Он сложил руки лодочкой, поднес ко рту.

– Э-эй! Есть кто живой?

Приоткрытая дверь осталась неподвижной. Геллер киркнул:

– Мы пришли с миром! Я, командор Империи, хочу потолковать с ведьмой!

Снова тишина.

– Похоже, ее здесь нет, – Саэрм бросил на него недоумевающий взгляд.

– Подожди, Саэрм. Дверь не заперта.

– А от кого ей запираться-то? Ни один вор не сунется к черной ведьме.

– Но мы-то пришли.

Геллер внимательно смотрел в черную щель между дверью и косяком. Не мелькнет ли женская юбка? Или бледное и страшное лицо?

– Что бы ты, командор, ни говорил – мне эта идея не нравится. Просили крестьяне извести негодную – давай-ка зашлем сюда пару сотен. Уж с таким-то количеством она не справится.

Геллер упрямо мотнул головой. Даже если ее здесь нет – они обшарят все близлежащие кусты, но старуху найдут. Он представил себе, как будет удивлен Император, когда к его трону подведут настоящую ведьму, и она даст торжественную присягу служить империи до самой смерти… И что теперь, отказаться от всего этого? Только потому, что негодница соизволила куда-то отлучиться?

– Эй, госпожа, если вы здесь – отзовитесь! Я хочу предложить вам сделку, выгодную и для вас, и для нас! Что толку сидеть в этакой глуши?

– Похоже, ей нравится сидеть в глуши, – с немалой долей ехидства заметил Саэрм.

– Что-то здесь не так. Пойдем, поглядим поближе?

– А если ловушка?

Геллер беззаботно махнул рукой.

– Плевать. Я уже давно мечтаю хоть раз поглядеть на настоящую ведьму. Страшно, но интересно.

На всякий случай положив пальцы на рукоять меча, Геллер осторожно двинулся вперед, готовый в любой момент отразить атаку.

Никто не напал на него. В воздухе застыла напряженная звенящая тишина.

«Странно все это», – мелькнуло в голове, когда Геллер резко отворил плетеную дверь. Пятно света упало на кучу мусора: серая пыль, какие-то перышки, мелкие косточки, глиняные черепки… А еще Геллер увидел белую руку, бессильно и неподвижно откинутую на весь этот хлам. В ноздри ударил запах крови.

– Гхм… Ну, что скажешь, Саэрм?

– Э… это что, и есть ведьма? – вояка казался весьма озадаченным. И куда только ехидство подевалось! Геллер покачал головой.

– Не знаю. Впрочем, я сомневаюсь в том, что это ее жертва.

Он еще раз поглядел на распростертое тело, на тонкие белые пальцы. Затем пригнулся и шагнул через порог. Запах крови стал почти осязаемым. Над головой противно зудела невесть откуда взявшаяся муха.

«Что-то не похожа она на страшную, уродливую старуху», – подумал Геллер, приседая на корточки рядом с неподвижным телом, – «правду говорят – у страха глаза велики… Они хотели видеть ее вареной, но, похоже, кто-то нас опередил».

Он снял перчатки, и почесал заросший щетиной подбородок. Легкое разочарование понемногу начало пускать корешки в душе. Надо же, он-то так надеялся сделать подарок своему властелину…

– Странно все это, Саэрм.

– Да, командор. Не лучше ли нам убраться восвояси?

– Разумеется. Любопытно, что же здесь стряслось?

Он протянул руку и коснулся ее шеи – кожа оказалась упругой и… теплой. Легонько надавил, моля Небеса о снисхождении… Все-таки она была еще жива, эта страшная ведьма. Под пальцем слабенько пульсировала жилка.

Взгляд наткнулся на кровавое пятно на воротнике. Геллер осторожно отогнул его и вздохнул. Оживали услышанные в детстве байки про вампиров, страшных и могущественных созданий, которым никто не может противостоять. Было похоже на то, что байки оказались не просто байками, если даже ведьме эта темная нелюдь оказалась не по зубам.

Саэрм присвистнул.

– Сдается мне, командор, нашла коса на камень. Такое вот ремесло у них – если не ты – то тебя!

– Она еще жива, – заметил Геллер.

И, уже не раздумывая, добавил:

– Мы берем ее с собой. Скачи вперед, мой добрый Саэрм, подготовь ей постель в моем шатре, горячей воды, холстины. А крестьян гони взашей… Если будут упорствовать, пригрози как следует.

Снова склонившись над ведьмой, Геллер осторожно убрал со лба спутанные седые волосы и невольно присвистнул: злодейка оказалась совсем еще молодой. Сердце невольно сжалось.

– Кто же тебя так, а? Эх, ты… Тебе бы в теплом доме сидеть, рукоделием заниматься – а ты в ведьмы подалась…

С бледных губ сорвался едва слышный стон. Рука на куче мусора дернулась, судорожно зашарила, словно ведьма пыталась что-то найти. Геллер взял эту беспокойную руку в свою и крепко сжал. Белое, как мел, лицо женщины исказила гримаса боли, веки затрепетали, и она вдруг открыла глаза – бессмысленные, затуманенные болью.

– Не бойся, только не бойся, – на всякий случай скороговоркой произнес Геллер, – я тебе помогу.

Ведьма с улыбкой посмотрела на него, но, похоже, дух ее путешествовал в неведомых краях. Она прошептала:

– Помоги мне…

И, закрыв глаза, замерла.

– Вы совсем ума лишились, командор! Вы не оставляете мне иного выбора, как написать обо всем Императору. Да, пусть узнает, что вся армия дожидается командора Геллера Накори, который целый день шастает в кустах в поисках какой-то девки!

Рыжие усы генерала Дисотто воинственно топорщились, лицо побагровело. Пухлые кулаки сжимались и разжимались, казалось – еще чуть-чуть, и он бросится в рукопашную. Откуда-то, как змея, выскользнул Гассет Райк, вкрадчиво прошипел:

– Успокойтесь, друг мой. Совершенно очевидно, что самому господину Накори подобное поведение не кажется чем-то… гхм… выходящим за нормы поведения командора имперской армии. Знаете ли, это приходит с возрастом. И я совершенно согласен с вами, что обо всем следует доложить Императору лично.

«Вцепились, как клещи,» – сердито подумал Геллер. А вслух ответил:

– Я действую исключительно в соответствии с инструкциями, полученными от Императора. Разумеется, вы, господа, можете писать сколько угодно и кому угодно, но я хочу, чтобы вы знали: я все-таки в своем уме. И никакой личной инициативы.

Клейв Дисотто фыркнул.

– Извините меня, командор, но мне не кажется, что наш владыка мог отдать вам приказ собирать избитых баб со всей округи.

– Тогда напишите ему, – Геллер заговорщицки подмигнул, – напишите ему, дражайший мой Клейв, и продемонстрируйте, что вы усомнились в его воле. А теперь – прошу прощения.

Коротко поклонившись двум генералам, Геллер проскользнул между ними и нырнул в прохладу своего шатра – как раз в тот момент, когда лекарь окончил осмотр раненой.

Саэрм оказался на редкость расторопным и настойчивым малым, хотя, конечно же, само слово «малый» едва ли подходило к бывалому вояке. Когда Геллер и мечники прибыли в лагерь так и не двинувшейся с места армии, все было готово: шатер заново раскрыт, внутри – лохань с горячей водой, чистая постель, куски чистого полотна, а самое главное – личный лекарь генерала Райка, умудренный жизнью старик.

Ведьма не приходила в себя. Геллер позволил себе быстрый взгляд в ее сторону: кожа да кости, в чем только душа держится. Потом лекарь аккуратно накрыл ее простыней, уложил безвольные руки вдоль тела. Многозначительно посмотрел на Геллера и покачал головой.

– Что? Плохо дело?

– Плохо, – лекарь пожал сухонькими плечами, – сам видишь, что плохо, командор. Очевидно то, что она столкнулась с вампиром, но тот ей хорошенько еще и бока намял. Живого места не оставил. Но вот чего я не могу понять…

Он аккуратно приподнял руку ведьмы, всю в черных синяках и продолжил:

– Посмотри, Геллер. Пальцы и ладони довольно серьезно обожжены, но это не работа вампира. Видишь, какая странная форма ожогов? Подойди, подойди, не стесняйся. Девочка тебя не покусает.

Геллер приблизился. Ожоги и в самом деле казались очень странными: по круглому волдырю на подушечке каждого пальца – и такое же небольшой круглый ожог в центре ладони.

– Сама она, что ли, их себе наделала, – пробормотал лекарь, – на другой руке то же самое.