…Покрутив головой, ийлура первым делом занялась кроватью. Пошарила под подушками, приподняла перину. Ничего интересного. Да и что можно найти в кровати? Разве что полотенца и ночную сорочку… Вдруг пальцы наткнулись на что-то твердое и квадратное. Она извлекла из-под покрывала книгу и разочарованно вздохнула – «Подвиги великого Элхаджа». Тьфу. И метхе читает подобную чушь? Тем более, что по мнению самой Эристо-Вет, упомянутый Элхадж никаких подвигов не совершал, а делал исключительно одни гадости. Если бы Дар-Теен увидел эту книжицу, наверняка бы разозлился; слишком хорошо он помнил, как Элхадж бросил его умирать под обрывом…

Усмехнувшись, Эристо-Вет положила книгу на место и занялась письменным бюро. Вот здесь было куда как интереснее: письма, письма, письма… Но ничего такого, что позволило бы нащупать путеводную ниточку. А вот толстая, в богатом переплете книга – легенды Сумерек, переведенные на ийлурский. Вот ведь странно, почему язык Санаула никогда не переводили на язык синхов? Или все дело в том, что синхам были неинтересны сумерки? Эристо-Вет выдвинула плоский кожаный пенал для писчих принадлежностей. Ого, а здесь что?

Сердце подскочило, грозя выпрыгнуть из груди. И Эристо-Вет дрожащими пальцами извлекла из-под жесткой крышки с золотым тиснением три листка, исписанных красивым почерком и явно вырванных из небольшой книжки.

– Любопытно, любопытно, – пробормотала она.

Пришлось подойти к окну, чтобы разглядеть буквы. Оказалось, писал ийлур, и писал он…

Лабиринт сумерек – священное место, где каждый познает себя таким, какой он есть. Но далеко не каждый способен преодолеть сумерки в своей душе и свернуть на нужную дорогу. Много алчущих истины сгинуло в лабиринте…

Она, затаив дыхание, пробежалась взглядом по следующему листку.

И раз в столетие на священном древе вырастает новое Око Сумерек.

… И тот, кто завладеет им, станет подобным Богу.

– Побери меня Шейнира, – растерянно прошептала Эристо-Вет.

Кусочки мозаики один за другим становились на свои места. И, хоть и оставалось много неясного, кое-что начинало обретать весьма четкие контуры.

Старинное блюдо Вееталя… Там был изображен элеан, обращающийся с молитвой к священном древу! Да и сам лекарь был далеко не так прост, наверняка он что-то заподозрил, увидев рану Дар-Теена, а потому решил избавиться от того, кто странным образом оказался связан с тайным сокровищем Сумерек…

А обрывок, найденный Дар-Тееном у Посвященного?.. Там ведь было – «обен бо». Подобен богу!..

– Побери меня Шейнира, – повторила Эристо-Вет, – как же я была слепа!

Она взглянула на последний листок. Там, на полях, было написано: «год 800 от сотворения. Ин-Шатур, Посвященный Храма Фэнтара Светоносного».

Вот так. У метхе Альбруса оказались – неведомо как обретенные – листки, вырванные из дневника убитого Ин-Шатура.

Тогда… не сам ли метхе расправился с Посвященным? Может быть, не стоило так поспешно обвинять в этом Нитар-Лисс?

Стараясь унять дрожь в пальцах, Эристо-Вет навела порядок в бюро и двинулась к распахнутому окну.

…Она успела.

Стоило только притворить окно, как бесшумно распахнулась дверь, и из темноты коридора вылился долговязый силуэт Альбруса.

«И тот, кто завладеет им, станет подобным Богу. Какую игру ведешь ты, уважаемый метхе? Хочешь предотвратить появление нового небожителя – или же наоборот, хочешь прикарманить Око Сумерек?»

Метхе остановился на пороге. Быть может, ждал приглашения, но Эристо-Вет не торопилась. Наконец синх чуть заметно вздохнул и, пришепетывая, проговорил:

– Дар-Теен будет жить. Можешь более за него не беспокоиться.

Ийлура подняла на него глаза.

– Метхе намекает на то, что мне следует побеспокоиться о себе?

Она моргнула при виде мгновенно выросших за спиной Альбруса фигур. Синхи, побери их Претемная. Неужели ее сейчас поведут на казнь?..

Эристо-Вет сжала зубы. Нет, нет, и еще раз нет. Кто бы ни пришел, кем бы ни был палач… Она не даст отрубить себе голову, пока рука держит меч, пока бьется сердце…

Альбрус поднял руку – силуэты исчезли. Всего лишь один шаг назад, в темноту, и они растворились в ночи.

– Я говорил с оставшимися Тремя, – тихий голос синха обволакивал, усыплял бдительность.

– И что, они согласились с тем, что моя вина искупится только кровью?

– Не перебивай, – метхе потоптался на пороге, выразительно глянул на ийлуру, но та промолчала. – Твоим наказанием станет изгнание сроком на пять лет. Мы учли то, как ты служила Ордену все эти годы, и, кроме того, ты спасла жизнь одному из способнейших наших воинов.

«Всего-то! Всего пять лет?!!» – чуть не вырвалось у Эристо-Вет, но она вовремя прикусила губу. Больно, почти до крови.

Разумеется, то, что говорил синх, было хорошо для нее, для ослушавшейся приказа, но все же…

«Не обойдется без подвоха, это точно», – решила ийлура и молча уставилась на синха, ожидая продолжения.

– Ты должна будешь покинуть Орден в течение пяти дней, – сухо закончил Альбрус и повернулся, чтобы уйти.

«И все?!!»

Она не выдержала и окликнула своего старого учителя.

– Метхе, постойте! А как же… как же мое задание?

– Я нашел другого исполнителя, – процедил синх, – тебя это не должно более…

– Кто? Дар-Теен?

Эристо-Вет брякнула это наобум, надеясь, что Альбрус ее исправит, и не обманулась.

– Нет. К чему Дар-Теену заниматься такими мелочами? – как ни в чем ни бывало, синх растянул тонкие губы в улыбке, – Этт-Раш завершит начатое тобой… Как только сотворит ритуал и узнает, где сейчас Нитар-Лисс.

«Взгляд в Темный Кристалл», – догадалась Эристо-Вет, – «он уже разыскивает жрицу, чтобы преследовать. Но, Покровители, почему Этт-Раш?!!»

Выбор учителя показался ей странным. Этт-Раш был молодым бесшабашным ийлуром, хвастуном и задирой, и за пребывание свое при Ордене не выполнил ни одного сколь-нибудь важного поручения. Ийлура потерла подбородок.

«Да он же не справится! Плохой выбор, метхе, из рук вон плохой… Уж лучше бы ты выбрал Дар-Теена, который, похоже, и так играет на твоей стороне…»

Золотые глаза синха загадочно блеснули.

– Если ты мне позволишь войти, Эристо-Вет, я дам тебе кое-что на прощание, – миролюбиво прошелестел Альбрус, – кто знает, когда ты вернешься, я уже могу пребывать в царстве нашей Претемной Матери. А мне… мне бы хотелось, чтобы ты помнила своего старого учителя, невзирая на некоторые… мм… наши разногласия.

– Я буду помнить вас, метхе, до конца своих дней, – она удивленно взглянула на синха. Покровители, а ведь он и вправду стар… Слишком стар, чтобы протянуть долго. – прошу вас, метхе. Удостойте мою келью великой чести…

Синх ссутулился, став похожим на мерзнущую ворону, и переступил порог. Долгопалая рука нырнула в кармашек расшитой золотом альсунеи.

– Вот. В этом медальоне частица Молота Света. Реликвия, можно сказать, для ийлуров. А на обратной стороне выгравирован Квадрат Мироздания.

Эристо-Вет невольно затаила дыхание. Покровители! А потом она еще раз взглянула на старого хитрого синха, и сострадание к тому, кто скоро покинет Эртинойс – кольнуло сердце. Альбрус молча протягивал ей медальон на толстой серебряной цепочке и жалко улыбался.

– Слишком роскошный подарок, метхе, – она со всем возможным почтением взяла сокровище. Пальцам стало тепло, наверное, потому что там была частица легендарного молота Фэнтара, Отца-покровителя всех ийлуров Эртинойса…

– Ты моя лучшая ученица, – прошептал синх, – пусть Фэнтар хранит тебя, моя девочка. Я хочу, чтобы ты помнила своего метхе, и никогда не снимала медальон.

Эристо-Вет быстро сглотнула горький комок. Эх, Альбрус, Альбрус… Что бы ты не делал, каким бы ни был – но прошлого не перечеркнуть. Ты был Учителем, каких днем с огнем не сыщешь…

– Благодарю, – пробормотала ийлура.

Она вздрогнула, когда тонкие губы синха коснулись ее лба.