– Скажи ему, что хорошо заплачу, – торопливо сказал Шезра, – и ему, и тебе.

– Мне не нужно.

Мен-Рой легко поднялся, прошелся по гроту мимо синха.

– Пожалуй, теперь можно и пообедать. Как ты думаешь, метхе Шезра?

Шезра с грустью понял, что совершенно отвык от нормальной пищи. И желудок его, привыкнув к ящерицам, с трудом переваривал кусок окорока водяного кабана и кисленькое винцо, которое Мен-Рой самолично готовил из растущего повсюду дикого винограда. Лепешки из проса, размоченного в козьем молоке, показались синху пищей богов, а нежнейшая козлятина, тушеная в горшочке с кореньями – совершенством, недостижимым даже для Правящих. Для богов-покровителей, то есть…

И вот он снова очутился в мягком кресле, и Мен-Рой, совсем, как мамаша свое дитя, укутал синха мягким одеялом из козьей шерсти.

– Тарнэ сейчас придет, – сказал он, – мы отрываем его от важной медитации… Он как раз испрашивал у своего бога, какой дорогой пойдет большой караван из Гвенимара на север. Богатый, должно быть, караван…

Шезра хмыкнул и в который раз подумал о том, что поступил правильно, вытянув этого ийлура из замогильной бездны.

– Только ты уж не скупись, – добавил Мен-Рой, – сам знаешь, синхам не очень-то доверяют.

И это было слишком мягко сказано. На самом деле синхов ненавидели ийлуры, едва терпели элеаны и боялись маленькие кэльчу. А все потому, что тело синха изначально считалось приютом проклятой души, которую в мертвую плоть вложил не кто-нибудь, а Шейнира Темная.

Шезра сонно кивнул, заранее соглашаясь со всем, что скажет ийлур, который был ему обязан жизнью. Пища переваливалась в животе увесистым комом, и тут уж приходилось больше думать о том, чтобы своенравный желудок не вздумал вывернуть съеденое обратно.

– Мен-Рой, – прошептал он, – пусть Ясу поесть дадут. Старый он уже стал, как и я.

– Уже дали… Не беспокойся, метхе Шезра, здесь тебя и твоего щера никто не посмеет обидеть.

И, повернувшись на звук шагов, ийлур громко сказал:

– А вот и Тарнэ. Проходи, проходи. Есть тут заказчик один, мой старый приятель. Озолотишься.

Шезра с интересом воззрился на вошедшего и едва сдержал разочарованный вздох.

Элеан по имени Тарнэ был немолод. Длинные седые волосы, зачесанные назад, у виска – тонка косица с подвеской из ярко-синего камешка, наверное, из лазурита. Лицо узкое, изрезанное шрамами и морщинами, темное от загара. И на фоне смуглой кожи аметистовые глаза кажутся слишком светлыми. Вот и все. Самый обычный элеан, видавший жизнь, кажущийся слишком хрупким и слабым рядом с огромным Мен-Роем… Ну да все они мельче ийлуров, иначе и не взлетели бы на кожистых своих крыльях…

Тарнэ, в свою очередь, с любопытством рассматривал закутанного в одеяло синха и перебирал тонкими пальцами рукоять сабли. Затем, придя к каким-то своим умозаключениям, повернулся и посмотрел на Мен-Роя.

– Что я должен сделать для почтенного заказчика?

Ийлур кивнул синху.

– Пусть метхе сам объяснит, что ему нужно.

И Шезра принялся излагать суть предстоящего дела. Объяснял долго и обстоятельно, элеан внимательно слушал, склонив голову набок. Затем, когда синх умолк, поскреб щетину на подбородке.

– Сложно…

– Я хорошо плачу, – Шезра вдруг подумал, что должен любым путем уговорить этого элеана, потому как других шансов может и не быть, – отдельно за ритуал познания…

– Мы называем это Ie’r de T’old, Взгляд в Темный кристалл.

– Отдельно за взгляд в темный кристалл, отдельно за голову синха.

Шезре вдруг померещилось, что тонкие, с изломом, брови элеана презрительно приподнялись – совсем чуть-чуть.

«Ну да, да… Некрасиво… Синх нанимает элеана, чтобы убить другого синха. Но что мне остается делать?!!»

– Вот, – Шезра отстегнул от пояса сумку с настойкой, – полагаю, этого достаточно…

– Я вряд ли смогу сделать так, чтобы Санаул и тебе показал просимое, – глухо промолвил элеан, – этот ритуал…. Он слишком… Как бы объяснить… слишком близок мне и моему богу.

Синх только руками развел.

– Но как же я тогда узнаю, того ли синха ты убьешь?

Элеан натянуто улыбнулся.

– Слово наемника, метхе. Разве этого мало?

– Мне бы хотелось самому увидеть лицо Избранного, – проворчал Шезра. Слово словом, но он предпочитал сам увидеть врага, чтобы потом не терзаться сомнениями.

– Тогда удваивай плату, – спокойно, взвешивая каждое слово, произнес элеан.

– Хорошо, – Шезра подумал, что Храм не обеднеет, если отдать Тарнэ не шесть склянок настойки, а все двенадцать.

– По рукам, – элеан кивнул, – и не будем медлить. Я начинаю готовиться к ритуалу, метхе Шезра, а ты… Я уже понял, кто ты такой, и не буду судить… Но хотя бы попытайся вознести молитву нашему Сумеречному отцу. Это необходимо для того, чтобы приобщиться к моему Взгляду.

– … Думаешь, он правда сможет устроить так, чтобы и я увидел?

Шезра едва поспевал за размашисто шагающим Мен-Роем. Шли они уже долго, по темному и сырому коридору, полого ведущему куда-то вниз.

– Молитвы Тарнэ сильны, – ийлур пожал широченными плечами, – у меня нет причин не верить… Нас он еще ни разу не подводил. Ведь для тебя, метхе Шезра, не будет новостью, если я скажу, что мы порой… Гм…

– Нападаете на караваны? – синх покачал головой, – нет, что ты, Мен-Рой. Да и мне ли осуждать? Это ведь твоя жизнь, тебе решать, по какому пути следовать.

Мен-Рой пропустил последнюю реплику мимо ушей.

– Ну так вот, Тарнэ всегда приводил нас к богатым караванам, и всегда указывал точное расположение сопровождающих воинов. Думаю, Сумеречный Отец благоволит к этому сыну гор. Считай, что тебе повезло, метхе. Где бы ты еще нашел элеана, который за дюжину склянок настойки согласился бы для тебя провести ритуал?

Шезра покорно кивнул. К чему возражать и злить Мен-Роя? Такого элеана и вправду было бы сложно найти…

– Тарнэ – истинный сын своего народа, – вдруг обронил ийлур, – я не верю до конца в его историю, но если уж элеан берется за что-то – обязательно сделает. Да так, что обзавидуешься.

– Угу. – Шезра неловко поскользнулся и едва не упал, уцепившись за мощный локоть ийлура.

– А мы уже пришли, – тот остановился и с улыбкой поглядел на Шезру. Сверху вниз. – Гляди, метхе. Такого ты еще не видел.

Синх выпрямился, озираясь, и понял, что напрочь потерял способность говорить. Потому что увиденное им, пожалуй, могло тягаться в величии даже с жертвоприношениями в зале Жертв.

Коридор, по которому Шезра и Мен-Рой шагали все это время, резко обрывался, раскрываясь в небольшой грот почти идеальной овальной формы. Все здесь было белым – стены, потолок, жала сталактитов… А на гладком полу сияла, разгоняя мрак, огромная звезда о семи лучах, составленная из сотен свечей.

Тарнэ уже был там. Он сидел в центре звезды, на пятачке свободного пространства, сидел неподвижно, скрестив ноги и положив руки на колени. Глаза его были закрыты, голова склонилась на грудь.

Мен-Рой откашлялся.

– Тарнэ! Мы пришли.

Бас ийлура прокатился по гроту, элеан вздрогнул и открыл глаза.

– Пусть синх подойдет ко мне, – прошелестел он, – осторожно, чтобы не погасить ни одной свечи. Иначе все придется начинать заново.

Шезра переглянулся с Мен-Роем, но тот лишь пожал плечами.

– Хорошо, я иду.

Он приблизился к звезде, подобрал подол альсунеи.

– Осторожно, метхе, – аметистовые глаза элеана внимательно наблюдали за каждым его движением, – прошу тебя…

Но Шезра приподнялся на цыпочки, затем сделал широкий шаг. И, представив себе, какое жалкое зрелище представляет, раскорячившись над горящими свечами, неловко превалился на отставленную ногу.

– Садись напротив меня, – тихо сказал Тарнэ.

Он снял с шеи мешочек на кожаном ремешке, выложил на пол перед собой маленькую чашу, выточенную из кости и дымчатый кристалл горного хрусталя. Шезра молча наблюдал, и вдруг поймал себя на том, что не может отвести взгляда от татуировки на плече элеана. Был это чешуйчатый хвост, похожий на змеиный. Слишком похожий…