!!!В процессе ликвидации, активирована скрытая ступень Дара: Легче пуха!

!Характеристики: +2 к Медитации, +5 к Гибкости, +5 к Броне Стикса. Навыки: +20 к Легкой атлетике, +40 к Левитации!

!!!Одерживайте славные победы дальше! Удачной игры!

Загоревшиеся перед глазами красные строки победного уведомления напомнили мне о невольном упущении, которое я тут же поспешил исправить:

– Мараджела, я послал тебе приглашение в отряд.

– Ага, спасибо, – откликнулась подруга, продолжая неотрывно пялиться на крышку люка в углу.

– Приглашение прими, говорю! – зарычал я теряя терпенье.

Подействовало. В отрядном чате рядом с аватаркой Белки появилась миниатюрная копия Мараджелы.

– Да когда же она уже придет? – снова забормотала дама.

– Угомонись, а. Пошли, лучше, поедим.

Я присел на груду мусора у стены (бывшая наша с Белкой кровать) и, порывшись в ранце, достал пару банок тушенки, пакет сухарей и фляжку с живцом.

– Не, я Белку подожду, – отмахнулась дама.

– Ешь и жди – одно другому не мешает.

– Я пока не хочу.

– Ну, гляди. Только Белка в лучшем случае минут через двадцать заявится. Ей, ведь, мало того до дома нашего нужно добежать. Потом еще по лестнице на двадцатый этаж подняться.

– Да я, правда, есть пока не хочу.

– Как знаешь. Неволить не буду. Мне больше достанется.

Но едва я призвал резак для вскрытия банки, как Мараджела удивила неожиданной новостью:

– Люк открывается. Вот и она…

Но не успел я толком подивиться потрясающей скорости Белки, как из угла донеслось хорошо знакомое урчанье. И все сразу встало на свои места.

– А ну в сторону! – рявкнул я на попятившуюся женщину.

Так и невскрытая банка тушенки полетела на расстеленную на полу тряпку с остальной едой.

Откинутая мощным толчком снизу массивная стальная крышка, с гулким звоном врезалась в бетонный пол.

С по-прежнему зажатым в руке резаком я бросился навстречу незваному гостю.

Сбитая с ног Мараджела, испуганно заверещав, полетела к безопасной стене.

Матерый топтун, уцепившись когтистыми лапами за края люка, могучим рывком забросил гигантское тело на чердак. Его костяные пятки при этом громко цокнули по бетону. И промедли я хоть на мгновенье, топтун встретил бы меня уже во всеоружии. Но я подскочил аккурат в тот момент, когда он еще не успел оторвать передние лапы от пола, и по рукоять вбил клинок в глаз твари, даруя гостю быструю и легкую смерть.

Раскалившийся читерский клинок обуглил края страшной раны. Поджарил топтуну мозг. И мертвая туша повалилась обратно в провал люка.

Но моя победная эйфория длилась не долго. Достаточно было увидеть в провал распахнутого люка десятки оскаленных урчащих голов, с вожделением уставившихся на мою «вкусную» тушку, и с горестным вздохом пришлось констатировать, что наши проблемы еще только начинаются.

Из-за Белки, к сожалению, нельзя было тупо захлопнуть крышку люка и завалить ее сверху тяжелым хламом. Подруга с минуты на минуту должна была зайти в подъезд и начать подъем по лестнице, и я просто обязан был, до ее появления на верхней площадке, очистить от тварей подход к чердаку.

Рухнувший топтун снес пару лотерейщиков, штурмующих следом за ним чердачную лестницу. Троица здоровенных мордоворотов, рухнув на бошки и плечи столпившихся на площадке тварей, образовала внизу кучу малу. Воспользовавшись этой невольной отсрочкой штурма, я вернул резак в ячейку инвентаря и стал лихорадочно раздеваться.

– Рихто-товщик, ты че-чего? – донесся от стенки заикающийся от страха голос Мараджелы.

– Сиди здесь, и никуда отсюда не уходи, – откликнулся я, сдирая с ног толком не развязанные боты.

– Ты го-голый ту-туда пойдешь?

– Права, трусы, пожалуй, оставлю… А ты пока, это, одежку мою собери, ладно. Пыльно тут на чердаке. Испачкается.

– Ла-ладно.

– Не скучай. Я скоро… Левак!

Левый глаз мгновенно ослеп, а слух и обоняние усилились в разы.

Я услышал изумленный вздох Мараджелы и, дабы не травмировать даму окончательным вариантом начавшейся стремительной метаморфозы, прыгнул в провал люка.

Падение с четырехметровой высоты длилось не дольше секунды, но за этот краткий временной интервал вытянувшееся в длину и в ширину тело обросло массивными плитами роговых пластин. Руки-ноги превратились в массивные бревна, с плотной роговой чешуей, вместо кожи, и кинжалами-когтями на толстых, как сардельки пальцах. Вокруг головы толстенные роговые наросты образовали естественный шлем с длинным острым гребнем по центру и шипами по бокам. И завершило картину окончательного перевоплощения в боевую личину появление сзади четырехметрового кнутовища увешанного розовыми бляшками хвоста, венчающегося метровым костяным шипом.

Мой текущий тридцать девятый уровень позволил «примерить» личину рубера. А учитывая, что в столпившейся внизу стае я не заметил ни одной твари уровня кусача и выше, свалившийся сверху «подарочек» мягко говоря озадачил урчащий коллектив.

Я же, с ходу придавив бронированными боками пару-тройку лотерейщиков, первым же ударом четырех лап и хвоста, снес бошки двум топтунам, проломил грудаки паре лотерейщиков, и сделал дуплет хвостовым шипом, пробив сперва башку бегуна, а следом и горло стоящего за ним лотерейщика.

Немногие уцелевшие возле меня твари попытались контратаковать. Но, во-первых, их ударам банально не хватило пробивной мощи, чтоб вскрыть роговой доспех гораздо более высокоуровневой твари. А, во-вторых, они оказались гораздо медленнее защитной реакции рубера, и большую часть направленных в меня ударов я легко опережал ответной неотвратимо убойной контратакой.

С начала боя прошло всего несколько секунд, а счет уже тринадцать ноль в мою пользу. На площадке у лестнице вокруг меня лишь груды изувеченных трупов.

«Ты сильный! Я хочу быть с тобой!» – нагло проурчал мне топтун в первом ряду скопившихся на лестничном марше тварей.

«И я! И я! И я!..» – тут же наперебой заурчала толпа за спиной смельчака.

В подтверждение серьезного настроя стаи, у меня перед глазами загорелись строки запроса:

!!!Внимание! Зараженные… (дальше шел длинный перечень из двухсот шестидесяти пяти разноуровневых тварей) …просят вас принять их в ближний круг!

!Согласны принять? Да/Нет!

– А вот хрен вам, – я раздраженно уркнул несостоявшимся подданным, и мысленно надавил «Нет».

Не желая продолжать дискуссию, провел окровавленной левой пятерней по роговым пластинам лицевой брони, блокируя способность общаться на языке тварей.

Догадавшаяся по моему решительному виду, что их всех ждет, стая ломанулась от меня, как от чумы. На нижних лестничных маршах тут же началась давка. Я же гигантским прыжком рухнул на головы тварей на ближайшем лестничном марше. Снова троих в центре придавил. А уцелевшим устроил геноцид, нещадно карая всех вокруг когтями, и влет сбивая жалом длинного хвоста всех хитрожопых образин, что под шумок пытались сбежать с лестницы обратно на зачищенный двадцатый этаж.

Четверть минуты жесточайшего мочилова – и зачищенный лестничный марш завален двумя десятками бьющихся в смертельной агонии тел бегунов, лотерейщиков и самого смелого топтуна. Я же прыгаю на следующий марш. Здесь тварей совсем немного, шестерка покалеченных в толчее бегунов, остальные, наблюдая учиненную мною резню, лавиной уносятся вниз, перепрыгивая через перила друг дружке на головы.

Добил шестерку инвалидов на марше. Прыжок. И добиваю еще четверку придавленных в толчее бегунов на площадке девятнадцатого этажа. Прыжок – ликвидирую еще пятерых на первом марше (на сей раз среди бегунов затесался один невезучий лотерейщик с поломанной ногой). Прыжок через перила. И настигаю задние ряды удирающей толпы.

Снова пришлось задержаться секунд на десять, пластая разбегающихся верх и вниз тварей. С захваченного мною марша живым не ушел никто из врагов. Девятнадцать трупов (один топтун, шестнадцать лотерейщиков и пара бегунов) остаются на залитой кровью и дерьмом лестнице.