– Ты должен мне его принести…

Бездонные глаза серкт оказались совсем близко. Глаза, в которых тонул  солнечный свет и вязла, словно комар в смоле, воля.

– Что за чушь, – Дар-Теен отшатнулся, – как я могу принести то, о чем не знаю? Да если бы и знал, то не принес бы. Не стоит забывать, ваше величество, кто я, а кто ты.

На золотисто-розовых губах  Царицы мелькнула непонятная улыбка, и она сделала маленький шажок назад, восстанавливая прежнюю дистанцию.

– А-а, вот в чем дело! Я должна была это предвидеть…

И задумалась, даже отошла к окну.

– А ты полагала, что я так и брошусь тебе служить? Той, которая уничтожила мой народ?

– Не стоит меня в этом винить, – пропела Царица.

Она стояла и, склонив набок голову, смотрела на небо – на тот его кусочек, который был виден из окна.

– Такова моя природа, и я ничего с этим не могу сделать.

– И все? Это все, что ты можешь сказать?

Дар-Теену уже начинало казаться, что он тяжело болен и бредит. Да, именно бред и напоминал весь этот разговор с правительницей чужаков!

– Нет, не все. Вот послушай, ийлур… Я случайно встретила в этом мире синха – кажется, так вы их называли? – который тоже прикасался к ключу. Но увы. Мерзкое создание предпочло наесться яду и издохнуть прежде, чем я заставила его принести мне наше сокровище. Этот синх… Подыхая, случайно назвал одно имя. Дар-Теен. Это ведь ты?

Он стиснул зубы, проклиная себя за то, что недооценил Царицу.

– Впервые слышу это имя.

– Замечательно, – серкт качнула головой, – значит, ты принесешь мне Ключ. Значит, я не ошиблась!

– Можешь думать все, что тебе угодно, – оборвал ее Дар-Теен, – но даже если я когда-нибудь и найду этот самый «ключ», то уж конечно не отдам его тебе, царица пришлых.

Казалось, она вздохнула. Потом легонько пожала плечами.

– Я даю тебе три дня на размышление, ийлур. Либо ты отправляешься искать то, что нужно мне – либо будешь долго, очень долго умирать в мучениях.

«Умирать?» – он смотрел, как золотистая фигурка в белом платье медленно идет по безликому и серому залу. Он жалел, что не умер тогда, в спальне. Когда нет выбора – легко, когда есть – стократ тяжелее принять решение.

– Я бы предпочел смерть, – выдохнул ийлур, глядя сверху вниз на изумительной красоты лицо.

– Это слишком легко, – усмехнулась Царица, – я даю тебе три дня.

И вдруг ее правильное, совершенное лицо исказилось, превращаясь в маску кровожадной шейнировой твари.

– Представь себе, ийлур, каковы будут твои мучения.

И резко сжала кулачок, сдавливая сердце Дар-Теена.

-… Тише.

Боль не отпускала, раскаленной нитью прошив внутренности.

– Ты должен… успокоиться.

Перед глазами плавали пятна всех оттенков красного, вспухая и лопаясь пузырями. И каждый раз, когда розово-вишневая масса разлеталась горячими брызгами, кто-то дергал за стальную нить, коварно удерживая над пропастью беспамятства.

– Успокойся. Глубже дыши.

На миг мельтешащие перед глазами хлопья разошлись, и Дар-Теен увидел лицо ненавистного бледно-золотого оттенка. Взгляд серкт ледяной иголкой вошел в красноватую кашицу, кольнул где-то рядом с сердцем… А затем послышались негромкие слова молитвы, читаемые на неведомом языке.

Дар-Теен судорожно пошарил рукой, нащупал жесткие пальцы чужака и изо всех сил сжал их.

– Оставь… меня…

Боль на миг отступила, но тут же вернулась вместе с лопнувшим пузырем. Голос, читающий молитвы, умолк.

– Ты должен забыть то, что внушила тебе Царица.

– Но разве?..

И снова рывок невидимой нити, и снова рассудок накрыла багровая волна.

Рядом кто-то читал молитвы на языке чужаков.

– Я могу облегчить твои страдания, ийлур.

– В обмен на что?..

– Ты ответишь на все мои вопросы.

– А, вот как…

Задыхаясь, Дар-Теен приподнялся, с силой зажмурился. Кажется, помогло – взгляд прояснился, и ийлур понял, что больше не сидит в темном подземелье. Он лежал на чем-то мягком в светлой и просторной комнате, и снова к нему склонялся худощавый серкт в черных одеждах.

«Жрец!» – мелькнула догадка. И ведь правда, Шеверт говорил о том, что жрецы носят черное…

Кто-то снова шутя дернул за нить, и Дар-Теен взвыл.

– Что… тебе… нужно?

– Не слишком много, – с легким пришепетыванием заверил жрец, – но я не могу исцелить тебя так, как это можешь сделать ты сам.

Ийлур перекатился набок и вцепился рукой в пылающую голову. Волосы оказались мокрыми, как будто он только что вышел из воды.

– Ты должен уяснить одну вещь, – сухо посоветовал жрец, – ты должен понять, что Царица тебе ничего не сделала. Как только ты это осознаешь, станет легче. Ты ведь уверен в том, что она призвала силу Селкирет? Но это не так. Она просто внушила тебе ощущение боли.

«Покровители! Но это же… невозможно!»

– Это так. Лучше будет, если ты меня послушаешься, потому что три дня попросту лишат тебя рассудка.

Откинувшись на пропитанное потом одеяло, Дар-Теен попробовал дышать глубоко и спокойно. Попытался  смять и выбросить прочь образ черноглазой Царицы, как будто они никогда не встречались, и никогда она не заглядывала ему в душу. Дар-Теен извлек из ларца воспоминаний солнечный облик Эристо-Вет, прикоснулся к ее гладкой щеке, вдохнул спокойный аромат кожи.

«Где же ты теперь, моя воительница? И суждено ли нам встретиться вновь?»

Эристо-Вет, смеясь, убегала в глубину цветущего яблоневого сада, и догнать ее никак не получалось.

– Эристо! – запыхавшись, крикнул ийлур, – не оставляй меня!

И понял, что проснулся.

Он по-прежнему находился в светлой комнате, и по-прежнему рядом с кроватью сидел худощавый жрец. Локтями серкт оперся о колени, а подбородок положил на сцепленные пальцы рук. Глаза его были закрыты, но губы беззвучно шевелились, произнося молитву страшной богине Селкирет. А солнечные зайчики бесшабашно прыгали по ритуальному одеянию, по бледному лицу, по иссиня-черным волосам, собранным в короткий хвост…

Взгляд ийлура метнулся к окну – ну конечно!

Его вытащили из одного узилища, чтобы поместить в другое.

Широкое окно было снаружи забрано зловещего вида ржавой решеткой.

– Как ты себя чувствуешь?

Дар-Теен повернулся к жрецу. Тот, оказывается, внимательно наблюдал за пленником.

«Какой вежливый, гад», – нахмурился Дар-Теен.

Теперь уже он точно не знал, как следует вести себя с чужаками. Убивать всех подряд не получилось, но вести светские беседы тоже казалось неуместным.

Чтобы немного выиграть время, ийлур поднялся и сел. Провел ладонью по слипшимся от пота волосам, затем хмуро оглядел жреца. Уже не юноша, но едва ли вступивший в пору зрелости – «Интересно, а как он превращается в чудовище?» – и руки с чересчур тонкими для мужчины запястьями, ладонь запачкана чернилами…

– Что тебе нужно? – угрюмо спросил Дар-Теен.

– Я хочу поговорить с тобой до того, как тебя убьет Царица.

– Откуда ты знаешь, что она меня убьет?

Жрец пожал плечами, а в черных глазах вспыхнул и погас огонек превосходства.

– Глядя на тебя, я не уверен в том, что ты захочешь ей служить. Ни один из твоего народа не пожелал нам служить. Следовательно, очень скоро тебя не станет.

Дар-Теен вдруг подумал, что лицо этого серкт никак нельзя назвать отвратительным или отталкивающим. Оно было другим, не похожим на лица ийлуров – но вместе с тем казалось довольно правильных и даже приятных очертаний.

И вдруг – словно удар молнии – его охватил страх.

Что, если Царица возьмет – и заставит его идти за ключом? Точно так же, как заставила страдать от несуществующей боли?

Он исподлобья смотрел на жреца.

– Зачем ей меня убивать, если она может просто меня принудить делать то, что нужно?

– О, нет, – губы серкт тронула надменная полуулыбка, – ее возможности не безграничны. К счастью. Если бы она могла подчинить тебя, то не стала бы использовать пытку…   Но ты можешь согласиться идти за ключом, ийлур.