные комплименты. Ну, или о чем они так говорят? Из-за снующих повсюду мужиков в доспехах, заводящих лошадей в стойла, нихрена не слышно. Зато слышно негодование самого великана:

— Как, «жива»!? Пошто ты мне голову морочишь, шелудивый?! Гонец ясно сказал, что головку срубили! Кровинушке! Моей принцессе! Солнышку ясному да голоску… Оливер? Что значит убили?! И какого овса в моих покоях?!

Понятно, комплиментами там и не пахнет. Ох че сейчас будет…

К счастью, выскочившая в ночной пижаме синевласка уберегла мою голову от меча. С радостным писком она бросилась к всаднику подле монструозной лошадюги и тут же оказалась заключена в стальные объятия. По-моему, я слышал, как у нее ребра затрещали…

Успокоившись и решив, что волшебница сейчас сама все расскажет, я спокойно облокотился на бочку с водой у конюшни. Совру что-нибудь о послании от князя или типа того, чтобы наедине с этим увальнем остаться, а там и про герцогиню сообщу. То-то он офигеет!

Мимо проплывали усталые рожи гвардейцев, ведущие своих коней под уздцы. Какие-то они бледные. Всю ночь скакали, что ли? А у этого рука, похоже, сломана. У этого бинт окровавленный на шее. А у…

Уставившись на окровавленную ногу одной из лошадей, я нервно сглотнул. Прихрамывая, бедная коняшка красовалась куском черепа, застрявшего в треснувшем копыте. Человеческого черепа.

То ли, впотьмах деревню не разглядели и прямо сквозь дома проехали, то ли… Не говорите, что они недавно в бою побывали!

Охлопывая себя по груди в поисках сигарет, я не сразу заметил накрывшую меня тень. Усеянный шрамами великан с седой щетиной, рассматривал меня, словно таракана.

— К счастью, дом Клеберов и впрямь всеми силами стараются смыть позорное пятно… — тараторил лебезящий рядом стюард. — Юный спутник сего подлого пса поведал мне, о северных монетах, что утаил сей поддонок! Так же, как он смолчал о своем близком знакомстве с «Разорителем»! О подлости, что тот ему поручил. Милорд, сей человек не только вор и истязатель, но и шпион! Под покровом ночи он пытался разнюхать о ваших планах у нашей дражайшей гостьи, леди Лианор! Милорд, не при людях будет сказано, но… — тщедушный козел встал на цыпочки и зашептал на ухо своему лорду.

Синевласка пыталась что-то лепетать про: «неправда», «сама пришла», и «если уж кто и соблазнял, то это я!», но делала только хуже.

— Соблазнял?! — взъерепенился лорд, выхватив окровавленный меч из ножен. — Мою «виноградинку»?! Мою кровинушку?! У Грисби внушеньку-душеньку украсть удумал?! Не позволю!!!