К тому моменту, когда слегка усталый, но довольный результатами прогулки, Арсенин вернулся в гостиницу, его уже поджидали Барт и Дато. Бур, не обращая внимания на недовольные взгляды грузина, с удовольствием шумно прихлебывал темное пиво. В свою очередь Дато, аккуратно потягивая местное винцо, нервно дергал щекой при каждом хлюпе, но вслух неудовольствие не выражал.

Остановив жестом приподнимающихся товарищей, капитан, преувеличенно тяжко стеная, опустился на стул, обменялся приветливыми улыбками с хозяйкой, указал на бокал Дато и жестом попросил принести вина и ему.

– Коли вы уже здесь и отдыхаете, значит, всё в порядке, – проводив хозяйку признательным взглядом, Арсенин отхлебнул из бокала и с одобрением шевельнул бровью – мадера оказалась на удивление отменной. – Чем порадуете?

– Гарнизон большой, батоно капитан, – Дато, отставив бокал в сторону, неторопливо развязал кисет, – одних пехотинцев почти три сотни насчитали. Ещё два уланских эскадрона и батарея лёгкой артиллерии из шести полевых орудий. Это только те, что в старом португальском форте разместились. А ещё в портовых бастионах люди есть – но про них мы не узнавали. Не было такой задачи.

– Многовато что-то народа для такого захолустья, – размышляя вслух, задумчиво протянул Арсенин и облокотился на стол. – Солдаты в городе, артиллеристы в порту… Ещё и канонерка на рейде болтается. Зачем? Ведь все грузоперевозки по другому побережью идут…

– Я думаю, – вежливо кашлянул абрек, прерывая невесёлые думы командира, – гарнизон большой, потому что здесь плохие солдаты служат. Думается мне, батоно капитан, что сюда со всей Африки гоимеби* (разгильдяи, лопухи, которым ничего доверить нельзя. груз.) сослали.

– Это есть точно, – почесал бороду Барт, – это ни есть солдат, это… uitdraaier, – подбирая подходящее слово, бур покрутил пальцем в воздухе, – бездельник, вот! Весь день все солдаты ничего не делал! Офицеры пить beer и играть в карты! Один коммандос купить… nee… цена… nee… – Ван Бателаан не в силах подобрать подходящее слово отчаянно скрипнул зубами и, кинув по сторонам беспомощный взгляд, уткнулся в трактирное меню. – Стоить! – вдруг обрадовано вскрикнул донельзя довольный собою бюргер. – Каждый коммандос стоить vyf * (пять, – африкаанс)… nee… tien – десять англичан!

– Кстати о коммандос, Барт, – прервал горделивые разглагольствования Арсенин, – ты людей Ван Брика нашел?

– Ja! – бюргер залпом опростал пиво из кружки и, намереваясь попросить добавки, завертел головой в поисках хозяйки. – Они wag… ждать в город jou sein… ваша команда, сигнал. Их, – переводя про себя счет с африкаанс на русский, бур беззвучно зашевелил губами, – два plus десять – nee – двадцать человеков! Все есть seelui * (моряки, морские люди – африкаанс)… знать море и корабль! Херре Нойманн есть хотеть говорить вас… вами… vandag… сегодня, тут! – для вящей убедительности бур ткнул пальцем в стол, невзначай перевернул тарелку с жареной рыбешкой и виновато покосился по сторонам.

– Придет – поговорим, – машинально кивнул Арсенин, размышляя о чем-то своем. – Во сколько он должен заглянуть? – и, видя смятение ничего толком не понявшего Барта, пояснил. – Нойманн назвал час, в котором он придёт сюда?

– Nee, – отрицательно покачал головой Барт, теребя свою бороду, – не говорил… А где есть Лев и Колья?

– Сам гадаю, – чуть раздраженно буркнул Арсенин, нервно тарабаня пальцами по столешнице. – Вот только не знаю, что вернее предположить: то ли Троцкий в кабаке в драбадан укушался, то или Корено в портовой часовне лоб в поклонах разбил…

Капитан даже не подозревал, насколько верны его предположения…

Спустя час, когда томительное ожидание начало перерастать в уверенную обеспокоенность, входная дверь приотворилась и в неширокий проем заглянула чья-то голова, увенчанная армейской каской. Владелец шлема с методичностью артиллерийского наблюдателя обвел взглядом зал и, видимо, обнаружив искомую цель, что-то невнятно буркнул через плечо. Обе створки распахнулись, и двое здоровяков в мундирах морской пехоты ввели, а точнее, внесли чью-то обмякшую тушку, при ближайшем рассмотрении оказавшуюся Троцким. Компания, чинно обедавшая за соседним столом, возмущенно уставилась на устроителей сквозняка, но, заметив военные мундиры, дружно притворилась, будто ничего и не случилось. Аккуратно умостив едва трепыхающегося Льва за столом, здоровяки коротко откозыряли Арсенину и, не вдаваясь в объяснения, шустро удалились.

– Бог мой! – сдавленно охнул Всеслав, рассматривая Троцкого, безвольно обмякшего на стуле. – Что с вами? Вам плохо?

– Мне? – молодой человек, приоткрыв один глаз, пьяно улыбнулся. – Мне иск-лю-чи-тельно ха-ра-шо! Плохо мне будет завтра… – он вновь закрыл глаз, уронил голову на грудь и зевнул. – Наверное…

– Вы где так напились?! – Арсенин, видя, что подчиненный, игнорируя командира, нахально пытается свернуться клубочком на стуле и уснуть, аж привстал от возмущения. – Па-а-дъём!! Подъём, кому говорю!

Его усилия имели успех. Частичный. Лев, с видимым напряжением оторвав себя от стула, растекся в умильной улыбке, что-то бессвязно пролепетал, рухнул обратно и, уронив голову на стол, тут же отрубился.

– О! Глэдис! – Арсенин, заметив, что хозяйка гостиницы с интересом наблюдает за происходящим, подошел к стойке. – Ой, прошу прощения, миссис Хартвуд… Вы не знаете можно ли привести в чувство вот это? – капитан раздраженно указал на почти сползшего под стол Троцкого и зло скрипнул зубами.

– Что он пил? – деловито поинтересовалась женщина, вынимая из недр стойки различные бутыль, пузырьки и флакончики. – Как давно и как много? – продолжила она наводить уточняющие данные, смешивая какой-то коктейль в высокой глиняной кружке.

Всеслав еще раз взглянул на Троцкого, сидевшего на стуле только благодаря Барту, удерживающему Льва за воротник, и пожал плечами. Женщина с сожалением вздохнула, задумчиво прищурила глаз и, сыпанув в коктейль какой-то порошок, поставила кружку перед Арсениным.

– Влейте это, – принюхавшись к содержимому кружки, Глэдис явственно поморщилась, – в него. – Хозяйка качнула головой в сторону Троцкого. – Через полчаса сможет разговаривать. Через час будет как новенький. Ну, почти как новенький. Правда, завтра, – женщина с искренним сожалением взглянула на Льва, – завтра я ему не завидую…

Арсенин, благодарно кивнув трактирщице, бережно донес кружку до своего стола, с помощью Дато и Барта выполнил инструкции и, дожидаясь, когда же Лев очнется, с удрученным видом уселся на стул. Однако на этом сюрпризы не закончились.

Менее чем через четверть часа в зал трактира вошел Корено. Трезвый. Но с синяком в полскулы, в наручниках и в сопровождении двух дюжих констеблей. Увидев столь странную процессию, Арсенин тихо ойкнул, Барт озадаченно почесал бороду, а Дато с решительным видом сунул руку за пазуху. Видимо, подозрения капитана о наличии у подчиненных неучтенных стволов имели веские основания.

– Доброго дня вам, сэр! Честь имею – констебль Фланнаган! – полицейский, небрежно кинув ладонь к срезу белого шлема, качнул головой в сторону Корено. – Вам знаком этот человек?

– Знаком, – коротко вздохнул Арсенин, уныло озирая помятую физиономию одессита. – Что он натворил?

– Циничное нарушение общественного порядка в храме святого Ботульфа, что на территории порта находится, – загибая пальцы, начал перечислять Колины грехи полицейский, – неповиновение и злостное сопротивление полицейским чинам, – полицейский аккуратно потрогал распухшее ухо, ожег Корено неприязненным взглядом и добавил. – А ещё он казенное имущество попортил.

Констебль потешно шмыгнул носом и продемонстрировал изумлённому капитану переломленную пополам полицейскую дубинку.

– Так что, сэр, или вы платите за него штраф в размере двух фунтов восьми шиллингов и семи пенсов, – угрюмо буркнул страж закона, запихивая злосчастные обломки себе за пояс, – либо этот злодей ближайшие две недели проведет в тюрьме…

– Вот три фунта, – Арсенин протянул полицейскому несколько купюр, – и сдачи не надо. Э-э-э, любезный! – завопил он в спину выходящим на улицу констеблям, – а наручники? Наручники-то с него снимите!