«Они плодятся на ходу», – обреченно подумал Гиллард, – «и я боюсь, Миртс… что сил моих окажется слишком мало, чтобы удержать все это».

Вампиресса послала ему мыслеобраз лукаво подмигивающего глаза.

«Мы будем надеяться, что твоя мать найдет Магистра и задаст ему некоторые вопросы… И также будем надеяться, что он не разделается с ней так же, как с благородным д’Эвери. Ну, а тебе – так или иначе – придется задержать орду, иного пути больше нет, Гил».

Внезапный порыв ветра швырнул Миртс в сторону; Гиллард беспомощно качнулся в ее лапах. И следом – казалось, барабанные перепонки не выдержат – поднебесье огласил невыносимо тонкий, свистящий визг.

Ладони мгновенно вспотели; маг, рискуя свернуть себе шею, попытался глянуть наверх, за серые крылья Миртс… С трудом набрал в легкие воздуха…

– Вниз!!! Миртс, скорее вниз!

Вампиресса не нуждалась в советах; сложив крылья, она камнем ринулась к земле, навстречу спасительным деревьям. А Гил, почти не глядя на стремительно приближающийся зеленый ковер, все смотрел и смотрел, и не мог оторваться…

Пожиратели неба, как сказал бы Гор. Потому как только такая тварь могла, выбираясь из-под земли, разворотить крепость точно соломенный домик. Гиллард же без труда узнал в чудовище рисунок на пергаменте, оставленный Шениором д’Амес, а вернее, странным мороком в Гнезде куниц: небольшая треугольная голова на длинной шее, мощные тело и лапы, крылья, загораживающие пол-неба…

Гиллард насчитал пятерых пожирателей; и они тоже следовали на юг. Неторопливо, кружа, ныряя в облака и разрывая их в клочья.

«Хаттар, Атхена помогите нам», – шепнул Гиллард, как раз за мгновение до того, как Миртс врезалась в зеленую шапку леса, с треском ломая ветки и ругаясь совершенно неприлично для дамы.

…Медленно подкрадывался рассвет. Миртс, прикрывшись плащом и обретя вполне дэйлорский вид, отдыхала на ветке. При падении она неловко развернула крыло и порвала его о сук; правда, тут же заверила, что пройдет совсем немного времени, и они смогут продолжить свой путь.

– А как же дневной сон? – только и спросил Гиллард.

Миртс мрачно ухмыльнулась.

– В день, когда ты сотворил свое заклинание, я стала сильнее. И чувствую, что теперь могу не бояться солнца. Не очень-то приятно, кожу щиплет, но вполне терпимо.

Они молчали, сидя на дереве, да и не о чем было говорить. И Миртс, и Гиллард уже прекрасно поняли, что вряд ли один-единственный маг сможет остановить орду, но предпочитали не произносить этого вслух, будто боясь разрушить иллюзию собственных надежд.

«Мне не под силу бороться с ними», – горькая мысль терзала Гила, не давая покоя, – «все погибнут… и в этом… моя вина».

«Но ты должен хотя бы попытаться», – Миртс бесцеремонно влезла в его мысли, – «ты должен сделать все, что будет в твоих силах. Если не получится – мы будем просить помощи у других магов; странно, что они до сих пор бездействуют. Но лезть в петлю – удел самых подлых людей, которые хотят убежать от собственных ошибок».

… Когда на мутное, как глаз давно уснувшей рыбы, небо выплыл кровянистый шар солнца, Миртс снова перекинулась в крылатое чудовище.

Она и вправду стала куда могущественнее.

– Нам нужно опередить их, – обронила вампиресса, – чтобы у тебя было время приготовиться.

– Н-да. Вот вам и водный портал.

Миральда невольно улыбнулась: лужа, в которую они угодили, была просто огромной, настолько, что могла бы претендовать на звание дождевого озерца, и вонючей, в силу выплескиваемых в нее помоев. По-прежнему самодовольно светил Большой глаз Хаттара, щедро размазывая блики по грязевым берегам. Кособокие лачуги, прислонившиеся к городской стене, хранили молчание и пялились в ночь пустыми глазницами окон. А дальше, поверх дырявых крыш, виднелись каменные стены других домов, где жили более сытые, а оттого наверняка более счастливые люди.

Гор тихо выругался и, отряхивая с рубахи прилипшие объедки, начал выбираться из зловонной жижи.

– Ну, тоже вода, как-никак, – пробормотала Миральда, – и, между прочим, Алларен.

И последовала за ним.

Теперь… следовало поторопиться, чтобы до рассвета успеть добраться до Закрытого города и встретиться с его мрачным хозяином.

Она резким движением отряхнула подол, щелчком смахнула рыбий хвост с плеча и совсем некстати подумала о горячей ванне.

«Нашла о чем мечтать! Подумай-ка лучше, как побыстрее дойти до Закрытого города».

Гор выжидающе смотрел на нее.

– Сейчас, – буркнула ночница, – только определю, в каком направлении идти…

Повертев головой, Миральда заметила в темном небе шпиль – угольно-черный и блестящий в лунном свете, словно присыпанный алмазной пылью. Если смотреть на Алларен снаружи, то он бы затерялся среди высоких и мощных сторожевых башен, зато изнутри был виден превосходно.

Миральда указала пальцем в сторону башни.

– Нам туда, Гор. Но, – она подмигнула, – больше водным порталом мы не пользуемся. Пока…

Идти пришлось долго. Сперва петляя по узким улочкам, грязным, залитым нечистотами, затем – среди скромных каменных домов, где каждый владелец считал своим святым долгом насадить огромных розовых кустов. Под конец они торопливо прошагали по гладкой булыжной мостовой, и Миральде то и дело приходилось тянуть Гора за рукав, потому как он то и дело останавливался, чтобы разглядеть какой-нибудь вычурный карниз или аляповато украшенную каменную колонну.

Квартал оборвался неожиданно, обрубленный, словно гигантским лезвием, черной зубчатой стеной.

«Любопытно, знает ли Магистр о нашем присутствии в городе?»

Миральда пересекла дорожку, образовавшуюся вокруг стены, и коснулась ее гладкой поверхности.

«Захочешь ли ты помочь нам?»

Но камни, естественно, молчали. Миральда взглянула на башню, так похожую на паучью лапу, решительно кивнула Гору.

– Мы войдем через ворота. Поспешим же.

… Когда-то молодая болотная ночница Миральда жила в Алларене. Она так и не смирилась с тем, что перестала быть человеком, с тем, что оказалась вычеркнутой рукой всемогущей Судьбы из громадной людской семьи. И единственным смыслом ее существования были те редкие мгновения, когда удавалось подсмотреть за семейством портного, где остался ее крошечный сынишка. Болотная ночница Миральда нашла себе неплохое убежище в большом городе: старый склеп, медленно разваливающийся и никому не нужный. И каждый раз, выбираясь из него, она видела врата Закрытого города, величественные, покрытые снаружи черной каменной чешуей – и, как правило, всегда закрытые. Когда-то…

Миральда уставилась на ворота, едва ли веря собственным глазам. Створки были распахнуты и чем-то напоминали вскрытую и мертвую раковину-жемчужницу. Мощеный черным камнем двор поблескивал в свете луны; низенькие постройки с немым укором глядели на щеголеватые дома горожан. И ни одного огонька не светилось в окнах глянцево блестящих башен.

По коже пробежал неприятный холодок. Миральда огляделась, словно желая найти злого шутника, разыгрывающего столь странную и, казалось бы, бесцельную комедию – но они были совершенно одни.

Никто из алларенцев не смел приблизиться даже к открытым вратам.

– Я не понимаю, – выдохнула Миральда, – они всегда… всегда были закрыты!

Гор лишь пожал плечами.

– Наверное, что-то случилось.

Стараясь побороть внезапно накатившую тошнотворную слабость, она шагнула внутрь и огляделась.

Тишина. И пустота.

Закрытый город был мертв.

«Но где же, во имя Хаттара, Магистр?!!»

Миральда сжала пальцами виски. Происходило совсем не то, на что она рассчитывала. И, ежели они так и не найдут мага, кто тогда ответит на вопрос – можно ли повернуть назад начавшуюся агонию мира?

– Пойдем, Гор, – хрипло сказала она и быстро зашагала вперед. К грациозному, гладкому телу самой высокой башни.

Двери ее также оказались распахнутыми настежь. Миральда осторожно заглянула внутрь, осмотрела пустой холл. Две лестницы брали там свое начало – одна вела вверх, похожая на хребет давно умершего чудовища, другая – вниз. В лицо повеяло затхлостью и холодом, словно очень давно никто не входил в эти мрачные стены.